"Ышык" — по-турецки "свет"

Остались считанные дни, когда обновленный ЦУМ распахнет двери перед покупателями. Турецкой строительной фирме ООО “ЫШЫК-СТ” можно поставить высший балл и за качество работы, и за время — все работы велись непрерывно, в сроки работники фирмы уложились. Наш рассказ о человеке, чьи силы, профессионализм, творческий подход были вложены без остатка в первую для него стройку в России.
С Огюзом Мюлазымоглу, руководителем объекта, корреспондент “ТИ” встретился еще весной, когда здание ЦУМа стояло в строительных лесах. Материал ждал своего часа, публикация откладывалась, да и сам Огюз не очень-то хотел, чтобы из него делали героя. Умный и скромный, он поражает в первую очередь интеллигентностью. (Для нашей ментальности сочетание “интеллигентный строитель” звучит так же, как, например, “профессор-сквернослов”). Его строительная биография только начинается. Достойно, надо отметить. Ему всего двадцать семь.
Огюз говорит, что всегда хотел строить: “Люблю эту работу. Не могу без стройки”. А ведь он — человек из интеллигентной семьи, и потомственным строителем его не назовешь, хотя мужчины из рода Мюлазымоглу топор в руках держать умели. Его прапрадед был солдатом Османской империи, прадед — правой рукой губернатора, дед считался одним из самых грамотных юристов Турции. Отец Огюза и сегодня работает дантистом, мать недавно вышла на пенсию, а до этого много лет была банковской служащей. Юношеская мечта завершилась окончанием строительного университета в Анкаре, о котором мой герой готов рассказывать бесконечно. Я спросила Огюза, чему главному научили его в университете.
— Нас, студентов, в университете обучали лучшие преподаватели и специалисты высокого уровня. Главный урок, который я получил за годы обучения, — умение самостоятельно принимать решения. Например, дают домашнее задание по монолитам или холодильным установкам, а мы еще эту тему не проходили. Или задание по компьютерной программе, которую я в глаза не видел. Готовые ответы и решения нужно сдавать на следующий день. Я не сижу в отчаянии и надежде, что проблема решится сама собой. Перелопачиваю горы учебников, ищу варианты, анализирую, сопоставляю и дохожу до сути. Прийти неподготовленным я не мог никогда, это означало бы некомпетентность и ошибку в выборе профессии.
Во время учебы Огюз всерьез увлекся наукой. Темой его диссертации стала актуальная в строительстве проблема сейсмоустойчивости зданий. Под руководством профессора — преподавателя университета занимался теоретическими разработками и созданием компьютерной программы, позволяющей выявить скрытые повреждения и разрушения зданий после землетрясения. Компьютерная программа, над которой работал Огюз, позволит получить необходимую информацию за 10 минут. Обычные изыскательские мероприятия займут месяц, а то и больше.
На вопрос, что влияет на устойчивость зданий к природным катаклизмам, Огюз пояснил: таковых параметров много. Сюда входят качество бетона, из которого построен дом, соблюдение всех стандартов и технологий во время стройки и многое-многое другое, не совсем понятное человеку несведущему. Я-то думала, что все зависит от фундамента: чем он крепче, тем устойчивей здание.
...После беседы с Огюзом я долго думала о том, что люди и дома схожи умением держать удар... Кто-то падает и рассыпается от первого толчка, кто-то сопротивляется, но противостоять стихии природы или судьбы не в силах, как бы ни тщился. А кому-то в стойкости можно позавидовать. Прочный фундамент — крепкие родовые корни, хорошее качество бетона и стандарты — нравственные устои человека, заложенные с детства. Недавно где-то прочитала: устойчивы к землетрясениям симметричные здания. Следовательно, гармоничному человеку со сбалансированной психикой легче выдержать и не сломаться под ударами судьбы?..
Разработкой программы Огюз занимался и после окончания университета, работая мастером на одной из строек в столице Турции. Его труд обещал стать событием в строительной сейсмологии, уже были все предпосылки для публикации в одном из солидных американских научных журналов. Сказать, что тут вмешался случай, было бы не совсем точным. Увлеченность наукой не затмевала увлеченности стройкой, тем, что связано с бетоном, арматурой, монолитом — всем, без чего свою жизнь молодой инженер-строитель представить не мог. Но все же в один день теория и практика в жизни Огюза разошлись...
Его знакомый Эрдоган Тэкин, опытный строитель с большим стажем, пригласил поработать с ним в России. До защиты диссертации времени оставалось немного, но Огюз без сожаления передал все материалы своему профессору: работа почти закончена — осталось только отшлифовать — и засобирался в дорогу. “Вам не жалко было отказываться от перспективы ученого, известности, наконец, тем более что подобной программе в мире пока еще нет аналогов?” — спрашиваем Огюза.
Отвечает: “Для меня не столь важно, что мое имя могло прогреметь в Америке. Моя работа предназначена и для науки, и для людей. Если она найдет практическое применение — буду только рад, значит, не напрасно потратил годы”. Приглашение поработать с этим человеком — легендой в строительстве — Огюз воспринял за честь. Перед ним открылась перспектива получить бесценный опыт, новые знания и навыки. Но все же главным качеством своего шефа Огюз считает увлеченность работой, не деньги ставятся во главу угла, но возможность реализации способностей, таланта, наконец. В этом молодой инженер похож на своего учителя.
В Россию предстояло вылететь в среду. Но уже в понедельник Огюз был в новой стране, в Казани, где находится центральный офис фирмы ООО “ЫШЫК-СТ”. Два дня, пока не приехал генеральный директор, Огюз ходил по городу, знакомился со столицей Татарстана, не уставая восхищаться красотой исторических построек. Лаконичная строгость минаретов, дома, пережившие века, удачное архитектурное решение современных зданий — все для него было интересным и новым.
