"Французская" авантюра, или как истребляли северного дельфина

В минувшую путину перед нашим катером в районе ямальской Находки вылетело целое стадо белухи. Эта неожиданная встреча навеяла воспоминания с интересными подробностями.
В 1967 году в Ямало-Ненецком округе приказала долго жить База морского лова со штаб-квартирой в Салехарде. По воспоминаниям членов экипажей судов и документам, это было крупное по тем временам современное добывающее предприятие. Флот его состоял из 24 малых рыболовных сейнеров, шести траулеров, пяти тралботов и четырех океанских сейнеров. Они ловили муксуна, ряпушку, ерша. Рыбу сдавали на заморозку в холодильники плавучей базы «Тара», бросающей свои якоря на Ямальском баре, что в Обской губе.
В биографии базы есть страницы, рассказывающие о попытке организовать добычу морского зверя, в частности, белухи.
Начальник базы Н.Вайт сделал запросы фирмам иностранных государств, заинтересованных в покупке такого рода товара. Ответ пришел из Франции, которая готова была принять неограниченное количество «северного дельфина», что и означает белуху. К шхерам Минина, это северо-восточней Диксона, отбуксировали тысячетонный лихтер «Яда». Для приема жира белухи также использовалась шхуна «Майна». Помимо Диксона промысел был развернут в Карском море, у острова Белый, а также в районе мыса Трехбугорного и Ям-Сале.
Окружив стадо специальным неводом со стальной прожилкой, моряки начинали его отстреливать. Для этих целей использовались винтовки-трехлинейки. Те самые, с которыми наши прадеды воевали в империалистическую, а деды и отцы — в Великую Отечественную войну.
Громадные туши «северных дельфинов», весом порой до тонны, поднимали на суда лебедками.
Был и другой способ. На мелких местах, рядом с берегом или между песчаными косами, ставили сети. И туда белух загоняли. Говорят, что самым удачливым охотником слыл некий А.Федоровский. Он на обычном парусном подчалке приходил на промысел зверя из Гыды! То есть переваливал через две губы, известных свирепыми штормами.
К сожалению, Н.Вайту, любовавшемуся куском отменного хрома, который хранился в его кабинете под стеклом и был выделан из шкуры белухи где-то в далекой «загранке», так и не удалось получить такого рода товар из собственного ямальского сырья. Мясо «северных дельфинов» перерабатывали на фарш и отсылали на зверофермы в Салехард, Панаевск, Тазовское. А шкуры солили и в бочках экспортировали во Францию. Но, видимо, покупателей не устроило качество продукции, и предложений заключить контракт не последовало.
...Как-то в середине шестидесятых прошлого столетия по заданию окружной газеты я оказался в бригаде знатного рыбака тех времен кавалера ордена Ленина Илиодора Желонковского. Погожим тихим утром поехали с ним проверять ставной невод. Мотор подчалка пел свою монотонную песню. Илиодор, прижав к себе локтем «клюку» руля, слегка подремывал на корме, а я пытался отыскать на глади Обской губы хоть что-нибудь живое, интересное. Но нас окружала только вода и вонзающиеся в нее желтыми лезвиями песчаные косы.
Вдруг подчалок качнуло. Потом еще раз. Илиодор встрепенулся, настороженно завертел головой, но, не обнаружив ничего подозрительного, уже готов был снова задремать, как вдруг мотор чихнул и заглох.
Поломка оказалась несерьезной. И когда мы уже вытирали запачканные в масле руки, я почувствовал на себе чей-то взгляд. Высунувшись из глубокого ящика моторного отсека, опешил. На расстоянии вытянутой руки из воды выглядывала огромная желтая голова с большими глубоко посаженными глазами и пастью с двумя рядами клинообразных зубов.
Белуха подрабатывала плавниками и внимательно меня разглядывала. Сколько это продолжалось, я толком сказать не могу, потому что меня тогда занимала мысль: «А что если эта рыбка поиграет хвостом?» От нашего морского подчалка останутся только щепки, и не более. Похоже, этого же опасался и Илиодор, резко оборвавший бряканье гаечным ключом.
А белуха, наглядевшись на меня вдоволь, медленно ушла под воду.
— Когда нас ни с того ни сего качнуло, я так и понял, что дельфины где-то балуются рядом, — заключил Илиодор. И тут же его слова потонули в оглушительно громком вздохе: «У-у-ф-ф!» И на поверхность сразу одновременно выплыли несколько белух. Этот вздох с фонтанами воды исходил из их «пятачков» — небольших отверстий на их головах.
