ПОЛВЕКА НА ГАЗЕТНЫХ СТРАНИЦАХ

Что я могу особенного сказать? Не знаю...
В детстве много читал — так разве я один такой?! Электрического света в те годы в Ханты-Мансийске не было — во всяком случае, в поселке рыбоконсервного комбината, где мы жили. А потом и на опытной станции — там энергию давали до определенного часа. Читал при лампе-мигушке, поскольку керосиновая семилинейная, а тем более десятилинейная лампа со стеклом требовали куда как больше керосина — достать его было непросто и стоил он дорого. Так что именно мигушка была спутницей моих ночных бдений и беззаветной дружбы с Ж.Верном, Г.Уэллсом, А.Дюма, А.Толстым, Л.Кассилем и другими удивительными людьми, умевшими на книжных страницах интересно и убедительно показывать чью-то жизнь, чьи-то обычные и невероятные судьбы...
Сколько помню себя — всегда испытывал чувство преклонения перед Словом. Всегда было трепетное, пронзительное, в чем-то даже испуганное к нему отношение. Все связанное с писательством, с литературой казалось сферой недосягаемой, почти волшебной.
Когда я учился в средней школе №2, все “бэшники” (ученики 5 “Б”, потом 6-го, 7-го, вплоть до 10 “Б”) считались (в школьном масштабе, конечно) людьми особо выдающимися. Каждому из нас прочили большое будущее. Мне, в частности, предрекали карьеру то художника, то вокалиста, то актера, то спортсмена. Последнее кажется особенно курьезным, если представить меня сегодняшнего прыгающим в высоту. Но именно прыжки в высоту, наряду с бегом на короткие и средние дистанции, были моей “коронкой” — однокашники не дадут соврать.
Однако я все время занимался не тем, чего от меня ждали. Не торопился оправдывать чужих надежд. Втихую, не привлекая внимания, пытался соединить обычную, недостаточно, как мне казалось, яркую жизнь с более выразительной, изображенной в написанных мною строчках. Сколько всего мешало этому! Металлические перья царапали бумагу, плохие чернила расплывались, промокашки плохо промокали кляксы, купить вожделенную общую тетрадь в 96 страниц было почти невозможно... И все же я писал стихи (как все в таком возрасте); вел дневники, больше похожие на нескончаемый сериал из небольших рассказов; по собственной инициативе (чем вверг в полнейшее изумление одноклассников) на 24 страницах спроворил сочинение о жизни и творчестве любимого писателя Жюля Верна; даже бился над приключенческо-фантастическим романом “Тайна недр” (никакого отношения к нефтяным недрам не имеющим), который, как я теперь вижу, был элементарной компиляцией всего самого интересного и захватывающего, что было прочитано на тот период... Впрочем, делал я и полезное, на взгляд некоторых товарищей, дело. Преподаватель физики Ю.П. Кузнецов создал и оборудовал школьный радиоузел — а я там был редактором. Систематически готовил передачи, которые звучали во время перемен — об учебе, поведении, отдыхе ребят, со стихотворными вставками, драматическими сценками, музыкой. Все (кроме музыки, конечно) сочинял сам.
Наивное детство!
* * *
Впервые соприкосновение с газетой произошло, когда учился в 10-м классе. Низко поклониться за это я должен своей учительнице Брониславе Соломоновне Духман, преподававшей русский язык и литературу, и Виктору Ивановичу Паромову, работавшему литсотрудником в редакции “Знамени коммунизма” — была такая газета Самаровского (позже Ханты-Мансийского) района. Журналист пришел в школу в поисках юнкоров, педагог показала ему меня. Виктор Иванович взял несколько моих стихотворений, и одно из них, “Березка”, 24 февраля 1957 года было опубликовано. Аж 19 четырехстиший (“куплетов”, как подсмеивались надо мной потом)! Это — мое первое печатное “произведение”.
Второе было опубликовано 3 марта. Заметку о предвыборной трудовой вахте я уже подготовил по заданию редакции в качестве ее нештатного корреспондента. Найдя информацию в своих архивах и перечитав ее недавно, так и не понял, о каких выборах идет речь — в Верховный Совет, районный или еще какой. Хорошо помню, что мой герой С.С. Санников был капитаном катера “ИЛС-5" (ИЛС — это Иртышлесосплав), и заметку я озаглавил ”Капитан “ИЛС-5". Но старшие товарищи назвали ее по-другому: ”За мирный труд". Сейчас я бы, пожалуй, поспорил, а тогдашний школьник смирился с тем, что специалистам — виднее.
