Сергей Кандаков: «Ничего не меняется со времён Грибоедова»

Главный праздник

Накануне поистине всенародного праздника мы встретились с потомственным строителем, председателем совета директоров «Сургутгазстроя», депутатом Думы Югры Сергеем Кандаковым. Предки его пришли в Среднее Приобье более четырёх веков назад, их считают одними из основателей Сургута.

— Сергей Викторович, День строителя наверняка с самого малолетства является для вас главным праздником.

— Трудно сказать. Бабушка моя заведовала районо, а мама была директором школы. Поэтому главным, пожалуй, был День учителя. Но и День строителя в нашей семье обязательно отмечали. Отец долгое время был главным архитектором Сургутского района, потом работал начальником участка одного из строительных управлений «Сургутгазстроя». У него были золотые руки. Сколько себя помню, вечно с ним что-то мастерили. Вместе ремонтировали дом, который ещё дед построил. Отец учил меня сверлить, запросто управляться с рубанком, фуганком, коловоротом. Если мать научила меня думать, то отец — трудиться.

Вырос на стройке

— А когда вы впервые попали на стройку?

— Да я вырос на стройке! И все игры проходили здесь же: взрывали бутылки с карбидом, кидались камнями. Сургут в годы моего детства напоминал большую стройку. Наша одноэтажная деревня в пять тысяч жителей буквально на глазах превращалась в настоящий город. Осенью 1957-го, когда я только родился, у нас высадилась экспедиция Фармана Салманова. Знаю, он был частым гостем в нашем доме. Не без участия отца появился посёлок геологов. Через несколько лет заложили посёлок нефтяников. Всё тогда было из дерева. А первый панельный дом у нас построили только в 1968-м. Пока его строили, мы всей нашей «деревней» бегали смотреть на это великое чудо. Ещё я помню время, когда улицы летом поливали нефтью, чтобы те не пылили.

— Помните, как заработали свой первый рубль?

— Лет в 14. Мы с ребятами решили заработать на хоккейную форму. Пошли в «Сургутгазстрой» на пилораму, таскали всё лето доски. Знаменитый Илья Варшавский, возглавивший вскоре Главзапсибжилстрой, лично принимал нас, молодых парней, и помог приобрести заветную экипировку. Ничуть не хуже, чем у наших заклятых соперников из седьмой школы. Тем помогали нефтяники, у них был хороший тренер. Но мы боролись с ними и даже иногда побеждали.

Мечта о небе

— Полагаю, проблем с выбором жизненного пути у вас не возникало...

— Я сильно хотел стать лётчиком. И после девятого класса всё лето с друзьями Колей Куйвашевым и Сашей Бобылевым проработал в аэропорту, подкатывали трапы к Ан-24.
— Что помешало осуществить мечту?

— Жизнь помешала. Мама с бабушкой хотели вырастить меня вундеркиндом и в школу отдали в 6 лет. Соответственно, окончил её в 16. Для лётного училища я оказался слишком зелен. Друзья поступили, а меня не взяли. Я ужасно расстроился. И только мама каким-то невероятным образом уговорила поступать в индустриальный институт. Маму я любил и поехал в Тюмень. Ну а поскольку через дорогу от нашего дома размещался мощнейший трест «Сургуттрубопроводстрой», где работала мама ещё одного моего закадычного друга Андрея Гадашенко, то и специальность выбрал соответствующую — «Сооружение и эксплуатация газонефтепроводов и газонефтехранилищ».

Трасса закаляет

— Почему не пошли по стопам отца — в чистые строители? Почему проигнорировали инженерно-строительный институт?

— Раньше у нас говорили: тот, кто идеальный, идёт в индустриальный... Но если честно, я не знаю ответа на ваш вопрос. Так сложилось. По окончании института распределился в СУ-8 «Сургуттрубопроводстроя». Меня, как того щенка, сразу бросили мастером участка. Мы тянули нефтепровод Сургут — Полоцк, затем газопровод Уренгой — Сургут — Челябинск. Варили по километру трубы в день! В лютые морозы, в снег и ветер. Закалка жесточайшая. А тут ещё у меня на участке погиб молодой специалист.

