Закаленная ветром, и стужей, и зноем...

«...только крепче любовь и сильней». Эта песня хорошо известна людям старшего поколения. С нею добывалось черное золото Сибири. Она звучала на свадьбах, повторившихся спустя полвека в своем «золотом» варианте.
Активисты Надымского землячества в Тюмени настоятельно просили рассказать о супружеской чете Костыревых, чьи лучшие годы жизни связаны с Севером. Суровым, требовательным и щедрым. Что мы и делаем сейчас, задним числом поздравляя Римму Александровну и Андрея Степановича с прекрасным событием в их жизни.
...19 июля 1957 года Андрей представил Римму своим родителям. Справлять торжество было не на что: жениха, имевшего серьезные намерения и ухаживавшего все восемь месяцев знакомства очень настойчиво, некстати ограбили. Унесли из квартиры полупальто «москвичку» и солидный по тем временам шевиотовый костюм, подчеркивавший достоинства его фигуры. Родители, жившие в деревушке Чебаки Туринского района Свердловской области, богатыми никогда не были. Римма вообще была детдомовкой. В общем, широкое свадебное застолье пришлось до поры до времени отложить. Парень снял с руки оставшиеся при нем надежные швейцарские часы и купил на них никелированную кровать на двоих. С шишечками на прутьях. Первое семейное приобретение...
Римма смогла к тому времени закончить медицинский техникум в Ирбите. Андрей успел поработать ошкуровщиком и рубщиком спичек на известной с незапамятных времен Туринской спичечной фабрике. Сам он, кстати, человек некурящий. Сын председателя колхоза «Красная зорька», вернувшегося с фронта без ноги и стучавшего остаток жизни деревяшкой по половицам колхозного правления, Андрей в двенадцать лет уже вовсю работал. Его даже ставили в отсутствие отца бригадиром: в войну деревня обезмужнела, а бабы омужичились, так что «робить» до слез, до кровавых мозолей настоящие пацаны учились смолоду.
Молодые внешне хорошо дополняли друг друга. Он высокий и статный, немногословный. Миниатюрная, проворная и улыбчивая — она. С голосом, который волнует и ставит, если надо, на место. Не гляди, что годами значительно моложе мужа, бывшего армейского старшины. Не умеющая работать на публику, предпочитающая держаться в тени, она обладала тем не менее исключительно твердым характером. И порой глазами маленькой Риммы мог грозно глянуть грозный римский император...
— Я счастлива, что мне достался такой муж, — улыбаясь прежней обворожительной улыбкой, говорит Римма Александровна. — Это очень много значит: сила и верность. Умение понимать друг друга и жалеть...
Р.А.Костырева всю жизнь проработала медиком. Ее любили взрослые и дети, приходившие на прием в поликлинику Надыма. Хорошую проверку на профпригодность молодая женщина прошла в поселке Фабричном под Туринском, где они с мужем квартировали у родственников. (фото2)Потому что поселок Фабричный — тот самый Востураллаг, в который на смену политическим заключенным вскоре доставили обыкновенных уголовников. Аптеку и почту, находившиеся внутри поселения, пришлось вынести за периметр. Устроившись в зону работать фельдшером, Римма начинала свой осмотр, выпуская заключенных на работу, с шести до восьми часов утра. Зимой в это время порой не успевало взойти солнце...
Уголовники были, конечно, опасным контингентом. Однако все думали почему-то, что муж этой «цыпочки» в белом, оставлявшей шестимесячного Николку на попечение няни, работает оперуполномоченным. Поэтому фельдшеру не докучали.
На самом деле муж работал в это время здесь механизатором. Большой тракторный парк в 80 единиц был модернизирован с его помощью. В прошлое ушли те самые чурочки, на которых работали первобытные «железные кони»...
А потом в жизни молодых супругов Костыревых был горно-обогатительный комбинат в городе Качканаре — пора строительства и начала эксплуатации этого гиганта. Темпу жизни надо было соответствовать — Андрей Степанович впоследствии закончил курсы механизаторов и электромехаников и стал работать на строительстве трубопроводов. Магистрали Ухта — Торжок и Усть-Балык — Омск возводились с его непосредственным участием. С 1970 года по 1989-й он — бригадир сварочно-монтажных бригад. В деревянном двухэтажном доме г.Надыма супруги получили свою первую квартиру.
