Если б не было ЮПе...

Сегодня исполняется 80 лет со дня рождения Юрия Петровича БАТАЛИНА — человека, внесшего огромный вклад в освоение природных богатств Тюменского Севера и в создание на его территории главной топливно-энергетической базы страны.
О масштабе заслуг Юрия Петровича Баталина перед отечественной строительной отраслью говорят многочисленные правительственные награды и почетные звания, которые он заслужил в разные годы своей наполненной яркими событиями жизни. Лауреат Ленинской премии и премии Совета Министров СССР, лауреат Международной премии имени Фритьофа Нансена и Международной инженерной академии, почетный работник газовой промышленности, нефтяной промышленности, заслуженный нефтегазостроитель, заслуженный инженер России, кавалер двух орденов Ленина и трех — Трудового Красного Знамени, орденов “Знак Почета”, “Дружбы”, “Правоверного князя Московского Даниила” III степени — и этот список можно продолжать.
Рассказать о юбиляре редакция попросила Геннадия Павловича Богомякова — не менее именитого и известного человека, которого связывают с Юрием Петровичем многие годы работы по созданию и развитию топливно-энергетической базы страны и крепкая дружба.
— Так сколько же лет вы знаете друг друга, Геннадий Павлович?
— А где-то уже более сорока. Юрий Петрович был направлен в 1965 году из Башкирии для работы главным инженером в Главтюменнефтегазстрой — это был первый у нас главк, призванный обеспечить быстро растущий объем строительных работ при обустройстве первых тогда из открытых на севере области месторождений нефти и газа. А я возглавлял тогда СНИИГИМС, занимался геолого-разведочным обоснованием в нефтяной и газовой промышленности — возможностями и перспективами. В принципе, мы с Юрием Петровичем и тогда работали на общее дело, но в достаточно дальних друг от друга направлениях — поэтому были знакомыми, но не больше того.
Но потом во второй половине 1967 года меня взяли, если можно так выразиться, в обком партии заведующим отделом нефти, газа, промышленности и геологии. И вот тут-то наше общение стало постоянным, практически повседневным, мы очень быстро и близко сошлись: решали одни те же конкретные задачи, имели общие взгляды на жизнь, на то, как и какими темпами должно идти развитие нефтяной и газовой промышленности на севере области, да и по возрасту были близки. Я чуть помоложе, но и Юрий Петрович при назначении главным инженером — первым заместителем начальника главка — еще не достиг своего сорокалетия.
— В Главтюменнефтегазстрое было интересное сочетание: опытнейший начальник главка Алексей Сергеевич Барсуков и в общем-то совсем молодой первый заместитель — главный инженер. Видимо, такой подбор случайным не был?
— Видимо, так. Создавал Главтюменнефтегазстрой и формировал его руководящий состав выдающийся организатор отечественной промышленности, министр газовой промышленности СССР Алексей Кириллович Кортунов, который проявил высокое гражданское мужество, взяв на себя ответственность силами Мингазпрома вести освоение Тюменского Севера комплексно, включая в себя не только обустройство газовых, но и нефтяных месторождений.
К этому времени не только огромные перспективы, но и огромные трудности по освоению колоссальной по площади, совершенно необжитой, лишенной коммуникаций территории будущей главной нефтегазодобывающей провинции страны виделись уже достаточно четко. И было очевидно, что взять богатства сибирских недр, да еще ускоренными темпами, как определялось партийно-правительственным постановлением от декабря 1963 года, традиционными методами будет просто невозможно. Поэтому Кортунов наряду с опытными строителями усиленно “вербовал” для работы в Тюмени хорошо проявивших себя, инициативных, склонных к поиску новых решений молодых руководителей и специалистов.
В Главтюменнефтегазстрое таких молодых специалистов было очень много, и Баталин сразу стал их бесспорным лидером. А умудренный большим житейским и профессиональным опытом Алексей Сергеевич Барсуков — “дед”, как его называли в главке, за молодыми присматривал, не давал им уже сильно зарываться в своих новациях, хотя и не мешал им. Получился очень хороший тандем, коллектив главка изначально начинал работать успешно, быстро увеличивал географию и объемы работ.
— Вообще-то, Юрий Петрович, несмотря на невеликие годы, тоже ведь имел к моменту своего приезда в Тюмень достаточно большой опыт руководящей работы?
— Да, в частности, уже начиная с 1958 года работал главным инженером, затем начальником крупного треста “Башнефтепромстрой”, и прекрасно работал. Мне очень нравятся в жизни такие люди — истинные профессионалы, которые предметно знают свое дело, причем знают его с прорабских, если можно так сказать, обязанностей и основ. Не могу понять, чем вызвано в нынешнее время массовое выдвижение в руководители предприятий, ведомств и даже министерств непрофессионалов, когда, скажем, проблемами медицины занимаются люди, совершенно не знающие этой отрасли.
