Леонид Окунев вернулся с другой планеты

Окунев — тюменский актер. И таковым себя считает. Здесь прописан и живет полнокровной жизнью театр “Ангажемент” им. В.С.Загоруйко, с которым он неразлучен уже много лет. Здесь его корни, семья, привычная среда обитания... Но все чаще Леониду Григорьевичу приходится покидать свой дом. Столичные кинорежиссеры полюбили артиста за природную самобытность и искренность и теперь все чаще приглашают его в свои картины.
Недавно Леонид Окунев вернулся из Москвы с премьерного показа нового фильма Ульяны Шилкиной “Экватор”, где сыграл одну из главных ролей. Мы встретились с актером сразу по его приезде.
— Леонид Григорьевич, когда комедия будет представлена широкому зрителю?
— Уже представлена. Следите за афишами! А премьера фильма состоялась в большом зале Пушкинского кинотеатра в Москве. Я волновался, конечно... Не видел же до этого фильм целиком. Только свои куски при озвучке. На премьере в группе поддержки были Владимир Хотиненко, Олег Меньшиков, Никита Татаренков, Сергей Агин. Все в восторге: вот она какая, Африка! Живая природа, добрые люди.
— А какое у вас лично впечатление осталось?
— Я не могу судить объективно и смотреть фильм, как рядовой зритель, просто получая удовольствие. Тем более себя оценивать. Даже в ленте “Правда о щелпах”, за которую мы с Алексеем Шляминым и Камилем Тукаевым получили премию на “Кинотавре”, нахожу только два-три момента, где точно знаю, зачем я здесь. А так все время сомневаюсь...
Но, по-моему, “Экватор” получился добрым и светлым.
— Кто ваши партнеры по фильму?
— Нас три российских актера: Петр Томашевский, Артем Чилек и я в роли прапорщика. В фильме заняты также кенийские и австралийские актеры. По сюжету у меня три африканские жены. Они не актрисы, но как сыграли! Прихожу на вторую репетицию, они поют “Землянку”: “Биеца в тесняй пьечурке агёнь, на боленьях змола как злеза”. Когда я уезжал в Россию, одна моя “жена” кричала вслед: “Лео! Лео!”
— Расскажите, как проходили съемки?
— Это было в Кении — на другом конце света. Моя первая поездка за рубеж. Начальник ОВИРа попросил мой старый заграничный паспорт. И очень удивился, что у меня его нет. Да, я ни разу до этого не ездил за границу, я не вожу машину (правда, на съемках пришлось научиться), не знаю английского. Какие у меня впечатления от Африки? Это — другая планета! Там ночью такие светлячки летают! Надо видеть! Я привез майку, на которой написано “Акуна матата”, что означает “нет проблем”. Где-то через пять дней пребывания там понял: действительно нет проблем. В Тюмени-то они у меня всегда есть. Я постоянно задумываюсь над тем, что неплохо было бы, если бы актерам театра платили побольше, что “Ангажементу” нужно новое здание. А в Африке — есть небо, солнце, земля, дети природы — масаи, а проблем нет. Ты живешь для того, чтобы жить. Вернулся в Тюмень, неделька прошла, и все — снова заботы появились.
— Тяжело переносили жару?
— Нормально. Нам давали принимать какие-то специальные препараты. На съемочной площадке постоянно была вода, чтобы не происходило обезвоживания организма. Я там так смешно загорел! У меня был парик — дреды. Я походил в нем, потом к концу дня снял — голова в полоску.
— Как вы, дети цивилизации, вписались в дикую природу африканской саванны?
— Да, саванна не зоопарк, где животные находятся в клетках. Наоборот, туристы, приезжающие сюда на фотосафари, прячутся за решетками. А звери передвигаются свободно. Я научился там снимать на видеокамеру. Ловил в объектив живых слонов, жирафов. Африканские слоны, кстати, очень агрессивны. Говорят, они даже не поддаются дрессуре. Наша съемочная команда жила в комфортабельных бунгало, вокруг которых свободно гуляли бабуины. Рядом у речки постоянно прохлаждались пять крокодилов. Их подкармливают, так что людей они не трогают.
— Сколько дней вы провели в Африке?
— Чуть больше трех недель. И это была сказка! Недаром Хемингуэй писал про зеленые холмы Африки. Живая природа! Меня потрясло отношение местных жителей к ней. Они очень бережно относятся к окружающему миру. Нельзя ездить по траве! Для них это нормально. Африка — их большой дом. Мы же не гадим у себя дома. Джомбо-джомбо! Мзури сана!
— Вы заговорили на языке масаи?
— Нахватался немного. Абари яко? — Как дела? Акуна матата! — Нет проблем! Удивительная страна! Не знаю, вернусь ли я туда когда-нибудь? Я — и экватор! Невероятно! Побывать в самом центре Африки! Конечно, это бедная страна. Но местные жители, наверное, не ощущают своей бедности. Я думал, что около дороги стоят сараи, оказалось, там люди живут. А как же свет, холодильник, телевизор? А зачем им? Они улыбаются: “Акуна матата!” Другой образ жизни.
— Леонид Григорьевич, что вам дает кинематограф в профессиональном плане?
— Гонорары!
— Не в материальном!
— Ну... Дает возможность совершенствоваться как актеру, знакомиться с опытом коллег. Я вот, к сожалению, не смог пойти на встречу с Сергеем Юрским. Но очень хотел бы перед этим актером встать на колени. Это же целая эпоха, театральная и киношная! Настоящих мастеров немного наберется. Ну, кто? Женя Миронов, Олег Меньшиков... Довелось работать с питерской актрисой Наташей Сурковой в “Братьях Карамазовых” (я там играю штабс-капитана Снегирева). Она — настоящий профессионал! Фильм отсняли. Сейчас идет монтаж, озвучка.
