СВИНЬЯ НАВСТРЕЧУ — К СЧАСТЬЮ

Кажется, у нас уже сложилась добрая привычка: чуть что непонятно в русском языке — открываем словарь В.Даля. Накануне Нового года, вспоминая восточные гороскопы, ищу словарную статью “свинья” — и глаз выхватывает почему-то среди других примету “Свинья навстречу — к счастью”. И только потом всяческие не очень приятные вещи типа “Свинья грязь найдет”.
Конечно, найдет. Если она, эта грязь, есть. Ведь свинья — не дикое, а “дворовое животное Sus scrofa”, и только потом — “дикий кабан, вепрь”. Живет свинья (или, как говорят в народе, “рыушка, рюха, рюшка, чушка, хавронья” — если произнести эти слова ласково, то в том же ряду неслучайной покажется и “дочка”) рядом с человеком, а грязь убрать в доме и около — забота человеческая. Значит? Значит, от человека, хозяина зависит, удастся ли свинье, кабану и поросенку (а также “чухрёнку, зюшке, жижке и подсвинку”) грязь найти, — или быть “свинке золотой щетинке”. Недаром ведь говорится: “Кому свинья, а нам семья”. Чуть перефразируем: какова свинья, такова и ... — а не то: “Была у свинки золотая щетинка, да в грязи завалялась, отняли”.
Казалось бы, никто не спорит: “фигурой” свинья “не вышла”. Человеческую сутулость называют “свиной статью”. А ей это надо? Для неё главное — по-ро-сята: “Свиньи хрю, и поросята хрю”, да и загадки недаром загадываются: “Бочка пришла и стала, а барчата цедят”, “Бочка стонет, барчата пьют”.
Говорят, “свинье только рыло просунуть, и вся пролезет”. Подобное строение её тела приводит к тому, что выражение “свиная рожа везде вхожа” (по сути, то же самое, что и предыдущее) переосмысливается и воспринимается как свидетельство невоспитанности свиньи: “не ждет приглашений”, объясняет Даль. Но ведь бывают ситуации, когда эта особенность “фигуры” нашей героини очень даже на пользу человеку. Знаменитый словарь церковнославянского и русского языка, изданный Императорской Академией наук в 1847 году, толкует значение слова “свинья” кратко: “1. Sus. Животное. 2. Стар. Особенный род военного строя, в виде треугольника, углом вперед”. А словарь В.Даля дополняет: “Стар. воен. Строй клином, кабаном, кабаньей головой, для перелома рядов, для нападения”. И оба словаря приводят одну и ту же цитату из древнерусской летописи: “И прошибошася свиньею сквозь полк”.
О свиной голове — в прямом, “съедобном” смысле слова — стоит вспомнить, говоря о новогодних обычаях: “На Васильев вечер — свиную голову на стол”. Васильев, или щедрый, вечер отмечали накануне Нового года: “Свинку да боровка для Васильева вечерка”. Первый день нового года в народе называли днем Василия-свинятника, а еще “авсень” и “таусень”. В церковном календаре 1 января — большой праздник, день Василия Великого. Гадания в Васильев вечер были обязательны, а пожелания добра хозяину дома — сбывались. Крестьяне примечали: если свиньи и мыши едят сено — к худому покосу; свинья солому таскает — к буре; свинья чешется — к теплу, а визжит — к ненастью. А еще предупреждали: не пинай свиньи: свороб (иначе говоря, зуд, “чувство щекотки и боли вместе”, а иногда сыпь и даже чесотка) выступит.
Не очень приятны для человеческого уха и звуки, издаваемые свиньей. Кстати, часть лингвистов считает, что само слово “свинья” является звукоподражательным: в древнеиндийском языке (из которого вышли “предки” многих слов в разных языках мира) оно предположительно звучало sukaras и значило “животное, которое делает su”. Правда, другие ученые склонны рассматривать “свинью” как слово женского рода к нейтральному слову “свин”, последнее же почти равнозначно слову “сын”. Вероятно, тоже в безоценочном употреблении, а не в том отрицательном смысле, который имел в виду В.Маяковский, сочиняя ставшую классической фразу: “Вырастет из сына свин, если сын — свиненок”.
Продолжение сюжета о том, что может быть, когда свиньи расхрюкаются, в виде недосказанной басни находим в присказке “Спела и свинья волку песенку”. Смысл раскрывает история, рассказанная В.Далем: “Волк пришел свинью резать... ”Когда-то я певицей была, — сказала та. — Дай вспомнить старинку, с белым светом проститься". Запела, кабаны сбежались, да волка в клыки". Есть даже выражение “кричат в свин-голос”, приходящее на ум в случаях, когда кто-то кричит (говорит, призывает, вещает...) не вовремя, некстати, до поры либо спустя пору, особенно если “запоздно”. А история выражения опять-таки связывается... с недобросовестностью человека, который может, но не хочет быть разумным руководящим “пастухом”.
