Свои-чужие дети

За пять лет, что прошло со времени моего последнего визита сюда, почти ничего не изменилось. Та же старенькая дверь с номерком «18». Тот же дребезжащий звонок. Только хозяйка стала совсем другой. Из ярко освещенной прихожей дружелюбно улыбнулась миловидная девушка с короной пышных волос надо лбом.

Чуть позже узнаю, что за эти годы Оксана перенесла инсульт, почти окончила университет. Но главное совсем не в этом.

Атаман в юбке

В квартире, как и в первую нашу встречу, очень тихо. Из кухни на звук наших голосов осторожно выглядывает маленькая рыжая собачонка с лохматыми ушами и, завидев чужих, жмется к ногам хозяйки. Украдкой оглядываюсь: скромно, чисто, уютно, насколько это возможно в строении, сквозь стены которого, кажется, вот-вот просочится дыхание улицы.

— Присаживайтесь, — приглашает меня Оксана. Сама опускается на диван напротив и, сцепив руки на коленях, замирает.

Пять лет назад ей было всего восемнадцать, хотя на первый взгляд она выглядела немного старше. Обыкновенная городская девчонка, каких в любом дворе пруд пруди. Единственная, но не избалованная, дочь в семье. Школьные учителя считали её заводилой, этаким атаманом в юбке. Случалось, выгоняли с уроков со строгим наказом не являться в школу без родителей. Бывало, и соседи ворчали, недовольные шумными тусовками ее друзей в подъезде. Мол, ни на что не годна эта современная молодежь, мы такими не были! Как бы там ни было, теперь это все в прошлом. Жизнь Оксаны круто изменилась, а кое-какие события заставили окружающих и на нее взглянуть по-новому. А все потому, что 18-летняя девчонка взяла на свои хрупкие плечи немыслимый груз — опеку над тремя чужими детьми.

Женское счастье

Сначала троица — трехгодовалая Настя, шестилетний Саша и восьмилетний Олег — осталась без мамы. Не складывалась у женщины жизнь, и она свела с нею счеты, наглотавшись таблеток. Добрые люди не бросили осиротевшее семейство, присматривали за детьми, пока отец работал, подкармливали их, жалели каждый по-своему. Нередкими гостями стали ребятишки и в доме молоденькой соседки — Оксаны. Все чаще стал заглядывать туда и их отец — Александр. А потом... Оксана переехала из квартиры родителей на второй этаж — к Саше. Стали жить, но с отметкой в паспортах не торопились.

Когда семья лепится из осколков, сложнее всего установить контакт с детьми. Но приемной маме с ними было легко. Во-первых, малышня по привычке принимала её за подружку, разница-то в возрасте невелика! Во-вторых, внушая детям простейшие вещи, она не ждала от них слепого повиновения, действовала, скорее, по наитию. Все домашние обязанности распределила поровну, а их выполнение превратила в занимательную игру — как раз то, чего детям обычно не хватает. В-третьих... Просто делала все так, как считала правильным, — не заискивала, не старалась понравиться, не подкупала игрушками. Скоро её питомцы в меру своих сил управлялись с домашним хозяйством, а вместе с тем неплохо успевали и в школе.

Женское счастье — был бы милый рядом. Недаром сказано, что с ним рай и в шалаше, а деревяшка-развалюха мало чем отличалась от изобретения наших смекалистых пращуров. И убранство двух комнат, в которых ютилось новорожденное семейство, не ослепляло богатством. Но все-таки они были счастливы. Обитатели маленькой квартиры накрепко привязались друг к другу и иной жизни уже не мыслили.

Все рухнуло в один момент. Однажды ночью у Александра случился сердечный приступ. Взволнованная Оксана хотела было
вызвать «скорую», да муж запретил — само пройдет. «Само» подкатывало несколько раз, пока не стало ясно — без врачей не обойтись. 28 минут, затраченные медиками на дорогу, оказались роковыми.

Жизнь после смерти

В то утро ей показалось, что и ее жизнь кончилась, оборвавшись с последним вздохом любимого человека. Хотелось уткнуться лицом в подушку и плакать, плакать, плакать.... Но нельзя было. Как ни трудно, а нужно заставить себя собраться с силами. Успокоиться. Утрясти массу всяческих проблем, главная из которых — судьба ЕЁ детей.

Но сначала нужно было найти деньги на похороны. В 36 лет никто не собирается умирать, поэтому сбережений на эти цели в семье не было. Черный день застал Оксану врасплох. Небольшую сумму ей дали родители, кое-что собрала школа, где она когда-то училась. Но и этого было мало. Горе разделили совсем незнакомые люди.

Отказаться от детей? Такая мысль даже не приходила ей в голову. Еще в ту ночь, когда Александр умер, она решила не расставаться с ребятишками. Правда, готовность воспитывать троих — не своих! — восемнадцатилетней матери пришлось доказывать. Долго и очень убедительно. Слишком уж смущала чиновников не-обычность ситуации, как ни крути, но сегодня чаще отказываются от детей. От кровных. А тут — сама еще девчонка — пытается взвалить на себя такую ношу. Кто-то пытался усмотреть в её действиях корыстные мотивы, мол, на квартиру метит, на пособие...

Словом, сомнений было много. Пока опекунский совет определялся, Оксана устроилась на вторую работу, сделала в квартире небольшой ремонт. Пережила нашествие комиссии из ЖЭУ: явились описывать имущество — за долги. Отстояла. Ну, и наслушалась, конечно, всякого. Про захватчиков чужой жилплощади и охотников до чужого добра...

Конечно же, она добилась своего. Сашу, Настю и Олега формально зачислили в детдом, но жить оставили в родительской квартире, вместе с Оксаной. Для них неопределенность кончилась. Вместе со страхом, что незнакомые люди отнимут ту, которая заменила им настоящую мать.