Позже был поток “датских” стихов. Меня в газете просили, и я их создавал. К Первомаю, ко Дню печати, к школьному выпускному вечеру... Но все чаще появлялись, помимо поэтических шедевров, короткие заметки не только про каникулы или наш школьный радиоузел, а и о делах производственных — на предприятия или в учреждения я по-прежнему ходил как нештатный корреспондент газеты.
Но вот праздничный выпускной вечер, и — прощай, школа! Звал ветер романтики, хотелось серьезного дела, большой стройки. Очень смешно, однако в Тюменской области тогда вроде бы ничего заметного не происходило, не создавалось, не строилось. У моего школьного товарища Толи Зубарева жила тетка в городе Бийске Алтайского края. Он уехал туда на разведку и вскоре дал мне телеграмму: приезжай, есть интересная, почти секретная стройка. Я и уехал туда. В тресте №122 на стройке стратегического назначения мы бетонировали огромный котлован, который считали пусковой шахтой для ракет. Стройка и в самом деле была военной, но шахта оказалась станцией перекачки канализационных стоков. Впрочем, растолковали нам, это ничуть не снижало оборонной важности нашей деятельности.
На Алтае, работая то асфальтировщиком, то мотористом, то бетонщиком, то каменщиком, я публиковался в газете “Бийский рабочий”, слал стихи и рассказы в родной город, в “Знамя коммунизма”. А затем вернулся на Север. И случилось так, что именно в это время в Ханты-Мансийске в районной газете образовалась вакансия. Честно говоря, о штатной работе в редакции у меня и мыслей никогда не было. Поэтому приглашение все того же Виктора Ивановича буквально ошеломило. Я, конечно же, согласился. Получив официальную должность литсотрудника и громадную по моим понятиям зарплату в 600 рублей (плюс гонорар), я с упоением начал колесить по Самаровскому району от Лугофилинска до Урманного: зимой по “веревочке”, т.е. на почтовых лошадях, летом на катерах или колесных пароходах. Газета терпела не только мои так называемые очерки и корреспонденции, но и стихи, пародии, уголки юмора и т.п. Эта идиллия продолжалась год.
* * *
В Ханты-Мансийск прилетел редактор областной молодежной газеты Александр Прокопьевич Самойлик и предложил мне стать собственным корреспондентом “Тюменского комсомольца” по округу, заметив, что “в инстанциях” вопрос согласован. До этого некоторые мои материалы уже перепечатывались “молодежкой”. Так я обрел новый статус, продолжая жить и работать в родных краях.
(фото3)Возможно, это были самые лучшие годы приобретения журналистских навыков, опыта, зрелости. Почти десять лет собкором в Ханты-Мансийском округе — и каких лет, с 1959 по 1968 год, когда рождалась, набирала обороты и укреплялась новая жизнь, новая эра, “нефтегазовая эпоха” Сибири! Я исколесил вдоль и поперек все районы округа, в лицо и по имени знал почти всех руководителей и “маяков” геологии, бурения, нефтедобычи, строительства, энергетики, транспорта.
Поскольку проживал я на старом месте, в доме Ханты-Мансийской сельскохозяйственной опытной станции, то сохранил связи и самые добрые отношения с коллективами редакций районной газеты “Знамя коммунизма” и окружной “Ленинская правда”, а также редакции радио, где стал работать также вернувшийся под родительский кров мой школьный друг Анатолий Зубарев. (В скобках замечу: нас было четверо неразлучных школьных друзей, интернациональная группа — немец Петр Финк, калмык Юрий Беликов и двое русских, Зубарев и я. Совсем недавно Анатолия не стало — это тяжелейшая утрата для нас, троих оставшихся...).
Виктор Иванович Паромов между тем ушел из редакции обратно на производство, он был строителем по специальности, и моим наставником на долгое время стал Петр Гаврилович Шарыпов, замечательный газетчик и сердечный человек. Ханты-Мансийск подарил мне дружбу и сотрудничество с молодыми журналистами, прекрасными, дерзкими рыцарями пера: Геннадием Калабиным и Нилом Кориковым, Юрием Кибардиным и Валерием Белобородовым, будущими большими поэтами Андреем Тархановым и Микулем Шульгиным...
Я близко узнал многих комсомольских работников, в том числе ставших сегодня легендарными Геннадия Мясникова и Владимира Салмина, Михаила Конева и Виктора Бирюкова, Алексея Чайкина и Марию Данилову, Василия Аренхова и Николая Дедюхина, Ивана Шашкова и Леонида Тайлашева... Они были и героями моими, и авторами. Жизнь молодежи Ханты-Мансийского округа освещалась в те годы в “Тюменском комсомольце” достаточно полно.