— Под «трибунал» не загремели?

— Если бы не явная вина погибшего, то посадили бы, наверное. За два года на трассе я прошёл сильную школу. Учителя мне достались великолепные. Был такой случай: приезжает к нам с проверкой главный инженер треста Илья Пачганов, заходит в вагончик, а там сварщики в карты режутся. Выводит меня на улицу: «Они тебя уважают? Ты сам себя уважаешь?» — «Так трубу не подвезли, работы нет», — пытаюсь я оправдаться. «Ах, работы нет?! — негодует начальник. — А ну-ка наводите  везде порядок!» Иду к работягам, те лет на 15-20 меня старше, уважаемые люди, каждый со своим личным клеймом качества: «Ну чего вы так, мужики? Я же вас не обижаю». Мне в ответ: «Вот доиграем и выйдем». Возвращаюсь несолоно хлебавши. Илья Никандрович наставляет: «Если не научишься командовать людьми через деньги, начнёшь панибратствовать, то грош тебе цена как руководителю». Опять отправляюсь в вагончик: «Мужики, я с вами говорил по-хорошему. Теперь говорю по-плохому. Придёте за зарплатой — увидите, насколько она будет отличаться у вас от других». Они  пригрозили свернуть мне башку, если срежу им зарплату. Слово своё я тогда сдержал, хоть и боялся угрозы, ведь на трассу за десятки километров мы ездили в одном «Урале». Зато научился командовать людьми. Меня избрали профсоюзным лидером СУ-8. Прочили должность главного инженера управления.

— А вы ушли в комсомол...

— Меня пригласил Дмитрий Макущенко, заведующий орготделом горкома КПСС, возглавлявший ранее комсомольскую организацию Сургута. И совершенно неожиданно предложил портфель второго секретаря горкома ВЛКСМ. Виктора Сидоренко, которого я знал как начальника штаба Всесоюзной ударной стройки нашего нефтепровода Сургут — Полоцк, срочно перевели со второго в первые секретари горкома комсомола... Я сопротивлялся до последнего. Но решающее слово сказала мама: «На трассе ты ещё успеешь наработаться. А здесь ты расширишь кругозор, познакомишься с людьми. Такие шансы в жизни выпадают редко». Так в 23 года я стал вторым секретарём горкома.

Комсомол — моя судьба

— Не прогадали, что пошли в комсомол?

— Считаю, мне повезло. На те годы пришлось самое бурное развитие Сургута. Менее чем за десять лет население увеличилось со 100 тысяч до 250 тысяч человек. У нас действовали восемь(!) Всесоюзных ударных комсомольских строек. Мы принимали молодёжь по комсомольским путёвкам со всей страны. На лето к нам приезжали три сотни стройотрядов. Для них специально разбивали палаточные лагеря, ставили полевые кухни. Я как второй секретарь головой отвечал, чтобы никто не отравился, не подрался (стычки хоть и случались, но без серьёзных последствий), чтобы не было несчастных случаев. Добавьте к этому организацию досуга и быта. Работы хватало. А буквально через год меня избрали первым секретарём.

— Работы добавилось?

— Не без этого. Помню, как строили дорогу в аэропорт. Местная власть денег тогда не имела. Вот Олег Марчук, председатель Сургутского горисполкома, и предложил: «Собирай оперативный комсомольский отряд! Чтобы все грузовые машины в городе по две ходки за день делали на нашу стройку и высыпали туда песок. Это нам так действовать нельзя, а тебе, комсомолу, всё можно. А если возникнут проблемы — придёшь ко мне». Проблем серьёзных не возникло. Нефтяники, газовики, строители, энергетики отнеслись к нашей затее с пониманием. Ведь дорога до аэропорта нужна была всем. И такими добровольно-принудительными методами мы её построили.

