Семейный марафон, или Как аборигены потчевали гостей северной экзотикой

Без окон, без дверей — полна горница людей... Что это? Думаете, огурец? Ошибаетесь. Чум! Удивительное жилище северных людей. Сюда входят без стука. И сразу с поклоном, откинув плотную тяжелую занавесь, призванную не выпускать из домашнего, строго очерченного жердями круга тепло...

Восемь чумов на три дня

Вот и мы так же, пригнувшись и немного смущаясь (неизвестно как встретят!..), заглянули в один из восьми чумов, выстроившихся в ряд всего за день в деревне Русскинской Сургутского района. Нас приветливо встретила хозяйка этого конусообразного дома Надежда Ивановна Покачева. Усадила обогреться у пышущей жаром печи, где огонь с аппетитом пожирал сосновые чурки. Из вороха шкур настороженно следили за нами две черные бусины беспородной лохматой малявки Кучи.
Щуплая и невысокая, как подросток, и такая же энергичная Надежда Ивановна налила горячий бульон из оленины, чай на травах с грозными названиями — зверобой и сабельник. И сразу предложила нам ночлег. Очертила рукой окружность, демонстрируя лежанки из теплых оленьих шкур: мол, жилище без углов — места всем хватит. И тут же принялась привечать нырнувших с мороза в натопленный уют гостей из Томской области. Собственно, для них она и приготовила этот чум. Здесь селькупы Тобольжины должны провести три дня и три ночи...
Забегая вперед, скажу: это строение из двадцати пяти жердей и оленьих шкур стало и нашим убежищем. Сюда мы забегали погреться. И здесь нас принимали за своих. В других же чумах, куда мы пытались сунуть нос, посматривали неодобрительно...
На то, чтобы чумы появились в это время и в этом месте, была причина. Межрегиональный конкурс “Аборигенная семья”, организованный департаментом по вопросам малочисленных народов Севера ХМАО, а также администрацией Сургутского района по распоряжению губернатора округа (!) и при поддержке нефтяных спонсоров, пригласил к необыкновенному состязанию аборигенов Севера, Сибири и Дальнего Востока. Ожидался приезд участников даже из Эвенкийского автономного округа и Республики Саха. Но что-то там не срослось, и в конечном итоге на конкурс заявились восемь семей из Ханты-Мансийского и Ямало-Ненецкого округов да из Парабельского района Томской области.
Требования организаторов к аборигенам были четко сформулированы в положении конкурса. В Русскинскую приглашались семьи, “сохраняющие традиционный образ жизни, хозяйствование и промыслы”. Обязательным условием стало проживание в чуме в течение всего мероприятия. Парабельцев, например, оно шокировало. Поначалу они думали, что это шутка. Но, когда их вежливо втолкнули в чум к Надежде Ивановне и предложили располагаться, поняли: здесь все по-настоящему.
Тем не менее две представительницы семейства Тобольжиных, Вера Петровна и Ирина Анатольевна (теща и тетя главы), сославшись на возраст, все же отказались ночевать у печки-буржуйки. И им обеспечили ночлег в теплых постелях. Сам же глава, Юрий Юрьевич, и его племянники Володя и Аленка стойко выдержали испытание.
Селькупов из Томской области понять можно. Им до этих дней никогда не приходилось жить в чумах. Они днюют и ночуют в самых обычных квартирах и домах, окруженных цивилизацией. Ну а когда выезжают в леса промышлять зверя, то обитают в карамо — полуземлянках, в которых не в пример уютнее и теплее, нежели в традиционных жилищах хантов и ненцев. К слову, Тобольжиным на конкурсе пришлось столкнуться и с еще одной проблемой: на ходу осваивать новый вид транспорта — оленью упряжку и состязаться в незнакомых видах спорта, таких, как перетягивание палки и прыжки через нарты.
Остальным участникам было проще. В своей среде и на своей земле они чувствовали себя уверенно.

