Грибничаем в горельниках

Из года в год в пригородных лесах возникают пожары. Случаются они чаще всего весной и в начале лета. Некоторые уголки, самые красивые, а потому самые привлекательные для отдыха, за последний десяток лет горели по два, а то и по три раза. Один из них, едва ли не популярнейший у грибников, выгорал четырежды!
Самый губительный пожар бушевал в 2006 году. Кое-где огонь прополз низом, уничтожая сухую траву. Местами он выжег хвойную подстилку. Много деревьев погибло от огневого вала высотой в два-три метра. И осталось много участков, где деревья, свечками вспыхнув от комлей до самых макушек, превратились в наводящие жуть воткнутые в землю разнокалиберные головешки.
Любителя леснины, отправившегося было в конце мая за ранними грибами, от увиденного охватили ужас, жалость, обида, растерянность. Где теперь набрать грибов? Земляники? Черники? Брусники? Шиповника? Костянки? Все выгорело. На бывших ягодных пятачках, и то не на всех, а только на некоторых, удавалось высмотреть лишь по нескольку сухих стебельков, абсолютно лишенных даже скрюченных листочков. От кустов смородины и шиповника остались лишь сухие прутья. Да что там низкорослые ягодники, уничтожен весь подрост и подлесок. А огонь кое-где еще некоторое время продолжал свое поистине черное дело. Спустя полмесяца, уже в середине июня, довелось набрести на гнилушки, еще тлеющие на месте бывшего земляничника.
Неужели в этом, еще год назад красивом, но недели две-три назад превратившемся в Кощеево царство, лесу не уцелело ничего живого? Неужели ничто хоть как-то не украшает это кладбище обгорелых деревьев, головешек и серо-черного пепла?
Постепенно признаки жизни все же стали попадаться: с четверть квадратного метра живой коврик, на котором пяток подснежников распустил резные листья; у дороги, не тронутой огнем, уцелел квадратик украшенного белыми звездочками земляничника; кое-где голубели нежные фиалочки. А как радостно было видеть каждую уцелевшую сосенку, которую каким-то чудом обполз все пожиравший, ничего не щадивший огонь. Но параллельно с этими находками вспоминалось и утраченное: тут радовали белые, вон там, на берегу болотца, гнездились лисички, за тем бугорком в ложбинке встречались сырые грузди и подберезовики...
В низинных местах, занятых березняками и осинниками с примесями сосны и без них, картина представала менее удручающей, признаков жизни было побольше. Пели зяблики и иволги. Там зацвели купальницы, зазеленели листья девясила иволистного. Появились побеги кипрея и крапивы. Высунулись округлые листочки грушанки. Показались сложенные щепотью листья вороньего глаза. И всюду сныть, сныть, сныть. Сныть, затягивающая даже самый малюсенький свободный пятачок. Среди ее зарослей выделялись более мощные представители семейства зонтичных.
Точку в том походе поставил соловей: в середине дня на обгоревшей опушке из уцелевшего куста черемухи певец заливистой песней обнадежил — будем жить!
Пару недель спустя и в сосняках стало повеселее. Полились трели иволги и зяблика. Поплыл голос кукушки. Признаки жизни показал шиповник: на некоторых веточках развернулись листочки. Из все еще черной земли вытянулись уже высоконькие иван-чай и какая-то осока кочками. Встретился пучок касатиков с уже слегка подвянувшими цветами. И до чего ж нарядно смотрелись несколько цветущих кустиков брусники на пятачке, уцелевшем от набега огня.
Начал возрождаться муравейник, от которого остался кратер, окруженный валом шириной около шестидесяти сантиметров и наружным диаметром в четыре метра. Близ погибшей сосны на этом валу появился небольшой холмик. Надо же! Какой-то горсточке насекомых удалось уцелеть?!
В насквозь просматриваемом горельнике промелькнул заяц. На просеке буквально из-под ноги взлетела с гнезда копылуха — прямо на земле лежал пяток рябых яиц. А незадолго до этого по земле пробежала белка.
Первые грибы в “новоиспеченных” гарях появились в июле. Сперва в березово-осиновых лесах, а вскоре и в сосняках. Видимо, в лиственных подстилка выгорела меньше, и грибница, соответственно, быстрее восстановилась. И, как водится, раньше всех в корзинах оказались сыроежки и валуйчики-бычки. Тут же отметились небольшим количеством родственники груздей гладыши-путики. Дальше порадовал первый слой сухих груздей. Причем там, где, казалось, и траве-то долго не бывать. Еще чуть позже стали попадаться россыпи лисичек.
В самом конце июля не выдержали и выглянули на белый свет сами грибные короли — боровики. Вокруг усыпанный опавшей желтой хвоей сосняк, где от молодняка остались лишь торчащие из земли палки и жерди да чернеют комли взрослых деревьев. Ничего грибного тут, вертится в голове, встретиться не может. Ан нет! Хоть не часто, но на ином хорошо просматриваемом, прокаленном не только огнем, но и жарким солнцем бугорке выпадала удача обнаружить с полдюжины расставленных в нескольких метрах друг от друга красавцев в облитых шоколадом беретах.
Там, где до пожара водили хороводы маслята, обнаружилось, что “свежих” сосновых горельников не чураются и подосиновики. Они не так нарядны, как их собратья из осинников. И шляпки-то у них будто вылинявшие, и ножки темные, словно закопченные. Зато плотные, увесистые. Крепыши.
Ну а ближе к осени или в начале ее в “обработанные” по весне огнем леса можно отправляться за опятами, целые полчища которых успеют поселиться на ослабленных деревьях.
А вот во что превратился запомнившийся, пожалуй, на всю жизнь поход в горельник, как намечалось, за маслятами. Случилось это 31 мая 2005 года.
День выдался неприветливый, сырой, с холодным ветром. Поначалу ничем, если не считать пучок цветущей купены, корзина не пополнялась. Лишь через пару часов в противопожарном ровике попался распластавшийся большим блином масленок. Потом снова получился перерыв. На добрый час. Пора и к дому поворачивать. Но напоследок захотелось заглянуть в гари, организованные каким-то негодяем год назад. И тут началось...
К масленку добавились тройка крупных и пяток поменьше строчков. Жареха, слава Богу, есть! И тут же встретилась россыпь конических сморчков. Крупные достигали величины кулака. Мелкие и формой, и величиной походили на сосновые шишки, поставленные вертикально макушкой вверх. И те, и другие цветом были под стать головешкам, в изобилии оставленным красным петухом накануне года его царствования.
А что это там за светлое пятнышко, цветом напоминающее молоденькую свинушку? Чтобы как следует рассмотреть, что это такое, пришлось осторожно отгрести в сторону смесь сухих хвоинок, золы и угольков. Открылась цвета светлого шоколада шляпка. Боровик! Коротконогий, с белейшей снизу подбивкой красавец величиной с чайную чашку! Рядом второй — вчетверо поменьше. Потом еще и еще. То покрупнее, то помельче. Набрался ровно десяток. Вот это сюрприз! Но это было еще не все. Метрах в ста от выводка отыскался еще один белый, оказавшийся самым крупным.
Так что и гари могут стать палочкой-выручалочкой для любителя грибов. Еще раз это подтвердилось уже в этом году. Грибничая в лесочке, разделенном прошлогодним пожаром на две части, удалось набрать на пару сковород строчков и в придачу к ним тройку маслят. Все грибы были найдены на “черной” половине леска, поиски грибного счастья в нетронутой огнем его части успеха не принесли.