Туда, где сын ещё живой...

Родители нередко навещают воинские части, где проходят службу их сыновья: приезжают на принятие присяги и личные торжества своих детей. Три солдатские мамы, проживающие на юге Тюменской области, недавно побывали в Майкопе. Здесь дислоцировалась 131-я бригада, в списки которой их мальчики занесены навечно.

№12 (5454)
26.01.2012
Наталья Тереб

В последний декабрьский день уходящего 1994-го 131-я майкопская бригада, где в то время проходили срочную службу Александр Астанин из Богандинки, Андрей Мухаев и Александр Сидоренко из Тюмени, Николай Шелудков из поселка Боровский, Александр Коровин из Викуловского района, Алексей Картополов из Ялуторовска, в составе группировки «Север» приняла участие в штурме Грозного. Общее описание той операции можно найти в Интернете. «31 декабря первый и второй батальоны 131-й бригады, не встретив сопротивления, вышли в район железнодорожного вокзала Грозного, где соединились с подразделением 81-го стрелкового полка. В 19-00, когда колонны встали вдоль улиц, они были атакованы превосходящими силами (свыше тысячи боевиков), понесли большие потери, отошли к вокзалу и попали в окружение. 1 января 1995-го остатки подразделения попытались прорваться. Личный состав потерял технику, командиров и выходил из окружения небольшими группами». И спустя 17 лет после тех событий, когда служивые горели в БМП, никто не берет на себя смелость назвать точное число наших потерь. По одним данным погибло 142 человека, по другим — 167, по третьим — 189. Сколько было ранено, пропало без вести из сводного отряда 131-й, насчитывающего 1469 человек? Таких данных нет вообще. Оставшиеся в живых участники тех событий утверждают: «Несогласованность, отсутствие взаимосвязи — отличительная черта той операции». Помощник начальника разведки 131-й майор Рустем Клупов признается: «Я не знал, куда мы идем, не знал нашей задачи».

— 142, 189... Это ведь не просто урок арифметики, — утирает слезы мама Андрея Мухаева Ольга Владимировна Милованова, — за каждой «единичкой» — чья-то жизнь, счастье мамы видеть своего сына живым. Та предновогодняя бойня в Грозном на самом деле обернулась утратами не для 189 семей. Кто посчитал, сколько танкистов из майкопской бригады погибло в плену?

