Размышления у непарадного подъезда

Сфера ЖКХ для нашего человека всегда была чем-то таким, что, мягко говоря, не вызывало положительных эмоций. Что и говорить, живем в XXI веке, а суть проблем рядового квартиросъемщика остается прежней. Тогда, во времена пресловутого всеобщего дефицита, это было дешево, но недоступно, а сейчас – дорого и потому опять недоступно. Как сидели наши старики на старых унитазах – так и сидят, ждут ремонта домов, крыши которых по-прежнему текут.
Коммунальные предприятия, в отличие от промышленных, никогда не отличались своим «здоровьем», прозябая в немилости у начальства и утопая в жалобах трудящихся. Вон возьмите «Газпром» или «Нефтегаз»: что ни работник, то депутат, орденоносец, передовик производства с солидным счетом в банке. Сантехника, плотника-электрика или ассенизатора с приклеенными им ярлыками алкашей и вымогателей вешать на Доску почета было как-то даже неприлично. Мы всегда удивлялись: «Как так? В других странах коммунальные службы приносят в городскую казну серьезную прибыль. И свалки там не горят синим пламенем, и утилизация отходов приносит ощутимый доход, и стеклянные баночки у них отдельно от пластика, а черный металл – от цветного...» И если б только вчера об этом услышали, а то ведь уже лет сорок говорим об этом, говорим, а воз и ныне там. Где уж из мусора деньги делать – быстрей бы с глаз долой убрали. А ямочный ремонт по весне – так это вообще как лекарство от СПИДа: сколько асфальта ни клади – все в трубу.
Поводом к тому, чтобы в очередной раз вернуться к теме ЖКХ, стал незлобный рядовой звонок, каких бывает мало.
«Я патриот своего города. Сам с Кубани, но, уйдя на пенсию, вот уже 20 лет живу в Тюмени и уезжать отсюда никуда не собираюсь, – неторопливо рассуждал Борис Федорович. – Из года в год наш город хорошеет. Сегодня он изменился настолько, что родственники, не бывавшие у меня всего пару лет, приходят в восторг. По городским бульварам и скверам приятно пройтись в любое время суток. С замиранием сердца смотрю летом на работу поливочных машин, аккуратные тротуары, клумбы с ярко-зеленым травяным газоном и красивыми цветами. Так сердце радуется, но вот подъезды... Объясните мне, пожалуйста: чье это сейчас хозяйство – подъезды?
Мое и наше
Поначалу идея пуститься в путешествие по подъездам была воспринята как некая праздная затея: мол, зачем, если в основном везде чисто? Но после первого же визита в соседний подъезд все наши сомнения развеялись. Сколько подъездов прошли, а ощущение такое, что побывали в одном: с черными разводами на потолках (это у мальчишек есть такая игра, когда спички на потолках горят), с погнутыми перилами, со стенами, испещренными подписями на манер павшего рейхстага. Почти везде на нас тоскливо смотрели запыленные лестничные стекла и лифты с выжженными кнопками. Я уже не говорю о почтовых ящиках с вывороченными дверцами, кучах окурков и измятых пивных банках прямо рядом... с мусоропроводом.
Недавно случайно стал свидетелем разговора школьников, один из которых на поезде ездил в Сургут и видел, как проводник вываливал в окно мешок с мусором. «Представляешь, я-то думал, что для этого на станциях есть контейнеры!» – удивлялся мальчик. «Ну, ты дурак, Славян! – среагировал друг. – Мой отец в саду мусор тоже за ограду выкидывает. Куда же его девать?»
Личный пример взрослых, пожалуй, лучше всего убедил мальчишку в том, что проблема утилизации отходов решается гораздо проще, чем ему рассказывают об этом в школе. Сотни километров разбросанного по обе стороны железнодорожного полотна мусора и наши «занавоженные» садоводческие товарищества – лишнее тому подтверждение. Главное – вымести из избы, выбросить за изгородь, а там – чужое. Там должны убирать другие. Но кто?
Беседуем с хозяевами квартир так называемых трехлистников. Соглашаются: их подъезд – полное безобразие. После недолгого разговора из сверкающего царства полированных стенок, блестящего кафеля, уюта и чистоты вновь выходим на лестничные площадки – грязные и обшарпанные, со стойким запахом станционного сортира. Два ведомства – «мое» и «наше», хотя между ними всего одна квартирная дверь, маленький порог, психологический барьер, существующий в нашем подсознании. Контрасты здесь слишком разительны, чтобы не бить в глаза. С моими добровольными помощниками мастером ЖЭУ Региной и техничкой Марией «взвешиваем» кандидатуры виновных, названных жильцами.
ДЕТИ? Да, часто подъезд – единственное прибежище ребят, особенно в мороз. Выйдет порой горластая хозяйка, спугнет: «А ну-ка, давайте быстро отсюда!» Отсюда, но куда? В квартирах дети в качестве гостей далеко не всегда желанный народ. Вот они и развлекаются в подъездах как могут.
УБОРЩИЦЫ, которые и «деньги-то получают ни за что»? Лет пять назад подобный упрек можно было принять. Но последние годы в ЖЭУ наведен кое-какой контроль, да и сами жильцы кое-где сбрасываются уборщицам. А почему бы и нет, если так решил домком! За редким исключением они трудятся добросовестно. Спрашиваю у Марии, так ли обстоят дела на ее трудовом фронте?
– Ой, да услышит ли кто меня? Я убираю в доме № 23 по ул.Горького. Приду утром в подъезд: помою, отчищу, вымету грязь и слюни, а ближе к вечеру – хоть снова все начинай! И так каждый день. Одна девушка – прости меня, Господи! – с третьего этажа постоянно выходит на лестничную площадку курить с одним басурманом. Бросают окурки прямо на пол, харкают себе под ноги. Сколько я уж ей говорила, чтоб завели пепельницу какую! Бесполезно! Ты же, говорит, уборщица, тебе за это деньги платят.