В.Даль объясняет: “Свиньи, пускаемые без пастуха, бегут с поля поздно, нередко уже ночью, с хрюканьем и ревом”. Образ “неразумной коллективности” и этого далевского сюжета, и истории семейства Скотининых (вспомним “Недоросля” Ф.И.Фонвизина) берет свои истоки в библейском рассказе о стаде свиней, которое “бросилось в море по слову Господа” (кстати: “Хвалился черт всем светом овладеть, а Бог ему не дал воли и над свиньей”). В “Библейской энциклопедии” читаем: “Грязный образ жизни этого животного достаточно поясняет греховный образ жизни людей, именно их расположение возвращаться к своим греховным привычкам, которые они, как Христиане, должны бы были оставить”. Следовательно, люди, погрязшие в грехе и упорно к нему возвращающиеся, лишаются божественной одухотворенности, неизбежно устремляются к бездне и проваливаются в неё — это один из выводов, которые можно сделать, читая классическую русскую литературу, — поясняет С.А.Комаров, один из ведущих исследователей русской литературы XVIII века. Библейскому сюжету обязаны многие языки мира, в которых есть выражение “метать бисер (бросать жемчуг) перед свиньями”. И толкование общее для всех стран и народов — “предлагать слова истины и благоразумия людям, презирающим оные и встречающим подобные советы насмешками и оскорблениями”.
Современные русские словари приводят три значения слова “свинья”. Во-первых, основное, так называемое прямое: “домашнее животное”, одна из примет которого — короткие ноги. (С этой особенностью связано и выражение, бытующее на Архангельском Севере: “курячьи титьки, свиньи ножки”. Так говорят, имея в виду нечто вздорное, не имеющее ни пользы, ни успеха, ровным счетом ничего.) Два прочих, переносных, значения возможны только при употреблении слова в разговорной речи. Впрочем, “грязного, неопрятного человека”, как и “человека, поступающего грубо, неблагодарно и низко”, современный словарь разрешает назвать и “свинтусом”. Но В.Даль к использованию последнего слова призывал относиться осторожно, ибо в середине XIX века оно расценивалось как бранное, находящееся за пределами литературного языка.
Любопытно, что те же два смысла есть, например, и в польском языке, а русское и польское “свинство” и звучит почти одинаково, и значит одно и то же. Образ свинопаса вошел не только в классическую литературу, но и в польскую пословицу “Мы вместе свиней не пасли”, что значит “Мы недостаточно знакомы, мы не ровня”. Правда, по-русски только свинья “не знает толк в апельсинах”, а по-польски “на лютне не способна играть” не только свинья, но и осел (эти выражения об апельсинах и лютне у переводчиков считаются равнозначными и толкуются одно через другое).
Русская литература XIX века подарила нам “свинью в ермолке”, то есть в “легкой шапочке, лежащей плотно по голове, без околыша или какой прибавки; скуфье”. Так гоголевский Хлестаков в “Ревизоре” назвал смотрителя богоугодных заведений Землянику. На переломе веков один из героев А.П.Чехова сказал: “Я такой же мерзавец и свинья в ермолке, как все”. Благодаря очеркам “За рубежом” М.Е.Салтыкова-Щедрина на белый свет появилась “торжествующая свинья”, ставшая символом политической реакции и пошлости...
Но мне как-то обидно за добродушное домашнее животное. И гораздо милее и приятнее образ, созданный тем же Чеховым в школьной “Каштанке”. Помните? Отворилась дверь, старуха “впустила черную, очень некрасивую свинью. Не обращая никакого внимания на ворчание Каштанки, свинья подняла вверх свой пятачок и весело захрюкала. По-видимому, ей было очень приятно видеть своего хозяина, кота и Ивана Ивановича. Когда она подошла к коту и слегка толкнула его под живот своим пятачком и потом о чем-то заговорила с гусем, в её движениях, в голосе и в дрожании хвостика чувствовалось много добродушия. Каштанка сразу поняла, что ворчать и лаять на таких субъектов бесполезно”.
А говорят, гусь свинье не товарищ! Еще какой дружелюбный и общительный товарищ (то есть “дружка, ровня, сотрудник, соучастник”), если их связывает общее дело под добрым и мудрым руководством!
Чудно! Вчиталась в цитату из Чехова — и вдруг сравнила её с предстоящими событиями. Что ни говорите, но уходит-то год Собаки, а наступает год Свиньи. И чуткая Собака понимает, что ворчать и лаять... Правильно, бесполезно. Свинья, несмотря на свою “неразумность”, своенравно руководствуется инстинктом (“Не дай Бог мужику барство, а свинье рога!”): как хороший разведчик, найдет в доме и душе тщательно скрываемую грязь (если она там есть) — а может раскопать в земле и преподнести хозяину трюфели. Значит — человек, убери грязь!!! И да сбудутся в твой адрес слова — “Ему свинья на рыле принесла...” В.Даль утверждает, что так говорят, не называя, чтобы не спугнуть, — о счастье.