Юрий Петрович — это профессионал высочайшей пробы, что в сочетании с его прекрасными организаторскими способностями, энергией, инициативой позволили ему сделать очень многое уже в короткий пятилетний срок его работы главным инженером главка в Тюмени.
— Это пятилетие ведь было достаточно бурным в истории создания Западно-Сибирского нефтегазового комплекса, не так ли?
— Так, особенно в плане освоения нефтяного Приобья. В частности, был введен в строй первый магистральный нефтепровод, по которому началась перекачка нефти за пределы области — Усть-Балык — Омск, было введено в разработку Самотлорское месторождение, введен в эксплуатацию нефтепровод Нижневартовск — Усть-Балык с Сургутской и Нижневартовской нефтеперекачивающими станциями, были завершены работы по обустройству Березовской группы газовых месторождений и началась подготовка к выходу на Медвежье и т.д.
При этом практически все нефтегазопромысловые объекты — перекачивающие, дожимные станции, кустовые насосные, товарные парки и другие нефтегазопромысловые объекты, трубопроводы — вводились со значительным опережением установленных сроков. Строители не тормозили рост добычи нефти и газа, как ожидалось ранее, а как бы подстегивали этот процесс. Происходило это прежде всего за счет быстрого, решительного и массового внедрения в сооружение нефтегазопромысловых объектов комплектно-блочного метода. Закоперщиком в этом деле опять-таки стал Юрий Петрович Баталин.
Именно по его инициативе в специализированном управлении сантехнических работ №19 проходил первую обкатку комплектно-блочный метод. А затем на базе этого управления был создан трест “Тюменгазмонтаж”, который начал производить блочную продукцию в высокой степени заводской готовности и вести монтаж этих блоков непосредственно на месторождениях. Это гигантски ускорило темпы строительства нефтегазопромысловых объектов, без чего невозможно себе представить того рывка в объемах добычи нефти, а затем газа, который был достигнут уже в первое десятилетие освоения Тюменского Севера.
Интересно отметить, что первая кустовая насосная станция для закачки воды в пласт строилась на Шаиме более двух лет. Когда же началось применение индустриальных методов строительства, то такие объекты стали сооружаться за считанные недели при минимальном количестве работающих непосредственно на объекте. Это для Севера было очень важно, особенно после того, как началось освоение приполярных и заполярных газовых месторождений — Медвежьего, Уренгойского, Ямбургского.
— Именно за разработку и внедрение комплектно-блочного метода Юрий Петрович был удостоен звания лауреата Ленинской премии?
— Да, это так. А те, кто вместе с ним стал лауреатами Ленинской премии, — Игорь Шаповалов, Владимир Жевтун, да и другие, очень многие известные строители, по сей день почитают Юрия Петровича Баталина как своего наставника и учителя.
Надо отметить, что, отвечая как главный инженер за разработку и реализацию технической политики Главтюменнефтегазстроя, Юрий Петрович нес ответственность за формирование кадрового состава главка высококлассными специалистами — за их отбор, воспитание и т.д. И здесь, за годы работы в Тюмени, тоже сумел сделать очень много. Объемы строительных работ быстро росли, в составе Главтюменнефтегазстроя с первого же года его существования начали организовываться крупные тресты — в Тюмени, Сургуте, Мегионе, Шаиме, затем в Нефтеюганске, Нижневартовске, Надыме — там в июне 1969 года был создан первый в стране комсомольско-молодежный трест “Севергазстрой”. Затем из Главтюменнефтегазстроя стали выделяться уже главки (первым из них стал Главсибтрубопроводстрой) — и этот процесс тоже шел под контролем Баталина, ставшего к тому времени заместителем министра сначала газовой промышленности, а затем Миннефтегазстроя. Везде требовались квалифицированные кадры руководителей всех звеньев, специалистов. Баталин этим предметно занимался, включая сюда бригадирский состав монтажных бригад. Он умел находить с ними общий язык, и я ему не раз в шутку говорил: ты же прораб, ты до деталей знаешь те вопросы, по которым разбираешься с руководителями любого уровня. Бригадиры это сразу чувствовали, они ему доверяли и очень его уважали.
— Даже несмотря на известную всем требовательность и, более того, жесткость Баталина?
— Я бы сказал так: Юрий Петрович бывает порой резок, несдержан в оценке недоработок и промахов. Но это особенность характера человека, глубоко обеспокоенного делом, — и люди это понимали. Тем более что он всегда сам показывал образцы ответственного отношения к порученному делу.