Развернули мощнейшее в стране движение МЖК. Наша молодёжь сама себе построила с десяток многоэтажек. Сургут рос тогда как на дрожжах. Естественно, людей не хватало. И мы устраивали конкурсы профессионального мастерства. Собираем, допустим, штукатуров со всех коллективов города на очередную стройплощадку. За два дня, что продолжался конкурс, штукатурили этажами, вырывая месячные объёмы. Так мы сдавали кинотеатр «Аврора», например. Победители получали призы и грамоты. Человек труда тогда был в особом почёте. Это сейчас всё больше востребованы лизоблюды да шаромыжники. А тогда создавались комсомольско-молодёжные бригады имени Николая Островского, 65-летия Ленинского комсомола, 50-летия стахановского движения, 40-летия Победы. Они постоянно соревновались между собой, как в спорте, чтобы попасть на доску почёта. Очень многое сделали именно на таком энтузиазме. Почти все скверы и аллеи вдоль улиц города появились благодаря стараниям комсомольцев. Мы и сейчас собираемся, проводим субботники, сажаем деревья.

— А из горкома вы ушли, потому что комсомол закончился?

— Нет, я ушёл на подъёме. Я не стоял у развала ВЛКСМ. Сургутская комсомольская организация считалась одной из лучших в СССР.

— Ушли по возрасту?

— Я вполне мог и дальше работать. Просто комсомолу я отдал семь лет. А на одном месте нельзя долго засиживаться.

Человеком вырастешь!

— На партийную работу вас не сватали?

— Меня приглашали в окружком. Олег Марчук предлагал стать своим замом в горисполкоме. Но я хотел вернуться в «Сургуттрубопроводстрой» или уйти к нефтяникам. В ту пору кадровые решения принимал первый секретарь горкома КПСС. Пришёл, как положено, к Николаю Аникину, доложил о своём желании. Николай Григорьевич зарубил на корню все планы: «Пойдёшь в «Сургутгазстрой»!» Я попытался возразить, не моя, мол, это специальность. А он в ответ: «Пойдёшь в поганке этой поковыряешься, человеком вырастешь!»

— В «Сургутгазстрое» были тогда какие-то проблемы?

— Проблем не было. Просто трест вёл самые сложные в городе объекты. Помимо жилых домов, школ, детских садов и общежитий он возводил канализационный коллектор и очистные сооружения. А строители нефтепроводов или нефтяники всегда считались элитой. Так 30 лет от роду я стал заместителем управляющего «Сургутгазстроя». Сегодня я благодарен Николаю Аникину за то решение. Он и Олег Марчук являются для меня учителями с большой буквы.

Смутное время

— Сегодня много говорят о недавнем кризисе. Об обманутых дольщиках.

— Не из-за кризиса же они оказались обмануты... А большей частью из-за откровенного воровства отдельных руководящих товарищей. Меньшей частью из-за неграмотной кредитно-финансовой политики. Кризис хорошая штука. Если предприятие заведомо убыточно, его надо с почётом похоронить. Мёртвых хоронят, а живые продолжают развиваться.

— Но говорят же, что больнее всего кризис ударил по строителям и металлургам.

— По крайней мере, мы дыхания последнего кризиса не почувствовали. Надлежащие выводы  сделали ещё в 1990-е. Вот тогда нам действительно было сложно. В «Сургутгазстрое» работали под 4 тысячи человек. Заказов не стало, а зарплату платить обязан. Рассчитывались с рабочими как могли, в том числе акциями «Сургутнефтегаза»... Но мы перестроили всю систему, применив на практике западный опыт. Сегодня в строительно-финансовой компании «Сургутгазстрой» три сотни высококлассных специалистов, много молодёжи. В основном инженерный состав. А на субподряд привлекаем нужное нам количество специализированных организаций. На монолите у нас работают турки. Электрикой занимается «Связьсервис», хорошая компания, которая выросла из «Сургутгазстроя». Тесно сотрудничаем с ОАО «Сургутгазстрой» во главе с Виктором Котловкиным и ЗАО «СУ-14», которое полтора десятка лет назад выделилось из нашего треста в самостоятельное предприятие... К слову, в Сургуте когда-то насчитывалось 35 строительных трестов! Почти все погибли в смутное время, а мы выжили. И продолжаем развиваться.

