Сергей Великопольский: "Пока есть силы и доверие коллег — буду работать"

Справка. ВЕЛИКОПОЛЬСКИЙ Сергей Дмитриевич. Родился 27 января 1938 года в селе Любино Любинского района Омской области. Окончил Тюменский машиностроительный техникум (специальность “техник-технолог по обработке металлов резанием”), Тюменский индустриальный институт (инженер- механик), академию общественных наук при ЦК КПСС (г.Москва).
Свою трудовую деятельность начал в качестве сверловщика механического цеха Тюменского завода строительных машин (1959 г.), продолжил на судостроительном, уже инженером. С 1965 по 1969 гг. был первым секретарем Тюменского горкома ВЛКСМ, с 1969 по 1978 гг. занимал должности секретарей горкома КПСС г.Нижневартовска (вначале — по идеологии, после — второго, первого). Впоследствии работал на производстве в Тюмени (на моторном заводе, в “Запсибнефтестрое”, ООО “ЮКОС-Сибирь-Тюмень”.
С 1998-го по 2004 гг. — вице-президент областного общественного фонда им. В.И.Муравленко, с 2004-го и по настоящее время — президент фонда.
Имеет правительственные награды, в числе которых орден Трудового Красного Знамени, медали ”Ветеран труда" и “За освоение и развитие нефтегазового комплекса Западной Сибири”, почетное звание “Заслуженный нефтегазостроитель”...
Таких, как он, сегодня можно назвать представителями партийной элиты. И не из принадлежности их к рангам, якобы обеспечивающим привилегии. Просто это были профессионалы своего дела, которому служили честно, с полной отдачей, во имя идеи и Его Величества Человека.
Наш герой входит именно в такую когорту. Ему довелось работать и встречаться со многими известными людьми, одним из которых был первый начальник ордена Ленина “Главтюменнефтегаза”, обладатель правительственных наград Виктор Иванович Муравленко. Его именем впоследствии был назван Тюменский областной общественный фонд, в котором вот уже 10 лет трудится Сергей Великопольский (вначале — в должности вице-президента, затем — президента).
27 января он отмечает свой 70-летний юбилей.
Тогда, в советские времена, комсомольские и партийные работники зачастую воспринимались обществом как своего рода “белые воротнички”. На самом же деле это были поистине бойцы невидимого фронта, занимающиеся самой что ни на есть “черной”, рутинной работой, действуя в одной связке с руководителями производственных предприятий, учреждений социальной сферы, коммунальными службами. И двери их кабинетов, в которых “лампочка Ильича” горела с раннего утра и до позднего вечера, были открыты для всех...
Наш юбиляр относительно себя немногословен (приходится из него буквально по крупицам вытягивать интересующую нас информацию), зато взахлеб готов рассказывать о тех, с кем довелось работать. И в первую очередь, о своем кумире — В.И.Муравленко. С того и начали разговор:
— Это кабинет Виктора Ивановича, который стал своего рода музеем, — говорит С.Великопольский. — Мы постарались сохранить его без изменений: стол, за которым сидел начальник главка и принимал посетителей, телефон, персональная тумбочка...
— А это что за картина на стене?
— Она написана нашим тюменским художником Никифоровым и называется “Косыгин у буровиков Нижневартовска” (1977 год). Здесь изображены (помимо председателя правительства): министр нефтяной промышленности СССР Валентин Шашин, начальник главка Виктор Муравленко, председатель Госплана Николай Байбаков, Герой Социалистического Труда Геннадий Левин (буровой мастер), его коллега Виктор Китаев...
Вы знаете, 77-й год был очень трагическим: в марте умирает министр, в июне — Муравленко, затем Косыгин (председатель Совета Министров СССР) решением генсека КПСС Леонида Брежнева освобождается от должности, то есть уходит в отставку (как знать, если б этого не случилось, преобразования в стране были бы несколько иного плана).
