НЕ ДЕРЖИ ОБИДУ, СНАЙПЕР...

На парадном жакете у фронтовички Елизаветы Богдановой ордена Красной Звезды, Великой Отечественной войны, Славы III степени и пластина юбилейных медалей. А на сердце долгие годы камнем лежала обида.
Елизавета Павловна ушла на передовую в 1944 году. Ушла добровольно. После шестимесячных снайперских курсов в Подольске воевала на III Прибалтийском, I Белорусском фронтах.
На излете войны, когда Красная Армия уже доламывала хребет противнику, у стрелков особой категории работы стало поменьше. И зарубки на прикладе своей винтовки Елизавета не ставила. Даже после боевого крещения, когда на горстку красноармейцев — три снайперские пары да пулеметный взвод, наткнулась колонна гитлеровцев.
— С нами из офицеров был только политрук. А они вывалили из лесу — и прямо на нас, — вспоминает Елизавета Павловна, — сколько их было? Да кто считал... Шли стеной, в полный рост. Мы заняли оборону. Ничего, выстояли...
Со своей частью Елизавета Богданова дошла до Берлина. В журнале “Огонек” сохранился снимок 45-летней давности, сделанный у обугленного Рейхстага. Там она среди сослуживцев — молодая, веселая и бесстрашная.
Замуж сибирячка вышла после демобилизации. Приглянулся ей статный красавец-односельчанин Яков. Он тоже воевал — шесть лет. Был танкистом. Чета фронтовиков дожила до бриллиантовой свадьбы.
И все бы ничего, только с годами здоровье у стариков стало слабеть. Сказались старые болячки, появились новые. Стали непослушными ноги. Когда хвори совсем одолели, Елизавета Павловна собрала все положенные бумаги и, наверное, впервые за долгую жизнь обратилась за помощью в государственные органы. С просьбой выделить единственной в области фронтовичке-снайперу и ее супругу ветерану легковую малолитражку. Чтобы сподручнее было добираться до аптеки или в магазин. Своя старенькая машина, на которую копили годами, совсем рассыпалась.
Ей отказали. Объяснив с ледяной вежливостью — вы же, бабушка, еще можете ходить. Так что получите... инвалидную коляску.
После такого разговора бывшая гвардии снайпер забросила куда подальше все собранные справки и выписки. Помощи ни от кого больше не ждала. Только обида осталась. С ней бы и жить скромной семье, не привыкшей выбивать для себя льготы и привилегии.
— Богдановы не из крикунов, — подтверждает председатель Ярковского районного совета ветеранов Альбина Кушникова.
В конце ноября районная ветеранская организация отмечала юбилей — 20 лет со дня образования. На торжественный пленум пенсионеры пригласили начальника Тюменского управления магистральных газопроводов ООО “Сургутгазпром” Владимира Крамского. И рассказали ему про ситуацию в семье фронтовиков. Расчет был верный: Крамской человек серьезный, к ветеранам относится трепетно, он это дело так не оставит.
Через две недели вопрос был решен. Позавчера, ближе к полудню, к корпусу районной администрации подрулила сверкающая “Ока”. Машину купили на средства ТУМГа.
Возле нее как-то враз стало людно. Все поздравляли односельчан с подарком. Обсуждали машину — цвет-то какой приятный...
— Пусть этот подарок хоть немножко скрасит жизнь нашим ветеранам, — сказал Владимир Крамской, — ведь мы в огромном долгу перед ними за все, что они пережили, что совершили. Помогать тем, кто особо нуждается в поддержке, — в этом и есть человеколюбивая политика “Газпрома”. Мы не отделяем себя от населения тех территорий, где работают наши подразделения. А ветеранам от нас — особый почет. Они это заслужили.
На капоте новенькой машины фрукты и шампанское — обмыть обновку. Ключи Елизавета Павловна принимала от Владимира Крамского, борясь со слезами. Все повторяла: спасибо. Спасибо добрым людям.
Только слезы все равно прорвались. Елизавета Павловна их уже не прятала. Только берегла памятный лоскуток атласной ленты, которой была перевязана машина-подарок.
Яков Никитич был рядом. Крепился. Для разрядки волнительного момента рассуждал, куда теперь ехать. Первым делом — до больнички...
В первую поездку ветеранов отвез внук. Старый танкист и сам бы подержался за баранку, но рассудил: пусть порулит молодой. Так вернее.
Развернувшись и поддав газку, солдатский внук лихо посигналил — “на прощание добрым людям”. Дедушка с бабушкой так велели.