— Смотрю, у вас очень энергичная жизнь в кинематографе...
— Я бы так не сказал...
— Вы же пришли в кино немолодым актером...
— В 1980 году с Владимиром Хотиненко. Хотите сказать, что “поздно, парень”? Нет! Мой паровоз еще под парами стоит.
— Есть новые предложения от режиссеров?
— Секрет. Об этом пока нельзя говорить.
— Боитесь сглазить?
— Актерская предосторожность. Я не суеверен, но некоторые правила соблюдаю. Например, пришел в новый театр — забей гвоздь на сцене, чтобы быть гвоздем. Зачем заранее говорить? Тем более предложения бывают неожиданные, как с “Золотым теленком”.
— Кстати, о “Теленке”. Как кинокритики, так и простые зрители приняли фильм не очень-то тепло. По первое число досталось и молодому режиссеру Ульяне Шилковой, и актерской команде. А вы что думаете об этой работе?
— Скажу одно: если кто-то может сделать лучше, пусть подпишет контракт с продюсерской компанией “Централ Партнершип” и снимет свой фильм. А я в восторге от Ульяны. Она молодец! И ей почему-то предоставляют работу.
— Может, причина нападок в том, что нового “Золотого теленка” есть с чем сравнивать?
— У! Сравнивать Меньшикова и Юрского? Это два разных актера и две разные работы! Артист, который отказался от роли Паниковского, заявил, что ассоциирует его только с Гердтом. Я тоже должен был отказаться? Сказать, что после Гердта мне там делать нечего? Ну нет! Я с удовольствием принял предложение. И Гердт “ходил” рядом со мной все время. Помогал мне. Так что пусть говорят что угодно! Везде написали, что Ульяна завалила “Теленка”! Ну попробуйте, господа злобствующие критики и режиссеры, сами снять! Предвижу, что и на “Экватор” будут нападки. Пусть!
— Не в пример “Золотому теленку” вашу роль в фильме “Дверь” критики приняли очень хорошо, даже восторженно...
— А кто этот фильм видел? Это же короткометражка. “Дверь” проехала все европейские кинофестивали, завоевала множество наград. Но... Там же никого не распиливают, в кадре нет секса... Такой фильм не возьмут в прокат. Он не кассовый! Хотя нынешнему зрителю расчлененка и обнаженные тела заметно поднадоели. Я не пуританин. Но эта “американизация всей страны” ни к чему хорошему не ведет. Недавно в Москве видел какую-то “Пилу”. Действительно, жуткая картина. Однако для чего она снята, так и не понял. Но в который раз посмотрел “Когда деревья были большими”, и так на душе тепло стало! Может, я уже совсем взрослый...
— Леонид Григорьевич, вы ведь не из актерской семьи. Чем вас сцена привлекла?
— Пути Господни неисповедимы... Видимо, я для сцены родился. И не жалею об этом. С ГИТИСом у меня не получилось. Со “Щукой” тоже. Поступил в Свердловское театральное училище... Кто знал, что у меня будет “Ангажемент”?
— Давайте вспомним, как начинался этот театр?
— Начинался он с Виктора Загоруйко, царство ему небесное. Он был уникальнейшей личностью. Театральный человек. Я в 1993 году, уже поработав с Хотиненко, находился в ожидании нового большого проекта. В государственный театр идти не хотелось. И форму терять было нельзя. Загоруйко сказал: “Давай свой театр делать”. И пошло-поехало. Через ухабы и колдобины. Сейчас с этого поезда уже сложно спрыгнуть. Хотя бывали моменты... Думал: “Зачем мне это? Без куска хлеба все равно не останусь”. Но с “Ангажементом” столько всего связано...
— Каким вы видите его в будущем?
— Я не провидец. Надо познавать себя в настоящем. И жить этим. Как там у Булгакова? Человек планирует-планирует, а Аннушка уже пролила масло... Сначала “Ангажемент” был частным театром. Потом стал муниципальным. Теперь — АНО. Дальше, может быть, какое-нибудь АУ будет... Это живой организм. Сейчас идет ремонт. Слышны разговоры о строительстве нового здания для молодежного театра. А что? Регион достоин этого! Торговых центров у нас уже много.
— В одном интервью вы говорили, что мечтаете увидеть на сцене “Ангажемента” спектакль о жизни, смерти, любви... Когда планируете осуществить задуманное?
— Надо найти режиссера. Я ищу. Спектакль должен быть неоднозначным, не просто трагедия или комедия. В нем должно быть все. Как в спектакле по пьесе Олега Богаева “Комната смеха для одинокого пенсионера”. Чтобы было безумно смешно — и безумно грустно. Как в жизни.
— В театре нет главного режиссера...
— Но есть художественный руководитель. Есть команда: исполнительный директор театра Лариса Гордиенко, талантливые актеры, перспективная молодежь. Если придет достойный режиссер, я уступлю ему место. Начальники от культуры говорили мне, что я должен быть только директором. “А вдруг тебя вызовут куда-нибудь, а ты в спектакле играешь? Что ты выберешь?” Конечно, я буду играть в спектакле. У меня же зрители собрались.
— Леонид Григорьевич, а вы вообще мыслите себя без “Ангажемента”?
— Это и мой крест, и мое благо. Витя ушел, но осталась его душа и имя в названии театра. Меня спрашивают: почему я не перебираюсь в Москву? А зачем? Как говорил один мой персонаж: “А что мне делать в чужом городе? Здесь мой дом”.