ЛЕСТОВКА ДЛЯ АГАФЬИ

Дорога в “таежный тупик” начиналась в Тюменской области
Эта история стала сенсацией для эпохи застоя. 1982 год. Люди с четырех часов утра занимают очередь у газетного киоска. “Комсомольская правда” с очерками о семье Лыковых зачитывается до дыр. Тираж газеты подпрыгнул до 21 миллиона.
Более тридцати лет семья старообрядцев жила в отрыве от мира на берегу таежной реки Еринат. Эта история всколыхнула широкий спектр социальных интересов. И политический — оказалось, можно скрыться от советской власти, не покидая страны. И религиозный — ведь лекторы-атеисты вслед за Марксом и Бендером пугали молодежь “опиумом для народа”. И сугубо житейский — как можно выжить в глухом лесу и рожать в первобытных условиях детей?
Ответ читатели находили в очерках обозревателя “Комсомольской правды” Василия Пескова. Серия публикаций под заглавием “Таёжный тупик” выдержала несколько переизданий. Имя автора прочно связалось с Лыковыми. А ведь славы мастеру фотоочерка, лауреату Ленинской премии было не занимать. Чего стоит хотя бы книга “Отечество”, изданная на нескольких языках! Но “Таёжный тупик” побил этот личный рекорд. Только во Франции книга выходила три раза. “Почему? — переспрашивает Песков. — Там каждый клочок вспахан, подстрижен и ”Шанелью" побрызган! Европейцам невозможно представить, что на Земле еще можно спрятаться от людей!"
Читательский интерес к судьбе Агафьи Лыковой, последней из семьи, ненамного угас спустя четверть века. “Я теперь несу моральную ответственность за Агафью, — говорит Песков. — Каждый год ее навещаю, спрашиваю, что нужно”. На август 2007 года запланирована очередная поездка. Она будет необычной. Василий Михайлович везет таежной отшельнице привет с родины предков — из деревни Лыковой Упоровского района Тюменской области.
Почти тридцать лет назад геологи обнаружили в труднодоступном районе в верховьях реки Абакан вспаханный клочок земли. Здесь, за крутыми отрогами Саянских гор, скрывалась от мира семья староверов Лыковых — старик Карп Осипович с четырьмя взрослыми детьми. Двое сыновей, двое дочерей. Каждый день их жизни — непрерывная борьба за выживание в суровой тайге. Однако вера, совместные молитвы спасали от отчаяния. Встреча с людьми оказалась для Лыковых роковой. В считанные месяцы на них обрушилась груда новой информации. Они не знали об электричестве, телевидении, полетах в космос... В 1981 году один за одним умерли трое Лыковых. Песков приложил немало усилий, чтобы составить хотя бы словесный портрет Натальи, Дмитрия и Силина.
Как-то Карп Осипович обмолвился в беседе: родители пришли из Тюменской области. Еще откровеннее был старик с гостем из города Ишима, профессором Витольдом Шадурским. В 1987 году наш земляк побывал на лыковской заимке. Исследовал, что и как растет на таежном огороде. Карп Осипович, заслышав, что гость с тюменской земли, протянул: “Знаю... А Ялуторовск далеко от вас? Оттуда мы”.
Рассказ Шадурского заинтриговал ишимских краеведов. Изучили по карте территорию Ялуторовского уезда. Предположили: родиной Лыковых должна быть деревня Лыкова! Она существует и поныне. Надежда Проскурякова, тогда сотрудник Ишимского краеведческого музея, организовала туда экспедицию с телекомпанией “Ишим-ТВ”. Вторая поездка состоялась через восемь лет. Организатор — та же Проскурякова, уже директор музея Ершова. Но теперь на родину Лыковых едет сам Василий Песков.
(фото3)Вообще-то Василий Михайлович приехал в Ишим с другом и коллегой, редактором журнала “Муравейник” Николаем Старченко. Журнал — лауреат второй Всероссийской премии имени Ершова за произведения для детей и юношества. Песков — постоянный автор журнала. Он знал, что произведет фурор на церемонии вручения премии в провинциальном городке. Знал, что найдет здесь темы для новых статей. Зарезервировал для Приишимья четыре своих полосы в “Комсомолке”. И не скрывал главную цель: побывать в Лыковой. Это, право, стоит полутора суток тряски в поезде. А ведь в 77 лет куда приятнее сидеть в домашних тапочках в удобном кресле... Но не таков Песков!
