Как дети «врагов народа» в люди выходили

Человек он и вправду «не как-нибудь» — личность. Из породы упертых, трудолюбивых, умеющих «поспешать медленно». Рада была познакомиться с ним на исходе бабьего лета.

№207 (5415)
22.11.2011
Любовь Еремеева

«Тобою пройден долгий путь,
И нам, и людям хорошо известно,
Что пройден он не как-нибудь,
А прямо, доблестно и честно».

Это стихи из памятного адреса юбиляру, с 80-летием которого пару лет назад совет ветеранов VI микрорайона г.Тюмени поздравлял Родиона Савиновича Шишкина.

Человек он и вправду «не как-нибудь» — личность. Из породы упертых, трудолюбивых, умеющих «поспешать медленно». Рада была познакомиться с ним на исходе бабьего лета.

Кстати, о бабьем лете. Сорт малины с таким говорящим названием растет на даче у Родиона Шишкина, удивляя и радуя своим продолжительным, обильным плодоношением. Стойкая, сладкая ягода, не убоявшись уже случившихся заморозков, поразила. Даст Бог, «Бабье лето-2» укоренится и станет долгожителем на моих сотках: такой подарок сделал мне новый знакомый, надумав нынче проредить малиновую плантацию.

Ни себя, ни прожитую им долгую жизнь Р.Шишкин идеализировать не позволяет. Хотя и наградами не обделен, и в почетных президиумах, случалось, сиживал. Люди одной с ним судьбы, репрессированные задолго до начала Великой Отечественной войны, счастливы уже потому, что не умерли в голодном, обездоленном детстве. Бывший детдомовец Родька Шишкин остался круглым сиротой еще до поступления в первый класс. Его родителей раскулачили и согнали с насиженных мест в самом начале 30-х годов. А жили они в то время на Алтае, недалеко от всем известного курорта «Белокуриха». Выгнали за неуплату непосильных налогов, вытряхнув с шестерыми детьми из родного пятистенка. «Кулацкое отродье» не вписывалось в новые представления о равенстве, братстве и счастье со своими двумя лошадьми, двумя коровами, старой свиньей с поросятами и собственной косилкой.

На лошадях покатила многодетная семья до Бийска. Перегруз на баржу, новые дорожные мытарства, высадка на берег… Так оказались они в таежной глуши, за 360 километров от реки Обь. Жили сначала в землянке, потом срубили избушку.

— Помню, простуженная мать лежит на полатях уже мертвая. Ее снимают вниз, а я начинаю орать. Года через два умер и отец…

Младших Шишкиных тогда определили в детский дом (поселок Белый Яр). До расформирования детдома Родька окончил там первый и второй класс. Отправили потом в другой район, еще дальше. Закончил пять классов, имея единственную тройку — по рисованию.

— С письмом у меня тоже не все было ладно. Учителям не нравился мой почерк с наклоном не в ту сторону. Переучивали…

Почерк взрослые исправили, а вот характер остался прежним — очень настойчивым, самостоятельным. Тройка по рисованию, кстати, не помешала в дальнейшем отцу двух школьниц красиво оформлять им учебные кабинеты.

В 14 лет он был трудоустроен на рыбпункте в Александрово, близ Нижневартовска. Детдомовцев вывезли на производство. Ученик бондаря, Родион Шишкин, прикусив от усердия нижнюю губу, колол черемуху и ладил из нее обручи для бочек. Шел 1943-й год, середина войны. Годом позже его отпустили в Клюквинку, на реку Кеть, в место их первой высылки. До сестры, муж которой погиб на войне, парнишка добирался с месяц. Где с билетом, где на «заячьих» правах.

Работал скотником на местной ферме, а спустя два года, уже после окончания войны, распрощался с лопатой и вилами, сев на пристани на стоявшее под парами речное судно. Это был решительный поворот в судьбе голубоглазого пацана ростом «метр в прыжке». («В Тюмени я, кажется, даже подрос, — смеется мой собеседник, — начав под старость летать во сне…»).

Приехав в г.Колпашево, что в Томской области, неприметный пассажир парохода устроился на работу матросом. Через три года, в 1949-м, его взяли в армию. Служил радистом в Кенигсберге, переименованном потом в Калининград. На Марии Лукьяновне, работавшей когда-то пекарем на РЭБ флота (ремонтно-эксплуатационная база Новосибирского речного пароходства), женился еще до переобувания в солдатские портянки.

Демобилизовавшись, работал судовым радистом. Учился в вечерней школе, в речном училище. В 1969 году проходил повышение квалификации в Новосибирском институте инженеров водного транспорта. По берегам рек открывались новые леспромхозы, голубым артериям страны требовались опытные судоводители. Доставляли до мест назначения стройматериалы, плотами тянули назад строевой лес, деловую древесину. Капитан буксирного катера Р.Шишкин становится капитаном-наставником в своей группе судов и пребывает в этой должности вплоть до ухода на заслуженный отдых. 43 года работы на флоте — это ли не признак постоянства?

Больше полувека длится их супружеский союз с Марией Лукьяновной, инвалидом по общему заболеванию с 1994 года. Вторую группу инвалидности врачи установили и у него. На сегодняшний день все на нем — и готовка, и стирка, и дачные хлопоты.

Обратившись с заявлением о реабилитации уже по приезде в Тюмень, в 2010 году, Шишкин получил утвердительный ответ. Компенсацию за доставленные в его сиротском детстве «неудобства» и статус реабилитированной жертвы политических репрессий.

Память об этом не вытравишь до конца дней. Старшая дочь преподает общественное право — она кандидат юридических наук. Младшая — врач-терапевт. В Восточной Сибири оставались их с женой старые друзья. Переписку с уже овдовевшей Марией Егоровной Весниной, которую дочь увезла к себе в Ставрополь, Шишкины ведут до сих пор. Получив очередное дружеское послание, Родион Савинович садится за добротный стол, сделанный много лет назад из кедра своими руками, и пишет обстоятельный ответ. О том, как сейчас живется, что думается по поводу событий в стране. А судьба у далекой Марии Егоровны схожа с его собственной. То же сиротство, тот же ярлык.

…За сбор колосков на колхозном поле мать маленькой Маши получила 10 лет заключения.

«Вскоре после суда ее с этапом погнали в Барнаульскую тюрьму. Мы с сестрой бежали за этапом до самой тюрьмы и плакали. Когда мама, находившаяся в задних рядах, оглядывалась на нас, конвоир тыкал ее прикладом в спину. Мама крикнула, чтобы мы вернулись. Мы еще постояли, этап удалялся от нас столбом пыли…

Сибирская река Обь рушила крутые берега, продвигаясь в глубь города Колпашево. Здание НКВД в срочном порядке перенесли, но не смогли перенести ту яму, глубокую и широкую, куда валили много лет политических заключенных. И вот в одно весеннее половодье Обь достигла своей цели. Обрушила и обнажила весь берег с человеческими жертвами. Никто ничего не мог сделать, пока не высыпались все трупы в реку. Обь еще раз похоронила жертвы в своих водах…

…Я закончила семь классов, а это в те времена было большим счастьем. Немногие смогли получить семилетнее образование, тем более из спецпереселенцев».

(Из отпечатанной на принтере рукописи к собственному юбилею М.Е.Весниной).

Кстати, эпиграфом к своим незатейливым мемуарам старая женщина, собиравшая в детстве милостыню в сумку из лоскутков, предпослала опять-таки стихотворные строчки.