Приглашение к знакомству

Семьи должны были пройти семь номинаций — семь ступенек к победе. Первая — “Родовая династия” — требовала от участников рассказа об истории семьи, ее традиционной хозяйственной деятельности в современных условиях.
Стеснительным аборигенам тяжело давались выступления со сцены. Их смущал набитый до отказа шумный зал, свет софитов, телекамеры. Они терялись, спотыкались, но, не привыкнув останавливаться на полпути, доводили повествование до конца. И это немного неуклюжее знакомство подарило гостям немало любопытных историй, порой горьких, звучащих укором нам, пришельцам на эти земли.
Например, Татьяна Ефимовна Мултанова из рода Бобра (поселок Тром-Аган Сургутского района) поведала о том, что ее дед когда-то имел огромное стадо оленей, но при советской власти его раскулачили. Забрали в город, где он и сгинул. А его олени... разбрелись кто куда. Сейчас у Татьяны Ефимовны, воспитавшей пятерых детей, более пятидесяти оленей. Точно она их не подсчитывает, чтобы не сглазить. У хантов так принято.
Истарх Филиппович Нимперов из поселка Нижнесортымский Сургутского района говорит, что у его отца всегда было около восьмидесяти оленей. Но, когда на родовые земли пришли нефтяники, поголовье этих красивых животных стало стремительно убывать. К моменту смерти отца остался один олененок. Через некоторое время Истарх Филиппович поднял стадо с помощью своего тестя.
Похожую историю рассказала и Альбина Антоновна Сопочина из деревни Русскинской. Родом она из мест, где бежит рыбная речка Моховая. Однажды ее родителям пришлось покинуть эту землю, потому что с приходом нефтяников кормильцы семьи — олени начали гибнуть. Выйдя замуж, Альбина Антоновна получила от отца в приданое трех оленей. Да у мужа был один. Совместными усилиями они вырастили целое стадо — двести голов!
Дед Надежды Ивановны Покачевой бежал из родных казымских мест во время массовых репрессий. Ему даже пришлось сменить фамилию, чтобы не попасть в руки большевистских “инквизиторов”. Он был шаманом и лечил людей. “К сожалению, — с улыбкой признается Надежда Ивановна, — моему отцу шаманство не передалось...” Покачева воспитала пять дочерей. Десять лет назад осталась без мужа. И сейчас у себя дома, как сама говорит, и за бабу, и за мужика. Может без посторонней помощи установить чум, что она и проделала в Русскинской (почти все участники конкурса привезли свои жилища с собой).
У Надежды Ивановны — два дома на границе с Ямало-Ненецким округом: избушка на водоразделе рек Тятэ Ягон и Омар Ягон и чум для кочевок с оленями, которых у нее сотня с лишним. Нефтяников она на свои земли не пускает, опасаясь за поголовье, поэтому и живет по старинке — с керосиновой лампой, в то время как ее более оборотистые соседи, заключившие договоры с нефтяными компаниями, давно привыкли не только к электрическому свету в чуме, но и к другим благам цивилизации. Многие теперь рассекают по заснеженным северным просторам не на оленях, а на “Буранах”.
Надежда Ивановна не остается одна. Рядом с ней семья одной из ее дочерей и девяностолетняя мама, которая, между прочим, все еще своими зубами перемалывает оленину. Вместе они и хозяйствуют: рыбачат, охотятся, собирают грибы и ягоды. Деньги выручают на рынке в городе, куда привозят свою добычу. Вот так и живут — как нельзя более традиционно.
Члены ненецкой семьи Вэлло из надымской тундры тоже продолжают дело предков. Но у них куда более крупное хозяйство — тысяча оленей. При этом, они замечают, такое поголовье на Ямале считается не очень крупным. Вэлло также охотятся, рыбачат, занимаются собирательством дикоросов, сами шьют себе одежду и обувь.