Репортерская удача улыбнулась уже в дороге. На стоянке у автовокзала в Заводоуковске, где мы пополняли запас питьевой воды, к “ГАЗели” подошел интеллигентный старец. Профессор Михаил Осколков. Оказалось, возвращается в Тюмень, его автобус — на краткой стоянке. Пескова Осколков узнал сразу. Разговорились. Профессор оказался знатоком старообрядчества и его течений — толков. Песков едва успевал конспектировать.
Около Суерки нас встретили местные журналисты и глава Ингалинской сельской администрации Альберт Гольцман. В его ведении находится деревня Лыкова. С ветерком промчались по черноземным увалам до путевого указателя. С волнением сфотографировались под синим щитом. Гольцман рассказывал: урожаи земледельцы собирают знатные, крепко стоит на ногах агропредприятие с конкретным именем “Земля”. Что могло заставить Лыковых покинуть ее, эту землю с большой буквы?
Едва въехали — Песков удивленно тормозит водителя: “Вот это да! Вся деревня в спутниковых тарелках!” Покидаем борт и начинаем снимать. Песков фотографирует нацеленные в небо чаши. В руках — видавший виды Аляски и Африки пленочный “Никон”. Мы с фотокором Сашей Антипиным увлеченно фотографируем Пескова. Местные жители дивятся из-под занавесок. Мы тоже дивимся: на вывеске магазина старательно выведено “Натали”. “Ну какая Натали? Агафья!”, — выдохнул наш коллектив. Лыковцы, прислушайтесь! Песков дарит вам этот брэнд!
Кстати, о “Никоне”. Первый фотоаппарат этой фирмы появился у Пескова в 70-х благодаря писательнице Мариэтте Шагинян. В поездку Василий Михайлович берет не меньше трех камер. И объективы менять не надо, и страховка на случай поломки. У Антипина оказался тоже “Никон”, только цифровой. Название фирмы крупными буквами отпечатано на ремешке. Призер литературной премии Людмила Межиньш узрела это. И с творческой непосредственностью воскликнула: “Никониане идут к староверам!” Дорожные лекции Пескова о борьбе патриарха Никона с раскольниками не прошли даром.
Однако потомки староверов фотоаппараты восприняли спокойно. Лишь один житель, проходя мимо, громко заметил: “Чего показуху-то снимаете?!” Василий Михайлович на вершине творческого подъема ставил снимок под условным названием “Карательная экспедиция никониан берет штурмом деревню Лыкову, заходя с огородов”. Однако, не останавливая дирижерского жеста, ответил по-репортерски твердо: “Какая показуха?! Где ты ее видишь?” Показуха, скромно заметим, имелась: один из нас актерски показывал на крепкий бревенчатый дом. Дом на берегу речки Боровой когда-то принадлежал Лыковым.
Об этом, однако, мы узнали чуть позже, от Галины Андреевны Колуниной. Она — знаток и хранитель лыковской истории. Всю жизнь проработала в начальной школе. Два года назад школу “оптимизировали”. То есть, по-русски, закрыли. А неутомимая пенсионерка устроила в школьном здании музей. Вложила в это дело столько энергии — кажется, все полвека своей учительской работы только им и занималась! Вот чесало и трепало для льна, прялка, скально (им лён ссучивали), ступки, корыта малые и большие... Просторный, до сих пор крепкий кулацкий дом Сорокиных — тоже экспонат. Вековые половицы из широких плах, печки-голландки, окна с цветными стеклами. Он стоит за речкой, в той части деревни, которая называлась Сорокиной. В ней жили не староверы, а “обычные” православные. Никониане. Была здесь и церковь. С обычной советской судьбой: зерносклад, клуб. Сгорела года три назад. Теперь лыковцы-тинейджеры собираются в старинном амбаре. На бревенчатой стене намалевано громкое имя: “Клуб Z”. А тех, что помоложе, собирает под своим крылом Галина Андреевна. В доме с цветными стеклами устраивает “лыковские посиделки”. Школьники знакомятся с историей села, традициями предков. Все экспонаты принесены детскими руками. Ребята же исполнили для московско-ишимских гостей мини-эпос о родном селе.
После торжественной части всех пригласили в горницу. Песков решительно отказался: “Дело вперед!” Путешественники наслаждались общением за праздничным столом, а он сосредоточенно расспрашивал Колунину и Гольцмана за столом музейным. “Самое время работы!”