Как это было
— Фонд на самом деле возник стихийно, — рассказывает С.Великопольский. — Ведь ни на 65-, 70-, 80-летие Муравленко о нем никто не вспоминал (он ушел из жизни в возрасте 64-х лет. Поэтому в 1997-м году, на 20-летие со дня смерти Виктора Ивановича (я тогда работал генеральным директором компании “ЮКОС-Тюмень”), мы вместе с ветеранами- нефтяниками собрались почтить его память. Я обговорил с тогдашним губернатором Леонидом Юлиановичем Рокецким, чтобы это был солидный ритуал (на Лебяжьем, где Муравленко принимал высоких гостей (ведь тогда даже приличных гостиниц не было: “Заря” да “Восток”). Мы посетили могилу, собрались помянуть усопшего (всего было человек семьдесят из его команды). И вдруг возник вопрос: “А почему бы нам не провести мероприятие, посвященное 85-летию В.И.Муравленко?” Организаторскую работу поручили мне. Я проинформировал губернатора (Рокецкого), председателя областной Думы (Барышникова) о решении нефтяников. Оба охотно его поддержали: Леонид Юлианович издал распоряжение, парламент одобрил. И мы с Вячеславом Ивановичем Медведевым (он тогда был управделами) занялись подготовкой, открыли специальный счет для денежных перечислений от спонсоров... И 25 декабря (дата рождения В.Муравленко. — С.Г.) на губернаторском приеме, где присутствовало порядка ста человек: ветеранов, руководителей нефтяных компаний, было принято решение о создании Фонда имени Муравленко, определены учредители. Я подготовил устав, затем общественная организация была зарегистрирована, состоялись выборы правления, президента, вице-президента (ими стали соответственно Александр Парасюк и Сергей Великопольский.— С.Г.).
— Вы отказались от должности генерального директора ООО “ЮКОС-Тюмень”?
— Дело в том, что к тому времени мне исполнилось 60 лет и мой контракт с компанией не был продлен. Фактически я остался без работы. А утверждение меня в должности вице-президента фонда дало возможность продлить собственный трудовой стаж. На сегодняшний день он составляет 52 года. Более того, я нашел свою нишу: быть полезным людям. Находясь уже давно на пенсии, я ни одного дня не был пенсионером в общепринятом смысле этого слова.
— А какова была цель создания фонда?
— В первую очередь увековечить для потомков имя, память великого нефтяника Муравленко и его соратников. Ведь, что греха таить, сегодняшняя молодежь не знает истории, в том числе и своего края.
А как можно забыть Муравленко, Кузоваткина, Аржанова, Сафиуллина, Филимонова, их коллег по цеху, а также таких партийных деятелей, как, скажем, Борис Щербина и иже с ним; или настоящих сибирских “самородков” вроде Бахилова; буровиков, строителей, работников и руководителей областных предприятий водного, железнодорожного, воздушного транспорта, учреждений здравоохранения, образования, — всех, кто основал и обустраивал Западно-Сибирскую нефтегазоносную провинцию под названием Тюменская область?
Потом, мы ведь всячески помогаем ветеранам нефтяной промышленности: выходим с законодательной инициативой в местный парламент (по поводу, в частности, внесения дополнений в “Закон о ветеранах”), предоставляем им возможность поправить свое здоровье и, наконец (что самое грустное), провожаем тех, кому суждено уйти из жизни, в последний путь. Надо сказать, что со стороны местной власти (а за время работы фонда сменилось три губернатора, поменялось руководство и областной Думы) мы ощущаем такую мощную поддержку, которой могут позавидовать аналогичные структуры многих регионов. То же самое можно сказать и о руководителях нефтяных компаний, понимающих значимость нашей работы и осуществляющих спонсорскую помощь фонду.
— Сергей Дмитриевич, о вашей организации звучат весьма положительные отзывы в СМИ.
— За что я им всем премного благодарен, в том числе и областной парламентской газете “Тюменские известия”.
— Известно, что фондом выпущено 12 книг о людях Тюменского Севера (ведь история края должна быть запечатлена на самом надежном носителе), кроме того, и вы лично являетесь автором двух “опусов”.
— Верно. Одно издание посвящено моему родному Нижневартовску, которому отдано 10 лет жизни, второе — Мегиону, а точнее, мегионским нефтяникам, отправке первой нефти с месторождения на Омский перерабатывающий завод. У нас есть интересная задумка: издать книгу о поколениях после Муравленко, то есть о детях, продолживших дело своих отцов.
— Очень благородная идея. Думаю, вам удастся ее воплотить в реальность. Но это — день сегодняшний. Нам же хотелось бы вместе с вами прошагать по вашей жизненной тропинке (со всеми ее ответвлениями), которая вела вас из детства к юности, к зрелости...
У него были свои университеты
— Из какой вы семьи?
