Парадоксы Егоркиной деревни

Еще не так давно жители деревеньки с непонятным для русского уха названием Ягурьях в межсезонье оказывались оторванными от цивилизации.
Но случилась у людей большая радость — медвежий уголок связала с Ханты-Мансийском широкая лента асфальта, перечеркнувшая пойму Иртыша. Раньше до наступления зимних холодов сонная вода, растянувшаяся от края одного мира до края другого, являлась непреодолимым препятствием. Попасть в столицу округа можно было только вертолетом. А теперь у деревенских калиток заурчали автомобили. В Ягурьях стал заворачивать рейсовый автобус.
Селение на Мысу
История этого таежного местечка началась в двадцатые годы прошлого столетия. Первоначально поселение, в котором проживали сосланные “враги народа” и коренные ханты, носило название Мыс. Но постепенно в растущую деревню стали переселяться жители других, менее перспективных, поселков. Так, потеряв население, прекратил свое существование старый Ягурьях, стоявший в тайге в семи километрах от Мыса. А его название перекочевало на новое место вместе с людьми. Местные говорят, оно переводится с хантыйского как Егоркина деревня, или Егоркин народ.
В начале 30-х здесь проживало чуть больше пятидесяти человек. В последующие годы Ягурьях “прирастал” экспедициями, которые изучали тайгу и недра земли. Исследователи селились целыми семьями. В конце 40-х в деревне была организована звероферма по выращиванию серебристых лисиц, норки и песцов. Однако в 90-е она прекратила свое существование как нерентабельная. На протяжении всего существования поселения его жители занимались (занимаются и поныне) собирательством грибов и ягод, традиционными промыслами: охотой и рыбалкой. Сейчас в Ягурьяхе нет никакого производства. А жителей чуть больше двухсот.
Сотовым телефоном сена не накосить...
Случайного визитера, привыкшего к городскому грохоту, оглушает здешняя тишина. Ее нарушает лишь трескотня сорок да гусеничный лязг пробирающегося к проулку болотохода. Чуть ветер подвывает в макушках озябших деревьев. Нет-нет да проскрипят неровные доски тротуара — человек пробежал. И опять ни звука. Время тут ощутимо замедляет ход. Ловлю себя на том, что и сама хочу остановиться, постоять у остывших сосновых стволов, послушать великую музыку тишины.
Но... не тут-то было. Корреспондент из Тюмени в сопровождении заместителя главы Ханты-Мансийского района Сергея Сажаева — большой гость в глазах местных жителей. И они торопятся поделиться своими заботами, рассказать о своих достижениях.
Из непродолжительной беседы и коротких заскоков в клуб, детский сад, школу, магазин складывается мозаика деревенской жизни — неспешной и незатейливой. Но удивительное рядом. Патриархальный уклад, сохранившийся с прошлого века, разнообразят приметы технологического прогресса и наполняют ягурьяховский быт парадоксами.
На подступах к Егоркиной деревне бродят волки, а за домами стальные вышки навострили свои тарелки-уши на прием сигналов из космоса (два оператора сотовой связи застолбили место в ханты-мансийской глубинке и уже третий спешит занять свободный лоскут земли). В школу, где нынче уселись за парты 22 ученика, проведен высокоскоростной Интернет! А местный фермер Сергей Слинкин горюет, что вынужден забивать скотину, поскольку кормить нечем: заготовка сена — проблема из проблем. “Руками не накосишь, ”Бураном" не навозишь. А тракторов нет!", — скороговоркой дает пояснение староста деревни Лидия Кайгородова.
Под горкой рыбаки одну за другой бросают щучек на тонкий лед. Вытаскивают язей и чебаков. Иной раз и карась попадается. А в магазине на полке “плавают” в масле и томате те же щука с язем, выловленные в Нижнем Новгороде. Поднимешь глаза от реки к склону — на краю стоят холодильники для рыбы. Ханты-Мансийский рыбокомбинат принимает улов. “По низкой цене, — сокрушаются жители Ягурьяха. — Но мы сдаем... Нам куда деваться?”