Мне посчастливилось побывать во всех уголках округа, писать об оленеводах Приполярного Урала, геологоразведчиках Конды, газовиках Березова, рыбаках Октябрьского, нефтяниках Усть-Балыка, геодезистах Нижневартовска, строителях железной дороги Ивдель — Обь и Сургутской ГРЭС. Читатели молодежной газеты, а их было десятки тысяч в еще не слишком населенной области, знали, судя по письмам и откликам, многих авторов “Тюменского комсомольца” — и среди них меня, что подтверждает бесстрастная статистика.
* * *
Дальнейшая журналистская судьба складывалась относительно ровно.
После долгой северной вахты предложили переехать в Тюмень, непосредственно в аппарат “молодежки”, где был заведующим отделом, а потом (в 1971-1974 годах) и редактором газеты. То время вспоминается с улыбкой. Мы ужасно фрондировали, стремились по всем статьям обойти солидную и, как нам казалось, скучную “Тюменскую правду”. Извечный закон смены поколений: спустя годы почти все задиры из “Тюменского комсомольца” естественным образом перешли в областную партийную газету и оттуда, с высоты положения и возраста, спокойно и чуть снисходительно смотрели на озорные выпады очередной волны воинственных талантов “ТК”.
Но в “молодежке” действительно было здорово. Как мы старались сделать нашу газету “самой-самой”! За счет оперативности — опередить соперников даже в условиях трехразового выхода в неделю считалось делом чести. За счет оригинальной формы подачи — какие только новации не изобретались “на стыках жанров”, чтобы привлечь читателя! За счет броских заголовков — иногда перебирались десятки вариантов, пока не находился единственный и неповторимый. За счет привлечения целой армии авторов — писателей, поэтов, работников культуры, комсомольских активистов, рабочих, колхозников, которые по праву считали “ТК” своей газетой.
С удовольствием и благодарностью вспоминаю уважаемых коллег по молодежной редакции: Владимира Фатеева и Анатолия Туринцева, Рафаэля Гольдберга и Раису Ковденко, Александра Черняева и Валерия Косихина, Людмилу Барабанову и Юрия Зимина, Виктора Строгальщикова и Михаила Коллегова, фотомастеров Юрия Чернышева и Валерия Тюрина, Владимира Иванова и Анатолия Пашука... Много еще можно назвать фамилий. Все вместе проходили мы увлекательную и строгую школу, держали экзамен на порядочность и профпригодность.
* * *
Позже я, как и большинство “комсомолят”, работал в “Тюменской правде”, вначале возглавлял отдел науки, а потом — нефти, газа и геологии. Все становилось солиднее: проблемы, уровень ответственности, да и возраст. Имел к тому времени уже два диплома: Уральского государственного университета и Высшей партийной школы при ЦК КПСС. Кстати, в наше время кое-кто старается даже не упоминать об учебе в ВПШ. А для меня те годы в столице были исключительно насыщенными и плодотворными. В Тюмени среди журналистов много выпускников УрГУ, это очень даже неплохой вуз. Но в ВПШ я получил значительно более глубокие и обширные знания — в том числе по дисциплинам, не подвластным никаким политическим влияниям: например, по иностранному языку или практической стилистике русской речи.
В январе 1980 года меня пригласили в “Известия” — собственным корреспондентом по Тюменской области. Думал, задержусь там на год-два. Максимальный средний срок пребывания собкора-известинца в одном регионе — пять лет. Я проработал тринадцать с половиной. В “Известиях” и воскресном приложении “Неделя” публиковал рассказы о сибиряках, о советской работе, о депутатских делах — с учетом специфики издания. Но, поскольку в области создавался крупнейший топливно-энергетический комплекс, постоянно приходилось поднимать острые проблемы эффективности бурения, разведки и обустройства новых месторождений, внедрения прогрессивных технологий на прокладке трубопроводов, создания социально-бытовых условий в новых городах и поселках. Отдельные статьи имели большой общественный резонанс и в определенной степени способствовали принятию важных государственных решений по ускоренному развитию нефтегазовой индустрии в Западной Сибири.