Материнское сарафанное радио сообщает, что после той операции от 131-й осталось около 200 парней. В числе погибших — командир бригады полковник Иван Савин. Мы больше доверяем этому сарафанному радио, ведь знаем женщин, вместе с которыми в поисках своих сыновей исползали всю Чечню вдоль и поперек. И поднимали обгоревшие трупы... На нынешней январской встрече в Майкопе опять пытались уточнить цифры потерь. Нам их не назвали. Пробовали посчитать сами — по фамилиям, которые высечены на шести стелах. Но ведь каждая из матерей ищет свое родное имя, а как найдет, так слезы глаза застилают... И хочется поговорить хотя бы с... камнем. И разрывает сердце колокольный звон, он сливается с воем осиротевших матерей. Колокол, на месте, где дислоцировалась 131-я майкопская бригада, 2 января каждого года начинает звонить в шесть утра. Под его удары до 10 часов бойцы из вновь образованного здесь воинского подразделения перечисляют фамилии погибших и пропавших без вести. Называют каждого бойца — персонально. Четыре часа... Считайте, скольких парней в расцвете жизни не дождались домой. Тяжелое очень это свидание. Но мы едем в Майкоп. Ведь там наши сыночки были еще живыми. Мамам, которым состояние здоровья не позволяет отправиться в такую дальнюю и непростую поездку, привозим потом фотографии... стел.
— Сколько из семи майкопских солдатских матерей побывало на нынешнем январском митинге памяти?
— Вместе со мной в Майкоп поехали мама Саши Астанина Галина Геннадьевна Головачева и мама Саши Коровина Тамара Васильевна Боровикова. Жизнь научила нас быть благодарными за каждый знак внимания. Благодарим областной комитет по делам национальностей за то, что материально поддержал эту нашу поездку.
— Ольга Владимировна, вы упомянули сарафанное радио... Часто оно выручало там, в Чечне?
— В то время оно нередко передавало информацию, которая была точнее официальных сообщений. Ведь все женщины понимали, какая это ответственность — подарить матери надежду на то, что ее сын жив, или осиротить ее... Сарафанное радио дважды сообщало маме Коли Шелудкова, что ее сын находится в плену — сначала в Грозном, потом в Шали. И Раиса отправлялась на поиски сына. Первый раз получила от него записку. Представляете, что это значит для матери?! А второй раз даже встретилась с Колей. И даже договорилась с боевиками о том, что его отпустят 23 марта 95-го (они были заинтересованы в том, чтобы матери увозили из Чечни сыновей-военнослужащих). 20 марта Рая уехала в Боровский, где ее ждал второй сын-инвалид. А через два дня случился артобстрел, во время которого погибли не только боевики, но и наш Коля. «Оля, найди его, — попросила меня Раиса, — у Коли в кармане должен быть пузырек с мазью Вишневского и пачка сигарет «LM». Других примет этого мальчика я не знала, ведь я его никогда не видела. Мне предстояло найти место расположения лагеря пленных в Шали. И опять же сарафанное радио подсказало, что вместе с Колей в Шали находился один офицер из Майкопа. Я чудом добыла его адрес. Дважды приходила по этому адресу, а бывший пленный не открывал мне двери. Не мог открыть: он в плену обезножел. В третий раз я позвонила в его квартиру со словами: «Сынок, нарисуй мне схему местности, где вы содержались в плену. Нарисуй и просунь мне ее в щелку двери. Я мама Андрюши Мухаева — танкиста из Майкопской бригады. Я надеюсь найти своего сына. И надеюсь найти останки Коли Шелудкова». И подполз к двери обезножевший офицер. И просунул в дверную щель заветный листочек со схемой. Это было в конце 1995-го.
— Колина мама называет вас второй мамой своего сына... Раиса до сих пор не может представить, как у вас хватило смелости и духа своими руками разрывать захоронение, что появилось после артналета. Нашего артналета...
— Первой я потревожила могилу бородатого боевика. А в следующем углублении лежал Коля. По баночке с мазью я его опознала и недокуренной пачке «LM». У него были такие детские пальчики... Не успел мальчик ни полюбить, ни докурить. Так горько!
Спрашивать Ольгу Владимировну, было ли ей страшно, не смею. Помню ее рассказ о том, как в числе обезумевших от горя матерей искала она в Чечне своего Андрюшу 2 года и 10 месяцев. Как жила в доме главного изувера — боевика Басаева. Сведения о месте нахождения ее сына постоянно менялись: в ростовском накопителе ей предлагали забрать «точно его останки» и указывали на черный пакет. А в том черном пакете — обугленные косточки, такие не похожие на ее жизнерадостного Андрюшу. Было и такое: мать получила от боевиков сообщение о том, что сын ее в плену и числится под номером 13 в списках на обмен. В обмен за одного нашего просили освобождения из плена двух боевиков. Что может сделать в этой ситуации мать? Кланяться в ноги командирам — и своим, и «ихним». И просить у родной области деньги на экспертизу останков, что хранились в ростовском накопителе. Благодаря ДНК она нашла родные косточки. Теперь знает, что ее Андрюша точно погиб в ту новогоднюю ночь с 1994-го на 1995-й.
— А сколько матерей еще в неведении? — словно угадывает мои мысли кавалер ордена Мужества О.Милованова. — Сколько их, что все еще надеются на чудо?! Или хотя бы на то, что ростовские «накопления» будут идентифицированы. Прошла война, а ее участники все еще домой не вернулись. Ни живыми, ни в цинковых гробах. И если быть абсолютно честными, то ведь и в Майкоп солдатские матери все еще едут с надеждой: а вдруг?!
Пусть не самые заветные, но некоторые желания матерей сбываются. В 1995-м в ростовском накопителе встретились две женщины — жительница Майкопа Валентина Федоровна Петраченкова и Тамара Васильевна Боровикова из Викуловского района. Валентина пришла забирать сына из морга, а Тамара приехала «на разведку». Познакомились. «Ой, я знала вашего сына, мне про него Саша писал, — сказала Т.Боровикова. И поспешила добавить: — А моего здесь нет, он живой!» «Дай Бог, чтоб он был живой!» — ответила ей В.Петраченкова, которая уже точно знала, что весь экипаж БМП, в составе которого был ее сын, погиб в новогоднюю ночь. И знала фамилии членов этого экипажа. В их числе был и Саша Коровин — сын Тамары Васильевны. Но не посмела тогда одна мать развеять веру другой.
— На нынешней встрече в Майкопе эти мамы свиделись, — рассказывает О.Милованова. — И попросили друг у друга прощения. Оказывается, все эти годы Тамара Боровикова ругала себя за то, что посмела тогда обрадоваться. А Валентина Федоровна каждый год приходила на майкопскую встречу в надежде увидеть маму Саши Коровина. И повиниться за то, что скрыла от нее тогда правду. Вот хотя бы ради таких встреч нужно ехать в Майкоп.

Колокол, на месте, где дислоцировалась 131-я майкопская бригада, 2 января каждого года начинает звонить в шесть утра.