Проводники национальной культуры

Не все аборигены готовы сейчас вести такой вот дедовский образ жизни. Окружающий мир меняется, меняются и коренные жители. И все же, окунувшись в цивилизацию, большинство из них бережно сохраняют народные традиции, передавая их из поколения в поколение. А некоторые даже становятся проводниками культуры, демонстрируя национальный колорит на всевозможных фестивалях и конкурсах.
Те же Тобольжины, ведущие свое происхождение от древнего рода Глухаря, берегут селькупскую культуру от исчезновения по-своему. Юрий Юрьевич, например, вообще всюду успевает. И национальные промыслы развивает, и фольклором занимается, и на общественной работе горит. Он открыл промысловое хозяйство “Фактория” по добыче и переработке рыбы, где работает его многочисленная родня. На Оби они добывают стерлядь, нельму, муксуна, щуку, сырка, окуня. Вялят, коптят рыбу, после чего реализуют у себя в области, а также в Кемерово, Красноярском крае и на Алтае. Промышляют Тобольжины и пушного зверя. Охотятся на лосей и диких оленей. Для собственных нужд стреляют крылатую дичь.
Юрий Юрьевич является вице-президентом Ассоциации коренных народов Севера Томской области и членом Общественной палаты. Эта работа, конечно, отрывает его от бизнеса и наносит определенный урон делу, но такой уж человек Тобольжин: не любит стоять в сторонке, активно отстаивает права как коренных жителей области, так и всех остальных.
В фольклор его втянула теща Вера Тузова. Она создала творческий коллектив “Варк-кара”, пропагандирующий национальные селькупские песни, танцы, сказания, обряды. Вместе родственники инициировали организацию на парабельской земле фестиваля “Легенды Севера”, на который съезжаются до трех тысяч участников, в том числе и с Ямала. Соревнуются в гонках на обласках, стрельбе из карабина, беге на скорость. Так что Тобольжины не новички в фестивальном деле, умеют подать себя зрителю.
Сценически подготовленной прибыла на конкурс и ненецкая семья Ядне из села Антипаюта Тазовского района. Мама, папа и четверо детей уже не раз выступали перед жаждущей северной экзотики публикой. И к конкурсу “Аборигенная семья” они тоже готовились. Поэтому-то их выступление выглядело не как исповедальный рассказ простых оленеводов, а как срежиссированный концертный номер. Очень красивый и трогательный. “Я выбрал лучшую из женщин”, — говорит глава семьи Андрей Ядне. “Если бы ты меня не выбрал, то выбрала бы тебя я. Это судьба”, — вторит ему жена Мария. И старшие дети произносят заготовленные фразы. Только маленькие двойняшки делают на сцене что захотят. Даша теребит мамины бусы, Саша просто висит у отца на шее.
В итоге жюри присудило в этой номинации первое место семье Ядне, а второе — семье Тобольжиных, которые действительно оказались сильнее других участников, не имеющих самодеятельного артистического опыта. Однако уже в следующих номинациях жюри начало раздавать серьги остальным сестрам, видимо, опасаясь кого-либо обидеть. Судей понять можно. Они не хотели, чтобы кто-либо из участников почувствовал себя бездарным. Но дело тут даже не в справедливости судейских оценок, а в том, что на конкурсе состязались друг с другом участники в разных “весовых категориях”. Как такое случилось? На этот вопрос никто не дает ответа.