Козел отпущения – ЖЭУ
Остаются ЖЭКи – так по привычке именуют жилищно-эксплуатационную службу старики, хотя ЖЭКов давно уже нет. Вместо них – ЖЭУ, а еще раньше – ДЭЗы. Эти загадочные для многих аббревиатуры не случайны. Они отражают перемены, происходящие в жилищно-коммунальном хозяйстве. Современный многоэтажный дом – сложный организм. Об этом мы вспомнили, когда общались с начальником ЖЭУ, ранее девять лет отработавшим в милиции, а потому не понаслышке знающим подъездные проблемы.
– Наша беда – девятиэтажки. И жильцы вроде интеллигентные, но не все из них привыкли открывать двери руками, – с горечью говорит Владимир. – Сегодня плотник только вставил дверь, застеклил окна, а завтра – такая же заявка. Ладно, сломали бы, а то воруют! Снимают, отрывают вместе с рамой и уносят. А рам на складе нет. Приходится просить плотника вручную делать новые. Мусоропроводы – настоящие инкубаторы крыс... Да лучше бы их и вовсе не было! Бросают туда все, что под руку попадется, забивается – вываливают прямо на пол. По вечерам другая беда: собираются подростки, курят, пьют, безобразничают.
Солидарна с начальником ЖЭУ и Мария, организовавшая целую экскурсию по своей территории:
– В подъездах, где живут старожилы, никогда не бывает грязно. Они следят за чистотой. Старые пятиэтажки по ул.Свердлова, что рядом с отелем, в этом смысле образцово-показательные дома. Но в новых, особенно в девятиэтажках, — сущий ад!
Заходим в первый попавшийся подъезд, жильцы которого жаловались на соседство с летним кафе. Женщины-маляры докрашивали стены. Мастер «на руках» объяснила мне, что творилось здесь еще несколько дней назад, когда пришлось забеливать желтые подтеки, идущие с четвертого этажа. Стучимся в первую попавшуюся дверь. Из квартиры выходит пенсионерка Зоя Николаевна. Пожилая женщина уже не в состоянии переносить смрада перепревшей мочи посетителей новоиспеченного заведения.
– День и ночь гадят, антихристы! Приходят пьяные мужики и девки, устраивают разборки. Молодежь забирается на верхние этажи и занимается бесстыдством. А что делать? Ну, не могут наши люди иначе, – разводит руками охранник питейного заведения.
Попробуем теперь четко обозначить обязанности ЖЭУ перед подъездами. Они содержат армию уборщиц, столяров, плотников, электриков, стекольщиков, которые чистят, драят, вставляют выбитые стекла, двери и лампочки, красят стены и потолки. Но через считанные недели подъезд упрямо возвращается в первоначальное состояние. Тупик. Виновных нет. А посему выкладывай, глава администрации, денежки из городского бюджета. Сколько? Миллионы. Забота о нашем быте обходится городской казне в копеечку.
Не бережем, ломаем, сорим
На следующий день вечером на ул.Широтной остановились у новостройки. Высотный кирпичный дом, первые этажи которого отданы под магазины. Нет, не домом залюбовались, хотя он и хорош: из окна прямо на крышу магазина периодически приземлялись пластиковые пакеты и прочая тара. Забрались на шестой этаж и глянули вниз. То была не крыша, а склад утильсырья. Презервативы можно еще простить, все-таки жизненная необходимость. А вот испорченные продукты питания выбрасывать себе же под нос, а потом дышать их исчадием – дело совсем не личное. Тут холерой или, на худой конец, дизентерией пахнет.
Файруза Яхина, проживающая по ул.Олимпийской, рассказала: «Каждую весну высаживаем с мужем цветы, клумбы аккуратно так кирпичиками обложим, чтобы было видно, что цветы растут. И что вы думаете? Шагают прямо по цветам, тропинку аж на клумбе проделали! В нашу бытность в домах уборщиц не держали – сами по очереди убирали, субботники устраивали. 22 апреля дома как-то неудобно было сидеть – выходили целыми семьями, с детьми. А теперь никого за уши на улицу не вытащишь. Я считаю, что подъезды и дворы – наглядная иллюстрация безразличия людей к тому, что находится за порогом их квартиры. Посадить дерево у своего дома многие жильцы воспринимают как личный подарок дворнику. В частном секторе порядка куда больше, потому что здесь иной счет рублям».
Нельзя на сто процентов утверждать, что жильцы квартир ищут виновных на стороне. Напротив, многие согласны с царящим бескультурьем, безразличием и потребительством. «У меня лично нет никаких обязанностей перед домом, – честно признается офицер-отставник дядя Гриша. – Вернее, они есть, но за них никто не спрашивает. Обязанности перед своей квартирой действительно есть, и они четко обозначены в типовом договоре найма жилого помещения. А вот перед домом – одни лозунги и предупреждения из серии «бережно хранить», «не ломать», «не сорить». А что в жизни? Не бережем, ломаем, сорим – и ответственности никакой».
Эпилог
Практически все опрошенные жильцы приватизированных квартир уверены, что отвечает за сохранность домов ЖЭУ. Мы разрушаем – они отвечают. Удобно, правда? А где безнаказанность – там и вседозволенность. Упреки ко всем бесполезны: на свой личный счет никто их не отнесет. Умом все понимают, что позволять принижать свой быт до уровня постоялого двора ниже человеческого достоинства. Вся беда только в том, что чище от этого в подъездах не становится.