Няксимволь, Ломбовож... северная околица

Площадь Березовского района — 96 тысяч квадратных километров, это практически шестая часть территории ХМАО, а проживает здесь 27 тысяч человек, что от общего числа населения округа составляет… меньше 2%. О какой плотности населения можно вообще вести речь? К тому же транспортная схема такова, что толком не позволяет планировать дела даже на два дня вперед. Погода испортится — и пиши пропало, застрять можно до зимы.

Поэтому и было принято решение провести ВПН-2010 в труднодоступных районах округа в сентябре. Но для Березовского района сделали персональное исключение и добавили восемь дней августа — в надежде, что они будут погожими.

План был согласован с Росстатом, к досрочной переписи проявили интерес московские журналисты, неделю обрывали телефоны, узнавали, как лучше добраться до Березово. Но вариантов на самом деле было раз-два и обчелся: 12 часов «Метеором» из Ханты-Мансийска или самолетом до Белоярского и на следующий день вертолетом или самолетом до Игрима и потом четыре часа по воде. В общем, так никто из столицы ехать сюда и не рискнул.

От Хантымансийскстата приехал руководитель внештатной службы по ВПН-2010 Анатолий Венгер и на другой день улетел на Ан-2 в Няксимволь, поселок с населением приблизительно в 500 человек. Вернулся через двое суток, довольный увиденным. Ему понравилось все: идеальный порядок в адресном хозяйстве (табличка с названием улицы «Советская» украшала даже жилое строение, стоящее на опушке леса особняком от других домов), сознательность местных граждан (уезжая на рыбалку, мужики прежде всего заходили на переписной участок), забота участкового инспектора…

— Переписчики молодцы, действуют четко по инструкции, — взахлеб рассказывал Анатолий Николаевич. — Они же первые, им труднее всего пришлось. Но главное, идут в графике!

Как составлен график у переписчиков Татьяны Константиновны Волковой, Елены Григорьевны Ворошиловой и инструктора Натальи Сергеевны Подкидышевой, я узнавать не стала, но одну контрольную цифру специально уточнила: за четыре рабочих дня переписан 51% жителей Няксимволя.

…Спецрейс для проведения ВПН в труднодоступных районах был запланирован на субботу, 21 августа. Накануне в Березово стояла замечательная погода, ясная, теплая, хоть загорай, но жизнь поселка на следующий день будто замерла из-за густого-густого тумана… Задержали отправку теплоходов «Метеор» и «Линда», отложили все авиарейсы сначала до 10-00, потом еще на час. Наш десант — уполномоченный по переписи населения в Березовском районе Наталья Казанцева, экономисты Елена Костиш и Елена Иванова, майор милиции Рустам Хафизов и я — единственный представитель СМИ. Терпеливо ждем погоды. Уже подходил командир экипажа Ми-8, уточнял маршрут и сказал как отрезал: «Если к 12 часам погоды не будет, смысла лететь нет, не успеем вернуться засветло…»

Туман, словно услышав просьбы всех отъезжающих и провожающих, испарился в считанные минуты, как будто его и не было. И жизнь в аэропорту наладилась: оперативно проходит регистрация и посадка пассажиров на Сургут и Саранпауль, из разговоров по мобильному телефону становится ясно, что один за другим отчалили теплоходы… Наконец-то и нас приглашают в зону досмотра, а заодно и попутчиков — семью из Няксимволя: родителей и четверых детей. Им повезло, ведь нашего вертолета нет ни в одном расписании. Но Север есть Север, здесь пассажиры особенно терпеливые и не капризные — лишь бы ехать, и, бывает, удача им улыбается…

— Пристегните ремни, — предупреждает нас вертолетчик и показывает на всякий случай кофр с аптечкой. — Дороги полтора часа.

… В 30-е годы прошлого столетия площадь Березовского района была 213 тысяч квадратных километров. Когда в 1926 году в этих краях проходила перепись населения, в районе насчитывалось 8 сельсоветов и в каждом по три десятка населенных пунктов, проходивших по переписи как юрты, заимки, охотничьи избушки, кочевые хозяйства. Как работали тогда переписчики — уму непостижимо, но тем не менее перепись в стране состоялась. И в Уральской области, в состав которой входил Тобольский округ с Березовским уездом — тоже.