Квартирный вопрос

— Судя по горячим дискуссиям на заседаниях окружной Думы, едва ли не самым болезненным в Югре является извечный квартирный вопрос.

— Не знаю, болезненный он или нет, только я считаю, что мы продолжаем идти ошибочным путём. Строим многоэтажки. Мы что, готовим мину замедленного действия для новых поколений? Ведь по проекту панельный дом рассчитан на эксплуатацию в течение 50 лет. В Москве уже сейчас начинают сносить первые хрущёвки. Давно надо переходить на малоэтажное строительство. Мы возвели в Сургуте первый коттеджный посёлок, и люди поняли, как это здорово — иметь собственный дом. Именно так испокон веков и жили в Сургуте. Если у нас перед домом была не подметена дорожка или не убран снег, знаете, как бабушка ругалась?! А что о нас соседи подумают? Свой дом меняет менталитет, мироощущение человека. Практически вся Америка живёт так. Главная идея у них — каждая семья должна иметь свой дом.

— Но собственный дом гораздо дороже квартиры.

— При существующей системе дороже. Но на то и власть, чтобы изменить правила игры: выделить желающим земельные участки, проложить дороги, инженерные коммуникации, включая газ, воду и канализацию. И люди потянутся. Многие сами своими руками поставят себе дом. Не надо забывать и о действующих в округе жилищных программах по поддержке молодых семей, по переселению из ветхого и аварийного жилья. Их никто не отменял.

— А сами вы почему не занимаетесь массовым жилищным строительством? Нет желания вернуться на этот рынок?

— Мы ушли с него на время. Неинтересно, если честно, ляпать эту ерунду только ради того, чтобы «срубить» денег. Далеко не всё в этой жизни измеряется деньгами. Мы обязательно вернёмся, но это будет комплексная застройка. С рекой, комфортной жизнью. Мы привлечём к разработке проекта лучших архитекторов мира.

Хуже, чем в Зимбабве

— Наша страна в международных рейтингах, учитывающих лёгкость получения разрешений на строительство, подключения к инженерным сетям, находится на одном из последних мест в мире. Мы в конце второй сотни стран, на уровне Зимбабве.

— Думаю, Зимбабве нас давно уже обогнала. У нас напридумывали столько барьеров! Для страны это просто катастрофа. Чиновники отвели себе землю, чтобы с выгодой перепродать её, и выжидают. Да установите же вы такую плату за пустующие земли, чтобы никому не выгодно было спекулировать ими! Земля должна работать. Вот мы, допустим, выкупили участок в центре Сургута — 1,3 гектара. На нас столько при этом нагрузили. Мы снесли бараки, переселили всех жильцов, построили 120 квартир, плюс гаражи. Заметьте: ни одной жалобы от переселенцев не поступило. Сейчас на этом участке — «Сити Центр», ставший украшением города. На 17 этажах уместились отель, рестораны, кинотеатры, бутики, оздоровительный комплекс, конференц-залы, офисы. Здесь создано 700 рабочих мест, мы платим только с «Сити Центра» по 300 миллионов рублей налогов в год. Но кто бы знал, с каким трудом далась нам эта стройка!

Сейчас готовим к сдаче семейный торгово-развлекательный центр «Сургут Сити Молл». Ничего подобного нет во всём регионе! Он в четыре раза больше тюменского «Гудвина». А раскинулся «Сити Молл» на болоте, которое мы еле-еле получили на аукционе. Это целая песня! В результате же здесь появится 4 тысячи рабочих мест, он ежегодно будет приносить по миллиарду рублей налогов. Правда, городу достанутся только 10%. Всё остальное уйдёт выше. Столь извращена наша налоговая система. Сегодня нефтяная столица не имеет средств для развития. На больницу без слёз не взглянешь, поликлиника геологов находится в аварийном состоянии, дороги ужасные. По обеспеченности спортивными сооружениями, клубами, библиотеками, детскими садами Сургут находится на одном из последних мест среди всех муниципалитетов Югры. Считаю, ни к чему хорошему подобная централизация ресурсов не приведёт. Какой стимул у местной власти развивать малый и средний бизнес, привлекать инвесторов? Если почти все налоги от их трудов уйдут наверх.

