Заразная привычка работать на честность

В Тюменской областной инфекционной клинической больнице заканчивается ремонт первого корпуса. Новоселье на улице Комсомольской, позволившее 10 лет назад вздохнуть свободнее и персоналу, и больным, давно утратило свое огромное значение. Что было замечательно тогда, не слишком хорошо сейчас. 250 койкомест, на которые было рассчитано лечебное учреждение, уже недостаточно.
Строили на паритетных началах с МПК “Атлант”. Рады были реальному расширению жилплощади.
Раздвинуть плечи и расправить корпус (такой получается каламбур!) больнице по указанному адресу специфического профиля, оказавшейся спустя годы в самом сердце Тюмени, не удастся.
(фото2)— Да мы на этом, в общем-то, и не настаиваем, — говорит главный врач ТОИКБ, доктор медицинских наук, профессор Михаил Орлов, уже успевший полюбоваться и забыть про врученный ему по поводу нынешнего Дня медицинского работника значок “Отличник здравоохранения”.
Ей бы, больнице, готовящейся справить годика через два свое шестидесятилетие, продолжить свое житье-бытье где-нибудь за городом. В представлении нашего человека, привыкшего пережидать и черную кошку, и креститься при ударе грома, не очень нравится сосуществовать с тем местом, где в воздухе роятся инфекции.
Персонал инфекционной больницы получает надбавку к своим дистрофичным окладам за особые условия работы. Спасая жизнь тяжелых больных, стараясь корректно относиться к тем, кто добровольно торил дорогу в изолированное помещение. Семь скрюченных человечков с одинаковым диагнозом “ВИЧ-инфекция. Синдром приобретенного иммунодефицита” находятся у края огромной пропасти. Чтобы продлить их безликие дни, общество вынуждено тратить от 20 до 80 тысяч рублей в месяц на каждого такого больного. А победу над болезнью одержать пока не удается. Парни без преувеличения гниют заживо...
Один из мальчишек (по виду все семеро напоминают пацанов), поглядев на раскрытое в жару окно, однажды последовал примеру Колобка. Из больницы уйти удалось, но идти вообще-то было некуда. Видя, как сын заходится в кашле и корчится от приступов невыносимой боли, мама беглеца вторично вызвала “скорую”...
Сегодня в больнице имеется 11 боксов. По-хорошему требуется втрое больше. Остальные больные содержатся в обычных палатах, не имея права дефилировать по коридору, читая на стенах привычные, в стиле Минздрава, санбюллетени.
Годы перестройки заколотили окна сразу на нескольких инфекционных отделениях города. Было такое, к примеру, и на территории больницы водников (поселок Мыс), где сегодня трудится простым врачом супруга профессора Орлова. Бывшая заведующая терапевтическим отделением в прекратившей свое существование Тюменской районной больнице. Наша медицина, увы, способна пережить многое. И даже не умереть под портновскими ножницами, когда ей кроят новое платье. Не спрашивая, нравится ли заказчику такой фасон...
— К примеру, сегодня нас финансируют в зависимости от числа пролеченных больных. Выходит, нам выгодно, чтобы люди больше болели...
Человеческий организм — прекрасно сбалансированная система. В принципе, если ему не вредить, он и сам способен научиться себя лечить. На каждую клетку нашего тела, как скрупулезно подсчитал один японский ученый, приходится до десятка микроорганизмов. И организм до поры до времени справляется. В условиях, когда “неизвестно, что ем, непонятно, что пью, и не ведаю, чем это чревато”, защитные силы дают первый сбой. Микробы поднимаются в рост из окопов.
Михаил Орлов, поднимая формирование против невидимого (без микроскопа!) врага, не любит преувеличивать своей роли. “Я больше хозяйственник, — говорит, — истопник и сантехник...” Потому что в ответе за создание условий, в которых качественно сделают свою работу все 200 с лишним человек работоспособного, отмеченного за качественный труд коллектива. И начмед, и простой лечащий врач, и зоркий лаборант, не сбивающийся в счете армии противника под микроскопом, — все они привыкли качественно делать свою работу.
...Подумала-подумала и решила: “А не буду-ка я сегодня перечислять фамилии тех людей, которые старательно записывала в блокнот. Передовики, получается, все: потому что все они на передовой”.
На войне как на войне: здесь возможны численные потери и поражения. Но люди, работающие, повторяю, в особых условиях опасности, не спешат оформить перевод на другую работу, уйти на заслуженный отдых.
М.Д.Орлов читает лекции в медицинской академии. Об особенностях течения той или иной инфекционной болезни. О возможности применения бактериологического оружия. Тема защищенной им докторской диссертации: “Кишечные инфекции у детей”. Обаяние личности преподавателя и практика таково, что мечта о профессии врача-инфекциониста еще бытует среди студентов. И тогда орлята учатся взлетать...