— Мой отец в 16 лет ушел из дома, где было 10 детей (9 мальчишек и одна девочка), устроился забойщиком в одну из шахт Донбасса, затем каким-то образом оказался в Новосибирске. Там он познакомился с матерью (пастушкой) и выучился на финансиста. Когда я родился (в селе Любино Омской области), папа был уже заведующим райфо, а мама работала там конюхом, ухаживала за лошадьми. Безграмотная по сути женщина, но, помнится, если сварит что-либо — пальчики оближешь, в пляс пустится — всех зажжет, а как запоет... Интересная была женщина.
— Вы какой по счету ребенок?
— Пятый из шести (но самый любимый почему-то).
— Откуда взялась тяга к технике (в вашем “резюме” фигурирует машиностроительный техникум, индустриальный институт)?
— Дело в том, что мой средний брат Лев Дмитриевич (старший, Иван, погиб под Москвой в сорок первом) был комбайнером широкого профиля. Он часто брал меня с собой на комбайн, мне это очень нравилось. А вблизи нашего дома находилась техническая станция. И, как рассказывала мне мать, я, маленький карапуз, таскал оттуда домой всякие железки, колеса и что-то из них мастерил.
Кроме того, в Любино действовала школа подготовки военных летчиков (соответственно, был аэродром), и, естественно, не обходилось без потерь самолетов. И вот на эту свалку мы с ребятишками бегали, подбирали там всякие детали: колеса, запчасти (ведь игрушек-то тогда не было). Я из них делал себе машинки... Солдаты нас гоняли (однажды мне очень хорошо попало жгутом по определенному месту).
В 1944 году, когда Тюменская область стала самостоятельной, отделившись от Омской, отца пригласили сюда работать (он был главным контролером-ревизором), и мы приехали в Тюмень. Я определился в мужскую тогда школу №25. По окончании ее встал вопрос выбора профессии. Хотелось быть танкистом (как средний брат, прошедший войну и три раза горевший в танке), преподавателем физкультуры. Но все-таки я склонился к тому, чтобы поступать в машиностроительный техникум. Женился. Ушел в армию (служил на Курилах), затем поступил в УПИ им.Кирова и учился там до тех пор, пока в Тюмени не появился индустриальный институт. Геннадий Павлович Богомяков сказал: “Что ты там в Свердловске будешь делать? Переводись в Тюмень, с учетом того, что после окончания института поедешь на Север". А я в то время уже работал первым секретарем горкома комсомола. И в 1969 году, после окончания моей комсомольской биографии (с 1965 по 1969 гг.), Борис Евдокимович Щербина (первый секретарь обкома партии) и Геннадий Павлович Богомяков (второй) направили меня в Нижневартовск на партийную работу.
— Лидерами по жизни становятся не все. Вы к этому стремились?
— Да нет, как-то само все получилось: в школе выбрали звеньевым, потом — председателем совета дружины, далее — комсоргом класса, секретарем комитета комсомола школы, в армии — комсоргом роты, секретарем комитета полка. Отслужив, поступил работать на судостроительный завод. Честно говоря, не хотел идти дальше по комсомольской стезе (учеба, семья). Увы, вдруг раздается звонок начальнику цеха Андрееву: “Говорит Потапов (директор завода. — С.Г.), у нас завтра конференция, куда будут приглашены члены ВЛКСМ, председатель парткома. Товарищи хотят, чтобы Великопольский был секретарем комитета комсомола”.
Причем существовала форма: вначале избирались члены бюро комсомола, а затем — секретарь. Петр Петрович Потапов решил отойти от инструкции ЦК ВЛКСМ и дал указание вначале определить вожака, а потом уже избирать бюро.
— Кстати, очень мудрое решение.
— Ну, наверное, да.
— Понятно. Комсомольская закалка помогает вам держаться в форме. И все-таки в вашей жизни был более зрелый период: 10 лет на ответственной партийной работе в Нижневартовске. Хотя бы несколько фрагментов этой жизненной вехи... Поделитесь воспоминаниями.
— Прежде всего хочу сказать, что я счастлив, поскольку судьба мне предоставила такую возможность. Я работал, учась каждый день, каждый час рядом с такими людьми! Любой их них — человек-легенда! Конечно же, мне очень импонировал стиль работы Виктора Ивановича Муравленко. Это личность государственного масштаба. Он не замыкался на своей должности. Будучи еще и депутатом Верховного Совета, всячески использовал свои полномочия для того, чтобы людям принести какую-то пользу. Сказал — сделал. Кристально чистый человек. И я (простите за нескромность) старался перенять его деловые, организаторские качества.