Когда летом 1970 года Юрий Петрович был переведен заместителем министра газовой промышленности в Москву, то это не означало, что он утерял связь с Тюменью. Ибо он стал заместителем Алексея Кирилловича Кортунова по капитальному строительству, а строили нефтегазовые объекты в то время уже в основном в Западной Сибири. Я стал к тому времени вторым секретарем обкома партии, отвечал за нефть, газ и геологию, и потому мы с Юрием Петровичем по-прежнему общались если не повседневно, то в режиме, близком к этому. Бывали вместе на множестве объектов, вместе решали проблемы на многих горячих точках обустройства нефтегазового Тюменского Севера.
Особенно памятна и для меня, и для Юрия Петровича эпопея, связанная с вводом в промышленную разработку Медвежьего месторождения: это строительство первого мощного газосборного пункта на газовом севере — ГП-2 и сооружение газопровода Медвежье — Надым — Пунга — Урал.
Когда была освоена Березовская группа месторождения и Кортунов понял, что более 9 млрд. кубометров газа в год отсюда не возьмешь, а уральские заводы, предприятия энергетики уже настроились на обеспечение сибирским голубым топливом, то было принято решение резко ускорить достаточно вялотекущий ход обустройства Медвежьего месторождения с тем, чтобы к весне 1972 год отсюда на Урал пошел газ. Одновременно тогда строился нефтепровод Александровское — Анжеро-Судженск, эту стройку взялся курировать сам Алексей Кириллович Кортунов, а в Надым направил для организации координации работ Юрия Петровича.
Соответствующее задание — уже по линии Тюменского обкома КПСС — получил я. И мы безвылазно отработали на Медвежьем более трех с половиной месяцев. За это время я, второй секретарь, ни разу не был в обкоме, общался с Борисом Евдокимовичем Щербиной только по телефону.
Особенно сложная ситуация сложилась с сооружением газопровода. Его трасса тянулась от Пунги на север на расстоянии более семисот километров по совершенно необжитым местам — через болота, реки и речушки, по голой тундре. И нам этот газопровод надо было ввести не к весне-лету 1973 года, как это определялось первоначальными сроками, а на год раньше. Почти ежедневно мы с Юрием Петровичем пролетали по трассе на вертолете МИ-1 по восемьсот-тысяче километров, решая за день кучу проблем непосредственно на местах работ.
— Вы как-то делили между собой функции?
— Да, в принципе решения принимали вместе, хотя, конечно, Юрий Петрович больше занимался техническими проблемами, вопросами организации работ, а меня интересовало больше обеспечение стройки всем необходимым: как обустроены люди, как накормлены, как контактируют со строителями местные органы и т.д.
Тут всякое бывало. Например, вдруг останавливаются все взрывные работы на трассе — а это март, земля на отдельных участках еще проморожена на несколько метров, экскаваторы не берут, земляные работы останавливаются. Начинаем разбираться: оказывается, приехал из Салехарда горно-технический инспектор и опечатал все склады взрывчатки. Почему? А потому, что плохо эти склады охраняются и не так складированы ящики со взрывчаткой. Вечером, когда Юрий Петрович проводил планерку по итогам работы за день, спрашиваем этого инспектора: почему закрыты склады? Потому-то и потому-то, отвечает инспектор, люди там небрежно относятся к своим обязанностям. Поэтому склады закрываю, улетаю в Салехард, через несколько дней прилечу, проверю, как они поправляют дело. “Ах, они такие-сякие! — возмущаюсь я. — Разве можно так обращаться со взрывчаткой! Поэтому назначаю вас от имени обкома партии ответственным за наведение там порядка. И пока вы там все не организуете как следует и не научите людей — никуда не улетите!” К концу следующего дня этот инспектор просит разрешение улететь: “Все на складах в порядке, все организовано!”
Самые трудные дни на трассе начались из-за ранней оттепели, когда стали “плыть” зимники. Было принято решение остановить вывозку труб, бросить всю технику на то, чтобы поднять зимники: настелить лежневые покрытия, отсыпать где-то участки, чтобы не так быстро растеплялись, и т.д. Последние стыки варили уже чуть ли не по пояс в воде, и тем не менее газопровод Медвежье — Надым — Пунга — Урал был введен в строй именно в первой половине 1972 года.
Но одновременно ведь строилось ГП-2 на Медвежьем! Там тоже была очень напряженная ситуация: необходимое оборудование, блоки доставлялись на большегрузных самолетах прямо с заводов в Тюмени — монтаж установки шел “с крыла”. Была применена масса интересных инженерных решений, Юрий Петрович еще раз проявил себя и как великолепный организатор и как талантливый инженер. ГП-2 был смонтирован также с огромным опережением установленных сроков и сдан на оценку “отлично” — заслуга Баталина в этом огромная, он был мотором этой стройки, как, впрочем, и многих других в разные годы.
— Я был недавно в Надыме, встретился там с ветеранами, помнящими события 1971-1972 годов. Помнят они, в частности, и ходившее тогда присловье о Баталине, которого все называли “ЮПе”: “Если б не было ЮПе, не построили б ГП”.