Кругом леса, а с дровами в Ягурьяхе туго. Со стороны это обстоятельство может показаться забавным. “Ну и ну!” — посмеются люди, далекие от печного отопления. А жителям окружной глубинки не до смеха. Нынче им выделили деляну на болоте, где растут тонкостволые чахлые деревца. Вот и думайте, как северную затяжную зиму пережить...
По вечерам на деревенских улочках-закоулочках цепочкой загораются огни — стелют под ноги желтый свет фонари, зажженные стараниями окружных властей. Освещают они и улицу Таежную, утопающую по весне и осени в густой, как обойный клей, грязи. Причем “замарашка” купается в лучах света круглые сутки. Что-то там напутали электромонтажники. А ведь энергия не дармовая! И “чубайсы” умеют каждую копейку считать.
Поодаль от дороги, как признак заботы о людях, стоит вагончик Центра медицины катастроф. Рядом припаркован автомобиль, готовый в одну минуту сорваться с места, чтобы доставить пострадавшего в городскую больницу.
Пробираясь в глубь Таежной по застывшему месиву, можно увидеть коттеджи, которые возводят пришлые люди, зная цену чистому воздуху и спокойствию. “Здесь у нас что-то вроде курорта”, — опять бросает реплику староста.
Хотя с какой стороны на это посмотреть... Кто-то отдыхать сюда приезжает. А у кого-то жизнь строится по принципу “не потопаешь — не полопаешь”. Рабочих мест в деревне всего ничего. Есть ставки в фельдшерско-акушерском пункте, детском саду, школе, котельной, магазинах, клубе. А что делать оставшимся без работы? Им в прямом смысле слова приходится топать, и немало. Жителей Ягурьяха кормят огороды, личное хозяйство, река и лес. Некоторые держат кроликов и овец. А вот коров в деревне совсем мало осталось.
(фото2)Рассказывают, что в Ягурьяхе планировали открыть пилораму (вот бы и места у безработных появились!), но... пока удалось только фундамент залить. И никто не знает, сдвинется ли дело с мертвой точки...
Сергей Сажаев все болевые точки, о которых рассказывают деревенские жители, берет на карандаш. Обещает разобраться и по возможности помочь.
“Птенцы” Ягурьяха разлетаются
Деревня есть деревня. Люди, живущие на земле, привыкли все делать сами. Они редко просят помощи. И умеют ценить то, что у них есть. Ну, например, то, что есть школа и детский сад. Говорят, в последнее время детей в Ягурьяхе стало больше. И не только новорожденных. Есть привозные (“подкидыши” бабушкам-дедушкам) и есть приемные (таких здесь шестеро). В деревне детей на попечение берут охотно. Округ платит на содержание ребенка приличное пособие — 8 тысяч рублей в месяц. Кроме этого родители получают деньги на питание, одежду и мебель для приемыша. А тем, у кого есть педагогическое образование, еще и стаж идет.
Деревенский детский сад в этом году посещают шестнадцать ребятишек. К слову, рассчитан он всего на двадцать мест. Власти обещают к 2010 году построить в Ягурьяхе новое здание детсада. В школе самый “густонаселенный” класс насчитывает пять учеников. А вот шестиклассник здесь всего один. И учится он на четверки и пятерки. На двадцать два учащихся в таежной школе приходится десять учителей. Некоторые из них преподают не по одному предмету.
Помимо опытных преподавателей в штате есть и молодые специалисты. Учительница русского языка Дарья Брюханова приехала в Ягурьях из Шадринска(!) после окончания пединститута. Спрашиваю, что привело городскую барышню в северную глубинку? Объясняет: в Шадринске полно педагогов, а поиск работы в другом городе сопряжен с необходимостью арендовать жилье (это преподавательнице без стажа не по карману). В Ягурьяхе же Дарье предложили и работу, и комнату.
Выпускники деревенской школы разлетаются кто куда. Получают профессии в округе и за его пределами и не торопятся возвращаться в родовые гнезда. Что же они здесь делать будут, коли работы нет? Но теперь жители Ягурьяха большие надежды возлагают на новую дорогу до Ханты-Мансийска и на ту магистраль, которая к 2010 году напрямую свяжет район с Тюменью. Возможно, кто-нибудь учтет открывающиеся перспективы и придет на эту землю, чтобы открыть собственное производство. И кто знает, может быть, своя “оперившаяся” молодежь с интересом посмотрит в сторону родной деревеньки...