Помню, как в 1973 году, когда Нижневартовск уже становился большим “каменным” городом, при выходе из котельной лопнула задвижка (вместо стальной она была чугунной и не выдержала сорокаградусных морозов). Население (более 60 тысяч человек) осталось без отопления. Так за 3 дня все было сделано. Конечно, у нас пострадали лестничные площадки (батареи полопались, как спичечные коробки). Виктором Ивановичем оперативно было принято решение: забросить в Нижневартовск 5 тысяч радиаторов самолетами.
А вот только один случай уже чисто из моей практики. В 8 часов утра я, как правило, находился в своем рабочем кабинете (будучи первым секретарем Нижневартовского горкома партии). Напротив нашего здания — автовокзал, с которого люди уезжают на промыслы. Видимо, заметив свет в окне, ко мне как-то заходят два вахтовика. Один, что посмелее, говорит: “Мы получили благоустроенную квартиру в 3-м микрорайоне. Все хорошо. Только тепла нет (а дело было осенью). Вы знаете, когда в 1965-м мы с женой сюда приехали, у нас была дочь, жили в балке. От пневмонии девочка умерла. Но за ее смерть мы сами в ответе (согласившись на такие условия проживания).
Сейчас у нас родился сын. И жена сидит и своим телом его согревает. Вот вы мне скажите: если он умрет, кто будет за это отвечать?
(У меня мурашки по коже пробежали...)
— Наверное, я, — сказал, глядя ему в глаза. Далее объяснил, что нефтяники решили поменять на теплотрассе несколько конструкций и надо немного потерпеть: скоро все наладится и тепло будет подано. Но при этом назвал конкретное число. Тут же собрал членов бюро горкома партии, строителей, специалистов, занимающихся этой проблемой, и некоторым из них сказал, что если к данному сроку вопрос не будет решен, то они добровольно положат мне на стол свои партбилеты. На этом совещание было закончено. Но я следил: денно и нощно теплотрасса была “озарена” газовой сваркой — люди работали. К тому же были подключены все средства массовой информации. И точно в срок все было сделано. Потому меня буквально поражает, что сейчас творится в стране, на том же Дальнем Востоке. Меры как бы принимаются, а уголь, мазут не завезен, котельные не работают, люди длительное время остаются без отопления... Ведь самое главное — человек. Логика моя такова: как ты относишься к людям, так и они к тебе будут относиться.
Сегодняшнее время мне непонятно
— Вначале я очень горячо переживал все изменения, происходящие в России, — продолжает С.Великопольский. — И сейчас задаю вопрос Геннадию Павловичу Богомякову: “Как же вы просмотрели такую партию?” Хотя справедливости ради надо сказать, что уже тогда, в 70-х, учась в академии (кстати, вместе с тем же Зюгановым), мы видели, как загнивала “верхушка”, то есть ЦК КПСС. Им делать-то нечего было, потому что все возлагалось на рабочих лошадок, рядовых коммунистов на местах (работников райкомов, горкомов, обкомов партии). И я радовался, когда пришел Борис Ельцин. Его первые шаги в партии были неординарными. Согласитесь: необычно выглядели поездки первого секретаря Московского горкома партии в трамвае, посещения им магазинов. Он хотел изучить жизнь людей изнутри. Но потом вдруг попал в другое русло. Его как бы использовали... Очень жаль. А сегодняшнее время мне непонятно. Почему первый заместитель председателя правительства уже подобрал себе премьер-министра, хотя должен подчиняться пока действующему? То есть форма назначений довольно странная. И это не только мое мнение. В стране отсутствует идеология (к какому берегу нам плыть, какую государственную модель выбрать — неизвестно). Ищут национальную идею...
А не надо ее искать. Вот вам простой пример. Я Володе Чертищеву (он, как вы знаете, возглавляет региональное отделение КПРФ) говорю: “Мы своим фондом делаем больше, чем ты”. А он нефтяник, мой друг, но вступил в фонд только в прошлом году. Представьте: хороним дважды Героя Социалистического Труда СССР лесника Попова (единственного в стране бригадира комплексной бригады, обладателя таких правительственных наград, бывшего коммуниста), а из представителей компартии никого нет. Не знаю, но историю, традиции надо уважать, а не искать национальную идею. Впрочем, по натуре я жизнелюб, потому отношусь ко всему реально.
Например, знаю, что у меня никогда не будет больших денег.
— И слава Богу: большие деньги — большие проблемы.