И в радости, и в горе

Прошло пять лет, и ни у кого уже не возникает сомнений, что в тот критический момент все акценты были расставлены правильно. Олег сегодня учится в Тюменском нефтегазовом университете, Саша — в Омской милицейской академии. Оба парня титулованные боксеры. Настя окончила восьмой класс и мечтает поступить в МГИМО, на дипломатический факультет. У девочки к тому есть все предпосылки: владеет двумя языками, хорошо учится — идет на серебряную медаль. Сама Оксана, как уже было сказано, завершает учебу в Российском гуманитарном университете, работает в детском саду методистом и одновременно возглавляет профсоюзный комитет дошкольного учреждения.

Конечно, пришлось пережить многое: равнодушие друзей, безразличие и забывчивость родственников. Говорят, это почти закономерность, что попавших в беду прежде всех покидают близкие. Мол, энергетика беды их пугает. Вот и Оксана теперь говорит:
«В друзей не верю», но искренне признательна тем, кто не оставил ее без помощи. «Человек, от которого меньше всего ожидаешь поддержки, вдруг становится и жилеткой, и психотерапевтом, и бесценным кладезем житейских советов. Такие люди, как правило, появляются неожиданно и так же незаметно уходят в тень, словно их никогда и не было, не требуя за свой труд никакой благодарности. В одном случае — это человек, облеченный властью. В другом — просто Человек, о котором только и знаешь, что его имя. Главное здесь — самой не забыться, не утратить эту хрупкую связь, что как соломинка утопающему помогла тебе выжить», — говорит Оксана. И называет своих добровольных соратников: несколько имен — от почти незнакомых Юрия Горяинова и Михаила Стадника, чьими трудами были оплачены похороны мужа, до работников детского дома и простых людей, что поддержали ее когда-то. Завершает почетный перечень имя начальника департамента кадрового отдела МВД России Владимира Кикать. Чувствуете масштаб?

С Владимиром Яковлевичем Кикать Оксана непрерывно общалась почти два года. До тех пор, пока не был решен вопрос о поступлении среднего из детей — Саши — в милицейскую академию. Вот тут и пригодилась вся напористость и целеустремленность молодой мамы.

Все началось с того, что Сашка завалил ЕГЭ. Иначе говоря, схватил двойку по одной из дисциплин (сказались частые разъезды на соревнования). С таким результатом рассчитывать пройти по конкурсу бессмысленно. В Омске сразу сказали: «Шансов — ноль!» Оксана обратилась за консультацией в Минобразования РФ. Прокрутили все возможные варианты. Саша было совсем уже отчаялся. Каких сил стоило Оксане достичь цели и скольких людей привлечь к решению проблемы, перечислять не будем. Слишком уж велик круг людей, которые были вовлечены в этот процесс — от Ноябрьска до Омска и самой Москвы. Наконец, с легкой руки главы департамента по кадрам МВД добро на поступление было получено. Но, когда пришло время поступать, в городском УВД Оксане заявили, что в разнарядке имя Саши Дуюнова не значится. Она в ответ выхватила у милиционера бумагу и сказала: «Либо звоните в Салехард, выясняйте, либо я этот документ сейчас съем!» Выяснили. Оказалось, фамилия мальчика стояла в другом документе. Теперь Оксана в УВД личность популярная. Вплоть до того, что желающим поступить в школу милиции сотрудники теперь рекомендуют обратиться к ней — за консультациями.

Чем не пример твердости и напористости характера молодой опекунши? Пока Оксана рассказывала о своем горьком счастье, злоключениях с учебой, жилищных и прочих хлопотах, я не переставала удивляться её выдержке. Не жалуется, не произносит высоких слов о долге и милосердии. Сдержанна. Деловита. Где-то даже иронична. Как женщина, умудренная большим жизненным опытом. Просто удивительный багаж при её-то молодости. Эта последняя деталь и подтолкнула задать вопрос, мучивший меня все это время.

— Как же ты решилась?

— А как могла их оставить? Первое, самое трудное время, все оглядывалась. Думала: «Он же (отец детей) все видит и ему там плохо от этого». С другой стороны, благодаря тому, что ребятишки остались со мной, я тогда пережила потерю. Если бы их забрали, не знаю, как бы сложилась моя судьба.

Вместо эпилога

История этой семьи — весьма показательный и в то же время печальный пример. С одной стороны, вопреки всяческим штампам и убеждениям очевидно — люди могут быть счастливы под любой крышей, в любом возрасте и в любые времена. Для этого даже не нужно быть родными по крови. С другой, несмотря на итог, эксперимент по патронатному воспитанию в нашем округе завершился. Нет для него в России законодательной базы. А это значит, что заключенные до сентября 2008-го договоры на патронатное воспитание еще действуют, но больше ни одной семьи по такой схеме создано не будет. Альтернатива — организация приемных семей. Или опека. Но!

По новому закону запрещено разлучать родных братьев и сестер. Это не просто существенно затормаживает устройство детей, а наносит серьезную травму тем ребятам, которые уже живут в семьях. Если у них есть братья и сестры (а они есть, ибо неблагополучные семьи, как правило, многодетны), то закон предписывает им жить вместе. В детском ли доме, в приемной ли семье, но вместе. Независимо от состояния здоровья. Но всякие ли потенциальные родители, решившиеся дать душевное тепло здоровому ребенку, также готовы взять заботу о чаде с диагнозом «олигофрения»? Тем более о двух-трех. Как говорится, без комментариев.

Выходит, те дети, чей интеллект и уровень развития в норме, обречены на сиротство? Разрулить ситуацию может только суд, признав вопрос исключительным. Но для этого ребенок должен прожить у патронатных воспитателей несколько лет.