О правилах проведения судебной экспертизы

(Ответ администрации бюро судебно-медицинской экспертизы на публикацию в парламентской газете “Тюменские известия”)
В “Тюменских известиях” за 28 мая 2008 года №92 (4595) опубликован материал В.Наумовой “О болевых приемах и способах защиты”.
В главе “О честной экспертизе”, в частности, сказано: “Есть в этой истории еще одно, выражаясь казенным языком, пострадавшее лицо. Это судебно-медицинский эксперт Анатолий Семячков, профессионал высочайшего класса (опыт судмедэкспертизы — свыше 35 лет, на счету — сложнейшие дела, убийства и прочее).
Именно этому специалисту волею судьбы пришлось заняться “хоккейным делом”.
Далее автор материала, описав подробно, как судмедэксперт Семячков делал экспертизу, приходит к неожиданному выводу: “За качественно сделанную экспертизу эксперт Семячков получил... выговор на службе”.
По сути сказанного напрашивается вопрос. Ведь если эксперт Семячков был “наказан за качественно проведенную экспертизу”, то, значит, администрация бюро судмедэкспертизы просила его сделать нечестную экспертизу? Но он, если судить по статье, нарушил этот договор и сделал честную экспертизу, за что и получил наказание в виде выговора?
На самом деле никаких претензий к выводам экспертизы, проделанной А.Семячковым, нет. Выводы совершенно объективны и правильно построены. А наказание эксперт получил за то, что нарушил процессуальные нормы при проведения экспертизы.
Самое главное — это сроки проведения экспертизы. В приказе, изданном администрацией, так и звучит: “...за волокиту при проведении экспертизы”. По поводу нарушения сроков проведения экспертизы делал замечание и следователь, работающий с данным уголовным делом.
Кроме того, были и другие процессуальные нарушения со стороны эксперта. Во-первых, он сам назначил проведение комиссионной экспертизы, пригласив для участия в ней специалиста-офтальмолога, на что не имел права. Право перевести обычную экспертизу в комиссионную имеет только первый руководитель экспертного учреждения. Более того, в этом не было совершенно никакой необходимости. Экспертиза была самой элементарной, рядовой, не требующей участия других специалистов. И так по документам все было ясно — какие последствия имеет нанесенное потерпевшему увечье. И ни у кого не возникало сомнений в том, что у потерпевшего действительно все эти последствия имеются. Ясно было, что нанесен тяжкий вред здоровью.
Но даже и комиссионная экспертиза — не суть важно. Далее эксперт ходатайствовал о проведении следственного эксперимента, хотя и в этом не было необходимости для решения вопроса о тяжести вреда, нанесенного здоровью. Ведь в его же выводах сказано: повреждение не отражает каких-либо особенностей, указывающих на особенность ударяющего предмета... Это сразу исключает все виды других исследований!
Далее. Эксперт сам изъял куртки — как у подозреваемого, так и у потерпевшего. Для чего? К повреждению глаза повреждение куртки никакого отношения не имеет. Разорвана куртка или не разорвана — это совсем не наша компетенция, это чисто криминалистическая экспертиза. Он ее изъял и своим направлением направил в медико-криминалистическое отделение.
Затем он затребовал привезти кресло из Дворца спорта — только для того, чтобы описать его. Но в выводах эксперта никаких ссылок ни на кресло, ни на куртку нет, они нигде не отражаются.
Более того, он сам отправил эту куртку на биологическое исследование на наличие крови. И в этом снова не было никакой необходимости: всем было ясно, что это кровь потерпевшего. Далее эксперт сам (через следователя) настоял, чтобы пригласили потерпевшего.
За руку привел его в отделение. А потом задним числом заставил следователя оформить направление. И оно поступило в отделение — задним числом, когда экспертиза была уже закончена.
Все это и есть грубые нарушения проведения экспертизы. За систему этих грубых нарушений эксперт и понес наказание. Был созван методсовет, на котором этот случай был разобран, и в этом участвовали все эксперты. Ведь это особый случай, поскольку нарушителем является не простой эксперт, а заместитель начальника бюро судебно-медицинской экспертизы! Значит, то, что позволено делать заместителю, может делать любой эксперт?
На этом эксперт Семячков не успокоился. Когда ему был вынесен выговор, он написал исковое заявление в суд, чтобы опротестовать его. Суд рассмотрел заявление. Суд признал его действия неправильными, но посчитал также, что приказ администрации был формально оформлен неправильно, и только по этому признаку отменил приказ.
Естественно, администрация подала апелляцию. Самое страшное было для нас, что при апелляции эксперт вновь вернулся к сути приказа и вновь оспаривал его. И снова доказывал, что он прав.
...Если человек настаивает, если он в этом убежден — а ведь он замначальника бюро! — это страшно для учреждения. Значит, мы заняли разные позиции. Он отстаивал свои личные интересы — администрация отстаивала интересы учреждения. Как правильно подходить к экспертизе! Чтобы не только заместителю, но и любому другому эксперту было непозволительно так поступать.
Отмена приказа давала бы индульгенцию каждому эксперту поступать так, как поступал Семячков: затягивать сроки, изымать с нарушениями вещественные доказательства.
Решение мирового судьи, отменившего приказ администрации, суд кассационной инстанции отменил. Без права обжалования.