Природные таланты

К счастью, “неравенство” конкурсантов не омрачило в целом картину мероприятия (хотя обиды были, и их проглотили). К тому же в отдельных номинациях семьи, не имеющие выдающихся сценических способностей, проявили такие природные таланты, что вызвали неподдельный зрительский восторг.
Например, в номинации “Фольклор семьи” Покачевы продемонстрировали настоящий цирковой номер, заставив своего маленького песика Липшим (что означает “бегунок”) петь в микрофон. Надежда Ивановна что-то говорила верному другу по-хантыйски (как выяснилось потом, просила спеть длинную песню), а тот заливисто лаял и даже немного подвывал. “И сама песенница, и собаку научила петь!” — подивились люди.
Каждая конкурсная ступенька оказалась по-своему интересной и познавательной для людей, не сведущих в культуре малых северных народов. Аборигенные семьи познакомили гостей конкурса с искусством шитья национальной одежды и ее отличительными особенностями. Ханты и ненцы, к примеру, пришивают к детской одежде погремушки и колокольчики, чтобы ребенок не потерялся и злые духи его не тронули. Большинство хантыйских женщин украшают наряды большим количеством бисера, но не ваховские ханты. У них, как и у ненцев, главное достоинство одежды — в ее практичности. “В лесу жить — надо все самим уметь”, — произнес со сцены фразу, достойную стать крылатой, Истарх Нимперов. Жюри признало в этой номинации законодательницей северной моды Надежду Покачеву. Она сама придумывает различные узоры, которые потом буквально расходятся по чумам.
Номинация “Мастерство и рукоделие” вызвала настоящий ажиотаж. Гости с любопытством разглядывали ручные изделия: хозяйственные мешки и сумки из оленьих шкур, берестяные стаканы и туески, чулки, связанные одной иглой (селькупская технология), поволоки, обитые мехом, игрушки и сувениры, саки (шубы) и платья. Некоторые зрители даже приценивались к красивым вещицам.
Самым вкусным моментом конкурса стала номинация “Кухня народов Севера, Сибири и Дальнего Востока” (хотя дальневосточных блюд так никто и не отведал по причине отсутствия знатоков их приготовления), а самым сложным испытанием на спортивность — номинация “Папа, мама, я — традиционная семья”, которая потребовала от участников прицельного метания тынзяна на хорей, силы рук в перетягивании палки и прыгучести в прыжках через нарты (абсолютным чемпионом в данном виде состязаний стал Юрий Нимперов, совершивший 79 прыжков), а также выносливости тягловой силы в гонках на оленьих упряжках. Заключительным этапом конкурса сделали “Домашнее задание”, к которому семьи должны были изготовить какую-нибудь игрушку. Стоит ли говорить, что с этим справились все? Люди на Севере мастеровые...

Подарочный бум

Подарки участникам вручали по окончании каждой номинации. Подозреваю, что в некоторых семьях скопилось не по одному комплекту постельного белья и не по одному парфюмерному набору. Но главный подарочный бум ждал конкурсантов впереди.
Награждение длилось и длилось. Призы сыпались как из рога изобилия. Анна Вандымова, мать хозяйки приветливого чума Надежды Покачевой, получила спецприз как самый старейший участник конкурса. А сама Надежда Ивановна заработала диплом “За сохранение семейных традиций” и приз зрительских симпатий! “Открытием конкурса” назвали семью Тобольжиных, а “Самым крепким родом” признали род Нимперовых.
Конечно, главные подарки достались тройке призеров. Музыкальный центр вручили семье Мултановых, занявшей третье место, домашний кинотеатр — Сопочиным, пришедшим к финишу вторыми, а телевизор достался победительнице — семье Ядне, признанной конкурсным жюри еще и как “Самой многодетной”.
Но и тогда река из подарков не обмелела. Под занавес на сцену вышли нефтяные спонсоры, вручившие абсолютно всем участникам (независимо от оценок судей) поистине нужные призы: бензопилы, ледобуры, швейные машинки, наборы таежника и лодочные моторы. Счастливые конкурсанты только об одном запечалились: как увезти все это добро домой?

Найти общий язык

Официальные бумаги называют цели конкурса: “укрепление института аборигенной семьи, повышение ее социального статуса, пропаганда фольклорного и культурного наследия, творческий обмен, передача подрастающему поколению опыта, традиций и обычаев предков”. Неофициальной же целью мероприятия явилась давно назревшая у правительства и нефтяников необходимость найти общий язык с коренными северянами, владельцами родовых угодий. Никто из присутствующих здесь в этом не сомневался.
Рачительные хозяева неохотно пускают в свои владения добытчиков черного золота, опасаясь возможного вреда, который они могут нанести их земле, и обмана. Ясно, что опасаются не из-за пустых предрассудков. Особенно остра проблема взаимоотношений нефтяных компаний и коренных жителей как раз в Сургутском районе.
На пресс-конференции, куда пришли представители власти и фирм, занимающихся нефтяными разработками на территории округа, прозвучала главная мысль, которая сегодня свербит в государственных головах: “Основная составляющая развития российской экономики — это нефть”. Ну а поскольку ее отсутствие грозит нам экономическими бедами, язык общий с аборигенами искать просто жизненно необходимо. Вот и ищут. При этом обещают, что готовы дать каждому коренному жителю возможность вести традиционный образ жизни в нормальных условиях. И в случае чего — возместить убытки.
Аборигены думают...