— Что же вы предлагаете?

— Необходимо срочно менять всю налоговую систему, ставить её с головы на ноги. К слову, если взять все налоги, которые платит наше предприятие, и поделить на количество работников, то получится по 8,3 миллиона рублей в год. Когда я говорю об этом, мне не верят. И здесь весьма позитивен западный опыт — там работник сам получает все деньги, а потом платит с них налоги. Это было бы благом в разрезе возвращения выборов губернаторов. Ведь одно дело — отчитываться перед Кремлём, и совсем другое — перед внимательными к распределению своих налогов жителями того или иного города.

Служить бы рад...

— Вы долгое время возглавляли политсовет сургутского отделения «Единой России». И всё время позволяли себе иметь собственное мнение, не всегда совпадающее с генеральной линией партии власти. После всего того, что вы наговорили полтора года назад, вас назвали политическим трупом.

— Я и сегодня подпишусь под каждым словом. В последнее время вертикаль, в том числе внутрипартийная, выстраивается всё жёстче, это негативно отражается на всех, включая саму «Единую Россию». Всё больше людей, которые хотят выстроиться в шеренгу, выполнять указания сверху и вообще забыть об открытом обсуждении проблем и здоровой критике. Когда единороссам всей страны рекомендовали провести проправительственные митинги, мы отказались. Потому что не согласились с такой тактикой поведения. Что ж мы, стадо баранов? Вскидывать руку под козырёк и бежать выполнять любые задания мы не намерены. Без возможности открыто выражать своё мнение внутри «Единой России» и тщательного анализа собственных ошибок партии грозит стагнация и смерть. Сейчас мы идём по пути повторения ошибок КПСС, которая сама развалилась и в итоге допустила развал СССР. Меня попросили написать заявление об уходе с поста секретаря политсовета, я написал, закончив известной фразой: «Служить бы рад, прислуживаться тошно». К сожалению, со времён Грибоедова в нашей стране ничего не меняется. А что касается политического трупа... После этого я с большим отрывом выиграл выборы в депутаты Ханты-Мансийской окружной Думы. Хотя не выпустил ни одной листовки про себя любимого, не повесил ни одного баннера.

— Вы занимаете весьма активную позицию в окружной Думе, отстаивая интересы сургутян. Один депутат в Думе воин?

— Почему же один? У нас в Думе целая команда сургутян. Юрий Важенин, Любовь Малышкина, Алексей Андреев. Бойцы хоть куда! К сожалению, нам не всегда удаётся отстоять свою позицию. На майском заседании, например, из 11 с лишним миллиардов рублей профицита Сургут, где проживает каждый четвёртый югорчанин, получил лишь чуть более 400 миллионов. Я не согласен и с целым рядом принципиальных вопросов. Выступал и выступаю против отмены прямых выборов мэров и назначения сити-менеджеров. Это колоссальная ошибка!

Город мечты

— «Сити центр», «Сургут Сити Молл»... Жизнь на этом не заканчивается?

— Нет, конечно. Надеюсь, в следующем году начнём возводить Город мечты.  Жилищный комплекс с пешеходной набережной на Оби, отелем, яхт-клубом, оранжереей. Уверен: он станет настоящим украшением Сургута. Он обойдётся в 20 миллиардов рублей. В три с лишним раза дороже «Сургут Сити Молла». Причём ни единого бюджетного рубля в наших проектах нет. Речь идёт исключительно о частных инвестициях. Инвестициях, которые работают в интересах сургутян.