— Да нет, построили бы, конечно. Вопрос только в том, когда, в каком году? Баталин, где бы он ни появлялся, становился мощным катализатором ускорения — здесь он не останавливался ни перед чем.
— Тогда, Геннадий Павлович, такой вопрос: а надо ли было так быстро идти вперед в освоении Тюменского Севера? Может, не стоило, как утверждают некоторые критики нашего недавнего прошлого, проявлять ненужный героизм, рвать гужи — ради чего, дескать?
— Умников, рассуждающих на эти темы, много: “каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны”. Надо было торопиться, и рвать гужи было из-за чего. Во-первых, альтернативы созданию ускоренному, подчеркиваю — ускоренному, развитию Западно-Сибирского нефтегазового комплекса к моменту начала освоения месторождений Тюменского Севера уже не было. Старые нефтяные районы страны давно работали с предельным напряжением, все труднее удавалось достичь хотя бы мизерных приростов добычи нефти в Татарии, Башкирии и других нефтегазодобывающих регионах. Больше того, специалисты прогнозировали скорое и резкое падение добычи нефти: в той же Татарии со 100 млн. тонн в год до 40 миллионов. Напряженная ситуация складывалась с газом. А ведь промышленное производство в целом — станкостроение, оборонка и т.д. — росло, этот рост надо было обеспечивать энергоресурсами.
Во-вторых, осваивать Тюменский Север черепашьими темпами было невозможно: мы бы просто завязли в ходе этого медленного движения в наших болотах и хлябях. Север не стал бы таким местом притяжения ни для тех, кто приезжал сюда заработать, ни для тех романтиков и энтузиастов, которые стремились сюда “за туманом и запахом тайги”.
Можно приводить доводы и в-третьих, и в-пятых, и в-десятых, но я попросил бы этих “умников” ответить на очень простой вопрос: а что было бы сегодня с Россией без тюменской нефти и тюменского газа? Как выглядела бы страна, если бы не успели к труднейшим для нее годам дойти неспешным шагом до Уренгоя, Ямбурга, до нефтяных месторождений на востоке региона — до Когалыма, Лангепаса, Ноябрьска?
— Вы в этих вопросах единомышленники с Юрием Петровичем?
— И не только по этим вопросам. Могу сказать больше: мы не только единомышленники, но “единодейственники”. Авторство, если можно так сказать, этого определения принадлежит мне, но Юрий Петрович его подхватил и достаточно часто применяет. Мы были единомышленниками и “единодейственниками” и в годы его работы в Тюмени, и когда он работал в московских министерствах, и когда возглавлял Госкомитет по труду и социальным вопросам — был такой период в его жизни, и когда занимал высокий пост заместителя председателя Совета Министров СССР — председателя Госстроя СССР.
Самые сердечные, товарищеские отношения мы сохраняем и по сегодняшний день. С глубоким уважением отношусь к нему, его жене Нине Николаевне, ко всей его семье. Это порядочнейший человек во всем и везде — и на работе, и у себя дома, и в отношениях со своими друзьями.
Знаете, а я ведь хорошо помню, как здесь, в Тюмени, мы — его друзья и коллеги по работе — отмечали сорокалетний юбилей Юрия Петровича. Собрались после рабочего дня в ресторане “Стрела” компанией человек в 10-12, чтобы поздравить молодого тогда еще юбиляра. Сидим празднуем, и нам приносят и ставят на стол бутылку шампанского... Оказывается, в ту же “Стрелу” со своей компанией зашел Фарман Салманов: “От нашего стола — вашему столу”, — по кавказскому обычаю.
— Как молоды мы были!..
— Да уж! Хотя и сегодня и я, и Юрий Петрович, что называется, при деле — работаем. Юрий Петрович, в частности, является главным редактором стройтрансгазовского журнала “Потенциал” и вообще очень активно выступает в центральной прессе, ратуя за возрождение отрасли, за возрождение нефтяной и газовой промышленности в стране в целом. Особенно его волнуют перспективы развития, ведь живем мы на старых запасах, разведанных геологами еще в 1960-1980-х годах, на мощностях, созданных в те же годы. Только в последнее время что-то начало меняться к лучшему. И к суждениям Юрия Петровича Баталина я бы нашему правительству посоветовал прислушаться, ибо это суждение профессионала высшей пробы, каким он был и каким остается сейчас.
Так что сегодня от нашего тюменского стола к праздничному столу юбиляра — самые сердечные поздравления и самые искренние пожелания здоровья и счастья, ему и его семье:
— С юбилеем Вас, уважаемый Юрий Петрович! Примите поздравления от Тюмени, от всех благодарных тюменцев. Счастья вам и долгих лет жизни!