Прибыль каждый хочет получить сегодня
Положение дел на деревне глубоко волнует заместителя председателя окружной Думы, председателя Ассамблеи представителей коренных малочисленных народов Севера, известного хантыйского писателя Еремея Айпина. Он-то не понаслышке знаком с теми ситуациями, с которыми приходится сталкиваться жителям глубинки. Сам вырос в деревне. И в разные годы был свидетелем “рассветов” и “закатов” развития сельских территорий. Так что проблемы обитателей Ягурьяха для него не новость.
— Эти проблемы типичны не только для деревень округа, но и для всей России, — говорит Еремей Данилович. — Самое неприятное то, что у нас нет системного подхода к их решению. Депутаты округа предлагали разработать программу “Малые деревни”. И ежегодно выделять на нее деньги, чтобы создавать на селе рабочие места, инфраструктуру. (фото3)Предлагали создать на уровне одного или группы районов сеть факторий, которые бы занимались традиционной сельской экономикой. Для этого опять же необходимо снабжать территории различной техникой, средствами, решать социальные и юридические вопросы населения. Понятно, что все это лишние хлопоты. Привлечь на деревню большие деньги нелегко. Никто не желает рисковать. Инвесторы понимают, что отдачи от сельского производства придется ждать не один год. Прямой и сиюминутной выгоды от этого не будет. Поэтому бизнесмену легче заняться поставкой сельхозпродукции откуда-нибудь из Омска, Тюмени или даже из Голландии (дешевле обойдется), чем открыть собственное производство.
Я был в Скандинавии. Там нет крупных хозяйств. Есть мини-заводики, например, занимающиеся выпуском вакуумных упаковок или переработкой оленины. У нас такого не встретишь. Объясняется это очень просто: здесь легче и проще вложить большие деньги в нефть и газ. Сразу пойдет отдача — миллиардная прибыль! И каждый хочет получить ее сегодня, а не завтра.
Раньше в округе было развито оленеводство, добыча рыбы, пушное производство. Многое пришло в упадок, когда открыли месторождения и переключили внимание на добычу нефти. Этот подход до сих пор сохраняется. У нас значительно сократились пастбища и поголовье оленей — было более 90 тысяч голов, осталось около 30 тысяч, и теперь мы закупаем оленей на Ямале... Конечно, большую роль играет человеческий фактор. В былые годы дети продолжали дело своих родителей. А потом преемственность прервалась. Сейчас можно купить оленей, привезти их в округ — только занимайтесь ими. Но некому. Старшее поколение уже состарилось или ушло в мир иной. А молодежь не знает, как с оленями обращаться...
На территорию Ханты-Мансийского района нефтяники пришли в начале 90-х годов. В настоящее время здесь представлены почти все крупные нефтедобывающие компании страны. И район теперь называют перспективным. В прошлом году на этих землях было добыто 32 миллиона тонн нефти. В будущем, 2008-м, планируется извлечь из недр 36 тонн черного золота. Нефтяные компании участвуют в различных социальных проектах, выделяют деньги, например, на летний отдых юных югорчан. А также платят... штрафы за сверхнормативный выброс загрязняющих веществ в атмосферу. Там, где проходят нефтяники, появляется электричество, телефонная связь, развивается дорожная сеть. Но обжитые места покидают звери и птицы. Людям приходится делать непростой выбор между природой и цивилизацией.
Территория Ханты-Мансийского района занимает больше 40 тысяч квадратных метров. На ней расположено 33 населенных пункта, в которых проживают 17,5 тысячи человек. Сел и деревень в этом районе значительно больше, чем в других районах округа. А вот плотность населения меньше. Почти в каждом поселке есть больницы, ФАПы, клубы и школы. Кроме того, на территории района насчитывается 56 родовых угодий. Их хозяева занимаются традиционными видами хозяйствования: охотой, рыбалкой, оленеводством. Заключают взаимовыгодные соглашения с нефтяниками, которые ведут разработки на их земле. И многие (те, кто порасторопней) неплохо обустроились. Обзавелись собственными хозяйствами, поставили дома, бани (некоторые даже вертолетные площадки выстроили), приобрели лодки и снегоходы.