В числе моих авторов, выступавших с проблемными публикациями в “Известиях”, были такие известные люди, как Г.П.Богомяков, В.Д.Филатов, Ф.К.Салманов, Н.Г.Аникин, П.В.Попов, П.П.Потапов, И.А.Шаповалов, А.А.Шульга, С.И.Денисов, Г.П.Яковлева, А.И.Пустовалов, К.Я.Лагунов, И.И.Нестеров, Д.В.Макущенко, Г.М.Левин, В.И.Грайфер, В.С.Майданов и А.Г.Елфимов... Многие подготовленные мной материалы включались в разного рода сборники, периодически выходившие в издательствах Москвы.
Несмотря на то, что непосредственная работа в редакции отнимала много времени, всегда находилась возможность заниматься делом вроде бы необязательным, писать не по заданию, а для души.
* * *
После “Известий” я девять лет работал в администрации Тюменской области: руководителем информационного агентства, пресс-секретарем губернатора, начальником отдела региональной информации. То есть по положению был чиновником, а по характеру деятельности оставался журналистом. Увидел жизнь аппарата администрации изнутри, постарался объективно оценить светлые и теневые стороны представителей власти. Надеюсь, что в будущем этот богатый материал получит соответствующее литературное оформление.
За это время вышло несколько моих книг: “Самотлор” (1983 год — о покорителях крупнейшего нефтяного месторождения), “П.Е.Дьяков” (1984 год — о судьбе легендарного “огненного тракториста”), “Особый регион” (1996 год — под одной обложкой повесть “Незнакомый профиль” и цикл очерков о городах и людях Западной Сибири).
Профессия журналиста помогла мне увидеть большой мир. Именно как газетчик я побывал в разных странах: США, Финляндии, Алжире, Японии, Австралии, Польше, а в Германии даже несколько раз. Есть о чем рассказать “в письменном виде”, но руки пока, увы, не доходят.
В последнее время довольно много занимаюсь редактированием и подготовкой к печати разного рода книг с воспоминаниями ветеранов. Плотно сотрудничаю с Тюменским областным общественным фондом им. В.И.Муравленко, где было выпущено в свет около десятка сборников о тех, кто создавал в Западной Сибири топливно-энергетический комплекс: “Соратники”, “Высота”, “В пламени жизни”, “Главтюменнефтегаз”, “Легенда Самотлора”, “Сердца трех”, “Гвардии нефтяники”, “Сибирский самородок” и другие.
Являясь членом Ханты-Мансийского землячества “Югра” в Тюмени, редактирую газету-бюллетень “Земляки”, на основе которой вышло уже два тома книги “Земляки. Югра в лицах и судьбах”, на выходе — третий том.
Принимал участие в создании таких книг, как “Реки времени, реки судьбы” (о прошлом, настоящем и будущем Тюменской области"), “Особый регион России” (об истории тюменских органов ВЧК-КГБ-ФСБ), “Уватский проект” (о перспективах нефтедобычи в южной зоне области), “Сибирские Прометеи” (о Главтюменгазпроме и наших выдающихся газовиках), и ряда других изданий.
Считаю, что я вполне еще “боевая единица”. Публикуюсь в газетах, журналах, сборниках. Продолжаю делать свое любимое дело. Приятно, что это, судя по всему, благожелательно воспринимают читатели. Приятно и то, что моя работа находит официальное признание.
Когда-то, в молодости, я стал первым лауреатом премии Тюменского комсомола в области литературы. Впрочем, нас, самых первых, было несколько человек. Тогдашний секретарь Тюменского обкома ВЛКСМ Геннадий Шмаль посчитал необходимым определять лауреатов по трем номинациям: в области науки (премия имени Менделеева), искусства (имени Алябьева) и литературы (имени Ершова). 29 октября 1968 года, в день рождения комсомола, в “ТК” были опубликованы фамилии и фотографии шести первых лауреатов (два человека в каждой номинации): в науке — Григорий Острый и Олег Московцев, в искусстве — Леонид Беззубов и Евстафий Кобелев, в литературе — Геннадий Сазонов и я.
Мне чрезвычайно дорога эта награда, хотя очень ценю и более поздние: звания лауреата премий в области публицистики имени В.И.Муравленко (2000 год, Тюмень) и Н.К.Байбакова (2004 год, Москва), почетные знаки — “Золотое перо” (вручил губернатор области С.С.Собянин) и “Легенда тюменской прессы” (вручил губернатор области В.В.Якушев). За заслуги в журналистике удостоился звания заслуженного работника культуры Российской Федерации.
Но дело все-таки не в званиях и наградах. Пятьдесят лет подряд появляется на газетных страницах моя фамилия, полвека занимаюсь я журналистикой, и нисколько работа мне не наскучила, не показалась однообразной или в чем-то тягостной. А это очень здорово!
Коллеги меня поймут.