— Может быть. Хорошо, что я еще работаю, жена преподает в нефтегазовом университете плюс пенсии, составляющие на двоих восемь тысяч. Так что нам хватает. Просто немного за державу обидно. Ну скажите мне: почему я или любой другой человек должен оплачивать медицинские процедуры, окупая тем самым оборудование, приобретенное на бюджетные деньги? Я понимаю, если бы это была частная клиника, куда владелец вложил свои средства, купил аппаратуру...
— Сергей Дмитриевич, сие от нас с вами, увы, не зависит: курс взят на коммерциализацию.
— Все-таки, я думаю, восторжествует здравый смысл.
— Наверное, юбиляр имеет право на мечту...
— Это касается области... Уверен: она вновь будет единой и неделимой.
Под занавес — о самом сокровенном
— А вы знаете, мы ведь с Виктором Ивановичем Муравленко с определенного момента стали родственниками! — неожиданно вырвалось из уст нашего героя. — Дело в том, что моя родная племянница Нина, дочь среднего брата Льва, после окончания Тюменского педагогического института приехала работать в Нижневартовск (я попросил областное руководство образования дать ей свободный диплом). Она устроилась преподавателем физики и математики в школу, жила в общежитии. Вскоре туда же после окончания Тюменского индустриального приехал молодой специалист Сергей Муравленко (сын Виктора Ивановича). Где-то они познакомились, влюбились друг в друга. И вскоре раздается звонок: “Сергей Дмитриевич, нам надо подумать о свадьбе”. Это звонил сам Муравленко-отец.
Что ж, надо — так надо. Сделали в лучшем виде, в Тюмени, на Лебяжьем. Они вырастили двух очаровательных дочек, одна из которых им родила внучку, скоро родит вторую (или второго).
— Потрясающая история! Вы в жизни состоялись — факт. Чего бы еще хотелось?
— Ну, жизнь моя идет по наклонной вниз.
— Да ладно!.. По большому счету, с момента рождения человека время движется, так сказать, на убыль. Таков закон бытия. Другое дело, что в молодости шаги медленнее, с возрастом же они заметно ускоряются. Однако в оптимизме вам не отказать, не правда ли?
— Это понятно, но я реально представляю предел существования. Единственно, что должен сдержать слово, данное Сергею Викторовичу Муравленко: пока есть силы и доверие ко мне членов фонда, — работать, работать и работать. Когда ветераны говорят: “У нас есть свой дом, где мы нужны”, это дорогого стоит.
— А как думаете отмечать свой юбилей?
— Соберу человек пятьдесят 27 января. Кстати, свой день рождения я всегда отмечаю в дату (независимо от дня недели) и не люблю, когда мне дарят цветы.
— Почему?
— Они должны расти и радовать глаз. А букеты и венки пусть возлагают, когда уйду из жизни.
— Венки — понятно, но цветы... Впрочем, у каждого человека есть свое мнение.
— Так вот, продолжаю ответ на ваш вопрос: 27 января я отмечаю свой юбилей в Тюмени, а 31-го меня пригласили в Нижневартовск. И я не могу туда не поехать. Когда-то, в 1978 году, перед отъездом на учебу в Академию ЦК КПСС некий Пикман Григорий Кузьмич (первый управляющий трестом “Мегионгазстрой” — человек-легенда) собрал всех первых руководителей предприятий, учреждений (более ста человек) для того, чтобы сказать мне добрые напутственные слова. Разве можно это забыть?
И вот мои соратники вновь приглашают меня (время и место встречи обозначены). Конечно же, я поеду. Там мои друзья, с которыми немало прожито...
P.S. Когда материал был готов к верстке, в адрес юбиляра в нашу редакцию поступило поздравительное письмо, фрагмент которого мы публикуем (и за что благодарим его автора).
— Просто не верится: Сергею Великопольскому, президенту Тюменского областного общественного фонда имени В.И.Муравленко, — 70! Как будто вчера был студентом индустриального института — и на тебе: такой солидный юбилей!
...Сергей Дмитриевич “выдавал по заслугам” тем руководителям, которые безответственно относились к исполнению своих служебных обязанностей, не заботились о людях, работающих в так называемых фронтовых условиях.
...Организаторские способности Сергея Великопольского проявились и в период его работы в Фонде им. В.И.Муравленко. Он одним из первых вступил в бой с современными реформаторами, стремящимися облить грязью всю историю...
С юбилеем! Здоровья! Комсомольского задора, мудрости, неистощимой энергии!
С уважением — доцент ТюмГНГУ, к.и.н. Мария АФАНАСЕНКОВА.