Единственный источник информации о народонаселении в тот период мне удалось обнаружить в Березовском филиале Обско-Угорского института прикладных разработок и исследований. Книга была в мягкой обложке, которая не сохранилась, поэтому сейчас названия точно никто не знает, но основной текст, с таблицами и подробным описанием, вполне читаемый. И, судя по замусоленным страницам, она пользовалась большим спросом.

Например, в том же Няксимволе, где нам предстояло сделать внеплановую посадку, в 1926 году проживало 168 человек, поровну представителей мужского и женского пола; зырянами тогда себя назвали 73 человека, вогулами — 45; имелось 38 хозяйств, в том числе 3 полуоседлые. В поселении Усть-Манья в ту пору было 4 хозяйства, в которых проживали 13 человек, 8 мужчин и 5 женщин, семеро из них записались зырянами, остальные — русскими. До Няксимволя, где была школа и почта, 105 километров по воде, вниз по течению реки Сосьва.

…Перелет от Няксимволя до деревни Усть-Манья занял всего 15 минут. Наш вертолет сделал круг над тайгой и нашел место для посадки — большую ровную поляну. К нашему удивлению, встречать вертолет никто не вышел. С левого края деревни домов стояло больше — шесть, и мы сначала отправились искать людей туда. Тщетно: даже в единственной избушке, не закрытой на нарочнешный замок, никого не было. Усть-Манья будто вымерла.

Рядом с домами паслись кони и небольшое стадо коров, бродили худые собаки… Но где искать хозяев? Мы стояли в растерянности несколько минут, решали, как быть дальше, и тут увидели, что в нашу сторону решительно двигается мужчина в сопровождении огромной черной лайки. Честное слово, все обрадовались!

Первый переписной лист был составлен в Усть-Манье на Валентина Васильевича Ануфриева, 1951 года рождения. Он в этих краях родился и уезжал только однажды, когда пришла пора служить в армии. Веселый такой товарищ, на вопросы переписчика отвечал быстро, с подробностями, видно, соскучился по новым людям и ему просто хотелось поговорить.

Выяснилось, что живет здесь с братом, в отцовском доме, построенном еще до войны. Дом — два угла, то бишь две комнаты, общая площадь около 30 метров. Есть летняя кухня, баня, туалет на улице. Дрова — в лесу, вода — в Сосьве, картошка и лук — в огороде, две коровы — в стайке. Электричества нет по всей деревне, радио тоже, зато есть телефон — будка со спутниковой тарелкой на крыше заметна отовсюду. Хлеб все пекут сами, муку и другие продукты летом возят из Няксимволя по воде — персональный причал у каждого дома.

Раньше в Усть-Манье народа жило больше, потому что был колхоз: взрослые работали на ферме, ребятишки учились в своей начальной школе. Сейчас в деревне остались только девять мужиков среднего возраста и одна женщина, баба Аня. Правда, недавно прибыл фермер, ставит два новых дома, завез полтора десятка КРС, но сам здесь не живет и о планах своих местным жителям много не рассказывает.

— Все, — огорчился Валентин Васильевич, когда понял, что у переписчика к нему больше нет вопросов. — Ну, пойдемте, к бабе Ане провожу. Остальных в деревне нет, все на покосе…

И повел нас на другой край деревни.

Анна Александровна Александрова, худощавая, с очень загорелым лицом и руками, сидела на широкой лавке с видом на Сосьву. Пятачок земли рядом с лавкой был закидан окурками дешевых папирос — видно, женщина проводила здесь немало времени.

— А нет меня здесь, — огорошила нас сразу Александрова. — Когда выборы — тут и объявляюсь.

Потом оказалось, что в ее словах был свой резон: возраст — 71 год, живет одна, несмотря на то, что есть шестеро детей и семеро внуков, дни напролет ждет, когда родные привезут ей продукты. Ни чужие, ни свои — никто к ней в дом не приходит, только когда выборы или вот перепись…

— А что к детям не едете? — задает кто-то из переписчиков «лишний» вопрос.

