Акунинский подвох и диалоги Гришковца

Гастроли Московского театра «Школа современной пьесы» порадовали тюменцев жанровым и тематическим разнообразием. Ценители творчества популярных сегодня драматургов смогли оценить спектакли по произведениям Улицкой, Акунина, Гришковца…

№97 (5074)
08.06.2010
Елена Шименева

Чего ждешь от Акунина? Правильно ответит читатель, знакомый с его творчеством. От Акунина ждешь подвоха! Особенно если такой писатель берется написать продолжение классического произведения, например чеховской «Чайки». И ожидания Акунин оправдывает. Читатели пьесы и зрители спектакля Московского театра «Школы современной пьесы» остались довольны. Тюменцы получили еще и удовольствие от игры таких именитых актеров, как Татьяна Васильева, Альберт Филозов. Выразительно, ярко играл и, думаю, многим запомнился Саид Багов (сельский учитель Семен Семеныч Медведенко).

Если Акунин определяет пьесу как комедию, то режиссер-постановщик добавляет: «комедия в жанре детектива». В первом действии задорного духа комедии нет и в помине. Накал страстей, достойный драмы: терзания Треплева, мучающегося писательской ревностью, и опошлившаяся Заречная, ставшая актрисой. Заканчивается действие, во-первых, констатацией того факта, что Треплева застрелили из револьвера (именно такое ударение у артистов). Во-вторых, надо искать убийцу среди нас еще до приезда полиции. Вопрос на засыпку: кто будет вести расследование? Ответить несложно, если хорошо помните действующих лиц чеховской пьесы. Конечно, врач Евгений Сергеевич Дорн. Его «предки, фон Дорны, переехали в Россию еще при Алексее Михайловиче, очень быстро обрусели и ужасно расплодились. Одни превратились в Фондорновых, другие в Фандориных, наша же ветвь усеклась просто до Дорнов» (так по тексту пьесы). Режиссер или актеры продолжили эту реплику: «И даже Задорновы…»

Второе действие стремительно превращается в комедию, местами — в фарс. Блистательно разыгрываются варианты убийства. Оказывается, у всех есть веские причины (своеобразные исповеди персонажей) и «физическая возможность» убить (логические умозаключения Дорна). Каждая следующая версия все более удивительна. Вплоть до того, что именитый писатель Борис Алексеевич Тригорин, да извинит меня читатель, питает слабость к мальчикам… В частности, к Треплеву. Что скажешь? Современные писатели отличаются смелостью фантазии…. Но развязка ожидаемо непредсказуема. Убийца — сам Дорн, защитник животных. Треплев от скуки застрелил из ружья петуха, свинью, дворовую собаку. Молодому человеку вменялась в вину и просто так убитая чайка, еще в пьесе у Чехова (воистину — за все надо платить). Захватывающее действие и великолепная игра актеров заставили забыть о жанровых несоответствиях, мрачноватой сценографии и излишне сложных костюмах.

Оценку второго спектакля уместно было бы начать вопросом: «Чего ждешь от Гришковца?» Отвечу сама: узнаваемых повседневных диалогов, пристального внимания к бытовым мелочам и той зачаровывающей интонации, с которой Гришковец произносит свои тексты. К сожалению, с последним-то и не получилось. С одной стороны, актеры играют хорошо — хотелось бы выделить Анжелику Волчкову, которая подобрала самую верную интонацию для своих реплик.

В сюжете постановки все понятно: кризис среднего возраста, поиск смысла, выяснение отношений с любимой женой, мужские разговоры с другом детства, советы-споры с отцом и даже… общение с водителем такси. Недаром пьеса и спектакль имеют подзаголовок «Исповедь горожанина».

Каждому из нас приходили те же мысли, что и герою пьесы. Мы все испытывали похожие чувства. Но, с другой стороны, возникает впечатление (предполагаю: не у меня одной), что чего-то недостает, чего-то не хватает. У Гришковца в монологах паузы наполняются смыслом, возникает ощущение, что вот сейчас и происходит рождение текста, эти мысли формулируются в данную секунду. У актеров эти паузы кажутся искусственно затянутыми, «пустыми». Понятное дело, что Гришковца не воссоздашь, хотя актеры и приложили максимум усилий.

Весь реквизит постановки состоял из четырех высоченных стремянок, расположенных на сцене и в зрительном зале, а также одной бутылки бальзама. Прямо скажем: оформление спектакля без изысков, совсем уж минималистское. Большим, но неиспользованным достоинством спектакля можно назвать и увеличение зрительного зала за счет… стульев на сцене. В начале действа, когда зрители смотрели на зрителей, возникал интересный эффект «наблюдения за наблюдающими». Но ожидаемого активного взаимодействия с публикой не получилось, за исключением просьбы о ручке (персонажу нужно было записать телефон, а его ручка не писала). После спектакля пришла к выводу, что пьесы Гришковца лучше его самого никто не сыграет…