Через некоторое время его направили в Тюмень — руководить работами по реконструкции одного из зданий в центре областной столицы. Фирма выиграла тендер, и нельзя было ударить в грязь лицом. У директора сомнений в выборе не было: он видел, как загораются глаза Огюза при виде красивого здания, да и репутация у молодого человека была блестящая.
Первое впечатление о Тюмени Огюз сформулировать не смог — все его мысли занял ЦУМ. “Я первое время работал без выходных, каждое воскресенье проводил на стройке. Думал только о ЦУМе, как закончить его реконструкцию”, — смеется он.
Нельзя не отдать должное его знанию русского языка. Еще в Турции Огюз семь месяцев посещал курсы. Основам разговорной лексики обучала преподаватель-турчанка. К своей миссии отнеслась серьезно, но вот только не учла особенностей великого и могучего... Огюз с юмором рассказывает, как едва ли не в первый день на российской земле его спросили: “Сколько время?” “Я не знал, о чем речь, и растерялся, — смеется он. Нас учили: ”Который час?"
А вообще, он понял, почувствовал на себе: жить в России легче, если знаешь язык. Потому изучением грамматики и лексики занялся самостоятельно. Правда, к самообразованию подтолкнул неприятный случай на Центральном рынке Тюмени. За сигаретами Огюз забежал во время обеденного перерыва. Протянул деньги и попросил “Парламент”. Продавщица издевательски несколько раз переспросила: “Что?! Какой-такой...”. Оказывается, Огюз неправильно поставил ударение.
Работа для моего героя — категория постоянная. Как мы осязаем шум дождя, шорох листьев, запах первого снега, так и Огюз чувствует мелодию стройки, ее ритм и такт. Можно ли видеть романтику в таком тяжелом труде, как заливка бетона, укрепление арматурной сети, опалубки и многое-многое другое? Огюз ответил с несвойственной ему образностью: “У нас есть сравнение: розы и шипы. Без шипов не бывает ее красоты. Вот так же и стройка. Да, трудностей много, но когда закончишь работу, увидишь: все получилось, то испытаешь небывалое чувство гордости”.
В подчинении у руководителя объекта 150 человек. Вместе с турками на стройке трудятся рабочие разных национальностей. Узбеки, киргизы, таджики, азербайджанцы по языку близки, а это, считает Огюз, имеет большое значение. Религиозная принадлежность ни при чем, важно преодоление языкового барьера.
Работа на стройке начинается в 8 утра, заканчивается в 18-19, но если надо, например, заливать бетон ночью — работники выходят и ночью. У турков жесткий график труда и еще более жесткая рабочая дисциплина. У них не возникает вопросов по поводу опоздания, хуже того, невыхода на работу без уважительной причины. Уважая профессионализм и трудолюбие русских строителей, Огюз тем не менее недоумевает: как можно пить на рабочем месте?! В день нашей беседы он выгнал “проспаться” двух электриков. Также ему непонятно, почему уже в пятницу производительность труда среди русских субподрядчиков падает до нуля: “В субботу на стройке их уже нет. Кто-то в гостях, другие на даче, дома. В понедельник до обеда ходят полуживые. Нет, я не обо всех говорю. Среди наших субподрядчиков много достойных работников, ответственных и трудолюбивых, специалистов высокого класса. Но с пьянством на работе я не смогу никогда смириться”.
Конечно же, я спросила Огюза, считает ли он свою заработную плату адекватной. Его ответ несколько удивил: “Думаю, что да. Но в шкале ценностей деньги у меня на четвертом-пятом месте. Мне гораздо интереснее отдавать: знания, опыт, силы, чем подсчитывать, сколько я получу за труд. Помните, я говорил, о своем шефе? Так вот он из тех, для кого стройка — смысл жизни. Может, когда я стану старым, тогда и задумаюсь о деньгах”.
Нашему герою неведом советский энтузиазм. Но все же есть в нем что-то наше, ностальгическое, из эпохи первых пятилеток. Создавать лучшую жизнь. Самому. Не ждать, когда подует ветер перемен. Когда человек делает свое дело если не по принуждению, то хотя бы в силу умений, — это ремесленник. А если он в самый тяжелый труд вкладывает душу — это творчество. Желание и готовность оставить в России красоту подкупает в Огюзе раз и навсегда, вызывая уважение и симпатию к самому молодому на моей памяти начальнику стройки.
Вот так. Мы ездим к ним отдыхать. Они к нам — работать. Зарабатывать, скажете вы. Будете правы, но лишь отчасти. Среди турецких бетонщиков, монолитчиков, арматурщиков, поверьте, миллионеров нет. Дома у них дети, которых надо кормить, обучать. Жены, которые годами терпеливо ждут своих мужей. Турецкие жены не работают, они воспитывают детей, занимаются домом. Они не бегают по соседям в поисках одолжить до завтра, не ломают голову, на что купить одежку для ребенка. У них есть на это мужчины.
— Самый главный на стройке — рабочий. У нас с ними отношения строятся на доверии и уважении. Я как начальник стройки отвечаю не только за работу на объекте, но и за жизнь, быт, безопасность своих работников. Нельзя сбрасывать и человеческий фактор, часто приходится напоминать: мы находимся в другом государстве, нужно соблюдать его законы, но и учитывать особенности его жизни, — говорит Огюз. Его рабочий день не заканчивается с тишиной на стройке. Трудно? Бесспорно. Но другого пути для себя Огюз не признает.