— Здесь воздух лучше. Я и в школе всего два класса отучилась, голова стала болеть, а в Усть-Манью приехала — и ладно стало…

Мы подарили Анне Александровне ленточку, изготовленную специально к ВПН-2010, отдали часть продуктов, взятых с собой на обед, и поспешили к вертолету. Минут через 20 предстояла посадка в деревне Нерохи.

Нерохи по сравнению с Усть-Маньей — место веселое. Во-первых, до Няксимволя всего каких-то 40 километров, по мелкой воде — 3 часа на моторе. Во-вторых, здесь проживает две семьи, с детьми и даже внуками. В-третьих, у каждой семьи крепкое хозяйство, с коровами, лошадьми, курами, одних кроликов — по 40 штук. Еще «Бураны», несколько моторных лодок и по собственному дизель-генератору — значит, в домах есть электричество и можно смотреть телевизор. Пекарни, конечно, тоже свои, а вот телефон — один на всех, в бело-синей будке со спутниковой тарелкой…

В первой семье хозяйка Людмила Алексеевна Бадагова. С ней проживают муж, Калинин Николай Николаевич, и сын, тоже Николай Николаевич, дочь Екатерина. Катя в прошлом году закончила среднюю школу, с дальнейшей учебой как-то сразу не определилась, поэтому вместе с родителями занималась хозяйством: косила сено, рыбачила, собирала грибы и ягоды — часть на продажу, часть для себя.

Пока мы переписывали семью Бадаговых, вернулось из леса семейство Владимира Тасманова. Из лодки друг за другом вышли на берег несколько человек, одни с ведрами, другие с пайбой за плечами. Хозяин остался возиться с мотором, а его супруга добродушно пригласила нас в дом. Но на улице светило такое яркое солнце, прятаться от него под крышей никому не хотелось, и весь разговор проходил в ограде, возле огромного стола. У переписчиков свои вопросы, у меня — свои: интересно ведь узнать, как живут люди в такой глухомани.

— Мы за ягодой плавали, — поведала Татьяна Семеновна, — глядим, вертолет кружит, значит, домой надо.

— Что за ягода?

— Черная смородина, а другой нет. Вот ждем, когда поспеет клюква. Нынче голубики мало, черника выгорела, брусника тоже выгорела, черемухи нету… Черная смородина местами хорошо выросла, в тенечке. Нынче лето очень жаркое было, вокруг пожары, хорошо хоть Бог помог, дождик послал. Охотничьи угодья, скорее всего, сгорели, не знаю точно, еще не смотрели, надо идти километров 17 в лес…

Татьяна Семеновна рассказывает, а сама вытирает начисто стол, ставит большой тазик, плошку с солью — готовится прибрать свежий улов знаменитой сосьвинской селедки.

— Мы сюда в 1991 году из Няксимволя приехали. У нас когда промхоз закрылся, мы какое-то время получали пособие по безработице, пушнину добывали, рыбачили… Сейчас уже пять лет как на пенсии. Нормально все: трое детей, пятеро внуков, когда все вместе собираемся — весело.

Хлеб для большой семьи Татьяна Семеновна печет два раза в неделю, по восемь булок за раз, муки уходит полтора мешка в месяц. Печь самодельная — обыкновенная бочка, обложенная кирпичом и замазанная глиной. Мы тот хлеб отведали — очень вкусный. И местным деликатесом — малосольной и копченой сосьвинской селедкой Тасмановы нас щедро угостили, чай предлагали попить. Но пришлось отказаться — нам нужно спешить обратно в Березово. В синей фирменной сумке — полтора десятка заполненных переписных листов, по отдельно взятой деревне Нерохи — стопроцентный результат.

…На прощание мы снова вручали подарки — ленточки и красочные плакаты с логотипом ВПН-2010. Один плакат с девизом «России важен каждый» Тасмановы решили вывесить на общее обозрение. Но не на ворота, как это сделали бы в любой другой деревне, а на самодельный «аншлаг», изготовленный больше в шутку, чем всерьез, — на деревянном щите масляной краской было написано всего два слова: «у. Набережная д. Нерохи». И это тоже Россия.