Период жизни в Надыме — самый что ни на есть запоминающийся. У Костыревых двое сыновей, а муж постоянно на трассе. Порою за несколько сотен километров от дома. Под его началом — семьдесят человек, работу которых он должен организовать и обеспечить. Организовать не окриком, не понуканием, а примером личного азартного отношения к труду. Он ас поворотной и потолочной сварки трубопровода, обладатель личного клейма «АСК-1».
— Этот литер, уже выйдя на пенсию, мы однажды обнаружили с женой в лесу под Тюменью... отправляясь за грибами.
Очевидно, труба, отслужившая свое на Севере, искала, где бы ей еще поработать.
Варить ее — опасное искусство. Огромного диаметра (1420 мм) труба, подобно мертвому куску черной змеи, лежит на земле. Сваренная в плеть, поднимаемая с помощью механизмов, может хлестать, извиваться, подобно живому существу. Однажды поцелуй громадного чудовища достался в левый висок знатному бригадиру-орденоносцу Костыреву. Из носа и изо рта пошла кровь, сознание на какое-то время отключилось. Бригада думала, что Степаныч подняться не сможет, но он сделал это самостоятельно. Легкая глухота на левое ухо осталась со дня его «второго рождения». Осталась в ходу и его негромкая команда на подъем:
— Ну что, нацмен, пошли работать...
А дела у бригады были громкие. Коллектив чествовали с высоких трибун. К груди бригадира прикрепили орден Трудового Красного Знамени и орден Октябрьской революции. Посылали на ВДНХ делиться передовым опытом, приглашали на совещания.
— А что вам требуется для того, — спросили однажды в красивом зале заседаний, — чтобы работать еще лучше?
И прямой, как безмен (старинный мерительный инструмент. — Л.Е.), руководитель рабочего коллектива бухнул про трос, которого в данный момент недостает на трубоукладчике.
— Значит, грязью нас решил облить? — остановил его кто-то из начальства в коридоре, когда объявили перерыв.
Жизнь без ретуши, приукрашивания — это про них, мужа и жену Костыревых.
В пятиэтажной «хрущевке» по улице Республики в Тюмени, удивительно уютной и со вкусом обставленной, есть один лишь парадный портрет хозяина дома. Написанный в стиле полотен социалистического реализма, он долго хранился в тресте «Севертрубопроводстрой», удивляя похожестью натуры и богатством употребленной палитры масляных красок. Можно сказать, что семейная реликвия размером в четверть стены будет передаваться по наследству. Глава семьи изображен в рабочей спецовке, с зажатой в руке шлифмашинкой...
Умея работать, они умели отдыхать. Ездили по путевкам на море, отдыхали в лучших здравницах Советского Союза, бывали в туристических походах.
Хозяйка дома вспоминает забавный случай, когда по причине недоставленной телеграммы они с младшим сыном, девятилетним в ту пору Сашей, с трудом «отловили» Андрея Степановича в санатории «Сочи». Встретились только на вторые сутки, вынужденные ночевать на вокзале, а потом самостоятельно снять комнату.
— А я уж и сам квартиру было снял. Думал, что вот-вот мои подъедут, остаток отпуска проведем вместе, — спокойно защищается мало изменившийся с того далекого времени примерный семьянин. — Но в санатории мероприятие за мероприятием, а моих все нет...
Перебравшись в Тюмень, Костыревы какое-то время держали дачу. Но участок был очень далеко, и рвение иметь собственные грядки пришлось укротить, после того, как их городскую квартиру посетили воры. Было то, разумеется, еще в «дорешеточный» период...
Самое время жить приятными воспоминаниями. Беречь семейные и дружеские связи. Обосновавшись в областном центре, бывшие покорители нефтяной и газовой целины часто встречаются в своем «штабе», расположенном неподалеку. Повстречавшись, они понимают друг друга без слов. По их жизням, расставив все по местам, прошелся Север.
P.S. Деревни Чебаки, куда Андрей увозил на суд родителей свою избранницу, давно нет. Съедены временем, сплющились восьмиметровые берега речки Елынки, у которой они бродили вдвоем. Воды внизу давно уже нет, но человеческому роду нет переводу...