Наверное, это было впечатляюще — лодка среди дельфинов, будто желающих, чтобы с ними поиграли. И если я не потерял до конца самообладания, то только из-за любопытства... Носы у белух оказались притупленными, гладкая кожа лоснилась, словно обтянутая желтой резиной. Бывалые люди потом мне рассказывали, что тело белухи действительно покрыто защитной пленкой наподобие слизи, которая обеспечивает ей скольжение в воде, предохраняет от присасывания к телу различных паразитов. Но когда белуха погибает, это покрытие, именуемое алоторой, осыпается с ее тела, как шелуха.
«Десять, двадцать, тридцать», — считал я дельфинов, проплывающих мимо лодки, и чуть не проморгал самый восхитительный эпизод.
Стадо уходило от нас коленвалом, то есть головная его часть со вздохом «У-уф-ф!» выныривала на поверхность, выбрасывая вверх фонтаны воды, а «хвостовая», то есть дельфины, плавающие сзади, только погружались на глубину. И вот когда над водой взлетела их очередная партия, я увидел: обхватив голову матери плавниками, на ней верхом ехал белужонок, у которого в отличие от взрослых расцветка была серо-стальной. А вот и вторая пара точно в таком же сочетании — малыш, словно слившийся со своей родительницей, погружался в воду.
Естественно, у малышей для длительного марафона под водой не хватило бы воздуха, и природа это предусмотрела. Дельфиненок перед самым погружением родительницы в воду припадал ртом к ее «пятачку», и, видимо, на глубине мать отдавала ему кислород.
Мы с Илиодором как завороженные смотрели на удаляющиеся фонтаны. И молили бога, чтобы эти морские животные не стали жертвой охотников. Но спустя некоторое время Вениамин Тюльканов, бороздивший море в отряде по зверобойному промыслу, рассказывал мне, что избежать пули белухе удавалось лишь в редком случае.
— Дельфинов выдавали чайки. Если их стаи на горизонте, значит, где-то рядом белуха. А почему чайки и морской зверь были неразлучны, объясняется просто. Рыба страшно боится белухи. Готова выброситься от испуга на берег, и чайки, пользуясь моментом, расправляются с рыбой, а мы добываем белуху.
Стадо прижимаем баркасами к песчаным косам или к мелководью, окружаем неводом. Пока путь к отступлению полностью не перекрыт, белуха ведет себя спокойно. Но только ловушка из капрона, толщиной с палец, а кое-где еще со стальной прожилкой, захлестывается, она звереет. И для нее невод — пустяк.
Зацепив за ласты по две белухи, мы волокли их подчалками к сейнерам и поднимали на борт, конечно, не вручную, а специальной стрелой. Сало и мясо везли на звероферму, а шкуры, по-моему, просто выбрасывали, хотя я слышал, что в соседних по Ледовитому океану государствах их выделывают и шьют прекрасные вещи.
Не буду осуждать Тюльканова. Не его вина, что белуху истребляли. И часто не могли даже «урожай» этой кровавой бойни использовать по-хозяйски. Помню, пассажирский колесник «Чкалов» шел по губе первым рейсом в Шугу и попал в поле льда: на нем тут и там, расточая тошнотворный запах, высились штабеля почерневших, раздутых белух и осетров. Видимо, промысел зверобои вели поздно осенью, когда берега губы сковало ледяным припаем. И, не дождавшись транспорта или решив вывезти улов зимой, они за ним так и не приехали. А когда пришла весной вода, лед от берегов оторвало, туши носило из конца в конец по всей Обской губе.
Рассказывали, что детеныша белухи, в сооруженном специально бассейне хотели привезти на сейнере в Салехард. Казалось, что тут особенного. Ведь на Черном море существуют дельфинарии, в которых эти морские животные прекрасно адаптируются. Пытались кормить малыша рыбой, но он отказывался. Ему, еще, видимо, требовалось материнское молоко — желто-зеленое, густое и жирное, поэтому до Салехарда дельфиненка не довезли.
Где-то в соседней Архангельской или Мурманской областях белуха, говорят, до сих пор остается предметом охоты. А на Ямале охота на нее давно запрещена. Поэтому в иные годы стада «северных дельфинов» поднимаются летом до Салехарда.