В прошлом году департамент здравоохранения области постарался технически перевооружить областную инфекционную больницу. Новое оборудование, компьютерную технику и прочие полезные вещи приветствовали в семи отделениях этого лечебного учреждения. Но, как говорится, нет предела совершенству. Жара, июль, а в ординаторской, где молодые доктора обмозговывают ход дальнейших действий, кучкуясь возле монитора, рисующего положение в реанимации, невыносимо душно. Как тут обходятся в эту духоту без кондиционера, уму непостижимо. Не то что больных лечить — самим бы не рухнуть там, где стоишь. “Стой! Опасная зона! Работа мозга” — гласит вывешенная на двери в ординаторскую табличка.
Здесь лечат гепатит, паротит и ветрянку; ротавирусную инфекцию, менингит и болезни (их четыре!), развившиеся после укуса клеща. Речная рыба поставляет “к столу” описторхоз, морская тоже может быть носителем серьезных инфекций. Реденько (к счастью!) захаживают в остатки сада на Комсомольской и болезни-экзоты, завезенные из дальнего зарубежья. Классическое течение брюшного тифа — болезни, сопутствовавшей фронтам и тылу времен Первой мировой, можно понаблюдать, к сожалению, и сегодня. У таджика, заболевшего брюшным тифом, острый кризис заболевания. Существует реальная опасность прободной язвы. Больной начинает бредить и метаться как раз в момент нашего прохода по коридору. Требуются четкие и слаженные действия медицинского персонала, дабы предотвратить худшее. Таджика придется везти в хирургию, и Орлов дает распоряжение воспользоваться, если с вызовом “скорой” окажутся проблемы, его служебным автомобилем. Счет идет буквально на минуты...
...Ни имени, ни национальности, ни того, где она живет, не вспомнит девушка, поступившая с развившимся менингитом прямо в реанимацию. Оснащенную, кстати сказать, замечательно. Можно ли умереть от той же желтухи, известной с незапамятных времен? Смерть, как говорится, причину найдет, но те, кто может этому противостоять, противостоят...
С болезней срывают маску, их расшифровывают и лечат. В позапрошлом году три тюменских цыганских барона приходили засвидетельствовать профессору Орлову свое почтение. За то, что он избавил смуглокожее племя, госпитализировав в больницу, от случившейся с ним напасти.
— А цыганка везде остается цыганкой, — прячет усмешку за стеклами очков М.Д.Орлов. — Бесштанный ребенок поносит, а мама подтирает за ним пол своей юбкой...
Мир открыл для себя за последние 15 лет 30 новых инфекций. В больнице, отстроенной на месте старого погоста, учатся распознавать их обличья. Противостоять нашествию врага, умеющего нападать без объявления войны. Старые болезни напоминают о своем существовании. Не так давно в больнице скончался мужчина, укушенный в бровь забежавшим в ограду бешеным лисенком.
От болезни не застрахован никто. Через диагностическое, детское отделение больницы прошел большой выводок внучат весьма влиятельных людей. Чиновников и депутатов. Уж им ли не увидеть, что больница требует расширения площадей? Создания более комфортных условий лечения. С максимальной изоляцией носителей нешуточной заразы. Ведь здоровье нации, вынесенное в названия программ и проектов, складывается из одержанных за это здоровье побед.
У профессора двое детей. Сын-инженер и слегка “ненормальная” дочь, избравшая для себя отцовскую специальность. Работающая, как и другие, под его началом.
Родившись на Севере, в поселке Яр-Сале, Орлов заканчивал школу в пригороде Тюмени. Зачитывался книгами о подвигах врачей. Такими, к примеру, как “Все остается людям” Юрия Германа. Закончив школу с похвальной грамотой, выданной за выдающиеся успехи в изучении отдельных школьных дисциплин, выпускник из Успенки поехал поступать в Тюменский медицинский институт...
Он знает по имени и фамилии всех штатных сотрудников больницы и всех работающих по совместительству. Что, впрочем, неудивительно: великий Чехов, будущий писатель, тоже помнил в лицо всех своих пациентов. Живой реакции руководителя на все, умению не дистанцироваться, а именно сотрудничать с коллегами и подчиненными, у Михаила Дмитриевича можно поучиться. Идеалы юности не рухнули для него.
— А когда обветшаю, — он шутит, — и стану не справляться с руководством, оставлю для себя исключительно преподавательскую деятельность...
Я думаю, что эта по-своему прекрасная пора наступит для него не скоро. А плоды его заразительного примера уже есть. Многих докторов инфекционной больницы, которой он руководит уже 15 лет, начав трудовую деятельность именно здесь, начинают боготворить благодарные пациенты. Да и как не влюбиться в работу того же Владимира Юрьевича Лобацевича — врача, который лечит и своим расположением, и улыбкой. Перспективный инфекционист учится еще и в заочной аспирантуре.
Учиться на врача надо долго. Совершенствоваться в профессии, имея порой недостаток средств, всю жизнь. В стране, где процветают расчетливые и сообразительные, подвижнику от медицины позвольте удивиться...
В качестве справки: сегодня на одного больного в этой больнице отводится четыре квадратных метра. Требуется как минимум 7.