Галина Андреевна в 1982 году, как и вся страна, живо откликнулась на публикации о “таежном тупике”. У нее сразу сверкнула догадка: не из нашей ли деревни истоки этой дороги? Василий Ананьевич Каралгин, разменявший седьмой десяток, вспомнил: да, мальчишкой видел, как провожали Лыковых. “Но лучше спросить у Ненилушки”. Так лыковцы прозывали Ненилу Даниловну Кузнецову. Было ей тогда под девяносто.
Бабушка Ненила пересказала то, что слышала от своей бабки. Да, деревню основали братья Лыковы. Их фамилия была здесь главной. Держали пять мельниц на южной окраине села. Староверы, молились на дому. Хоронили умерших на особом кладбище, в шести верстах от села. Называлось оно Лаптиха. Еще в народе его прозывали двоеданским. (“Двоедане” — от словосочетания “двойная дань”, ею обложил старообрядцев Петр I.) Крепкий был род. Земля здесь глинистая, после дождя вязкая да жирная, что знаменитое ялуторовское масло. Бывало, повезет лошадка воз с зерном на мельницу, да и завязнет на подъеме с мостка. Зовут Кузьму Федуловича Лыкова. Тот распряжет лошадку и сам вместо нее за оглобли берется. Глядишь — телега уже на вершине. А Кузьма только отряхнется: “Эх, лошадка, я-то едва затащил, куда уж тебе?”
Но... Грянула революция. То белые зайдут в село, то красные. Надоела Лыковым беспокойная жизнь. Погрузили пожитки на телеги, уложили бережно в сундуки иконы и рукописные книги. Оставили ладные крестовые дома, мельницы, да и отправились искать лучшей доли. Вся деревня провожала переселенцев. Ушли в сторону Боровлянки, на тракт — и на восток. В Лыковой постепенно забыли старую веру. Кладбище поросло бурьяном. Еще лет тридцать назад стояли почерневшие деревянные кресты. Теперь оно распахано. Лишь одинокая сосна сыплет хвоей на останки основателей деревни.
“Нет-нет, тут Ненилушка что-то напутала, — не выдержал Песков. — Они ушли раньше. Карп Осипович родился в конце XIX века на Абакане. А вот его родители родом отсюда. Ведь это был толк бегунов. Они постоянно бежали от мира, которым, считали, правит антихрист”.
Вот версия Василия Михайловича. Деревню Лыкову основали старообрядцы, бежавшие с Русского Севера. Местность здесь глухая, в стороне от больших дорог. А потом пришли сюда другие крестьяне, тоже русские, но — “никониане”. Они поставили избы рядом — это деревня Сорокина. От этого тревожного соседства и бежали предки Лыковых-таежников. А те Лыковы, что ушли в двадцатых годах — это последние представители рода. Может, и не сами ушли — раскулачили. Как раскулачили крестьянина Сорокина, хозяина дома, где теперь проходят “лыковские посиделки”.
Звучит убедительно. С Песковым трудно не соглашаться. Он умеет склонять собеседника к своей точке зрения. А Василий Михайлович уже горит новой идеей: собрать подарок Агафье. Галина Андреевна не против. “Агафья будет рада. Ведь этих вещей касались руки ее прадедов!” В августе Песков привезет ей трепало для льна, веретено, корчажку (в ней хранили керосин — глиняные поры стойко держат запах), письмо от Колуниной и... лестовку.
(фото2)Лестовка, сказать коротко, — старообрядческие чётки. Предназначены для отсчитывания земных поклонов. Только вместо камушков — бобочки, свернутые в тугую трубку бумажки с текстом молитв. Символично — эта лестовка принадлежала тоже Агафье. Агафье Зотеевне Ярцевой, 1896 года рождения. Такое совпадение отметает все сомнения: род Лыковых отсюда! А в ответный подарок, уверен Песков, Агафья Лыкова пришлет свою лестовку — с Ерината.
...Дорога в “Таёжный тупик” началась в деревне Лыковой Тюменской области. Бежали старообрядцы, чтобы сохранить веру. Теперь здесь не осталось ни одного Лыкова, ни одного блюстителя “веры отцов”. Дети и внуки Агафьи Ярцевой уже не знают, в какую руку брать лестовку. И чем “щепоть” отличается от двуперстия. Хоть как-то бы крестным знамением себя осенить!
Но и путь в тайгу не уберег старые устои. На могучем родовом древе Лыковых 62-летняя Агафья — последняя веточка, живущая верой. Какие чувства вызовет у нее ветхая лестовка — духовный мостик на родину предков?..