Человек, который предпочитает говорить на русском языке

Сколько она себя знает, всегда хотела стать учительницей.
Возможно, это желание зажглось в маленькой жительнице Увата благодаря маме, которая была педагогом. Возможно, благодаря школьным наставникам, которых она помнит до сих пор, — высокообразованным и эрудированным. Как бы там ни было, Людмила Семеновна Филиппова в детстве верно определила свое главное жизненное дело. И ни разу ей не пришлось сказать себе, что ошиблась.
Нынче исполнится сорок лет ее трудовому союзу с Тюменским государственным университетом. Хотя... если приплюсовать к этому сроку студенческие годы и время работы ассистентом, получится почти полвека. Но мы не будем вести точный подсчет. К тому же откроем секрет: наша героиня с цифрами не в ладу — она ярко выраженный гуманитарий.
Тем не менее в школе была отличницей по всем предметам. А вот прилежанием, по ее собственному признанию, особым не отличалась. Но, похоже, наговаривает на себя. Подумаешь, могла выучить недоработанный дома урок на перемене! Экое разгильдяйство!
На самом деле она старалась быть серьезной и собранной. Ее дисциплинировала мечта. Людмила хотела учиться в МГУ. Но, когда отзвенел последний школьный звонок, вдруг оробела. И повернула в сторону Тюмени. Не думала тогда, что свяжет всю свою дальнейшую жизнь с пединститутом (будущим университетом), в который собралась подавать документы.
В 1968 году, после работы в Ялуторовской средней школе и учебы в Куйбышевской аспирантуре, Людмила Филиппова пришла на кафедру русского языка, да так и осталась там. И до сих пор работает, несмотря на то, что давно заслужила отдых и имеет подтверждающий эту заслугу документ — пенсионное удостоверение.
— А мне интересно! — говорит она. — Я привыкла работать. По правде сказать, несколько раз принимала решение уйти. Вот и в прошлом году сказала, что уже точно не выйду на работу. Но... У меня есть планы, которые необходимо осуществить. Вот когда выполню их, тогда и на печку.
Вообще-то большие сомнения одолевают, что для нее когда-нибудь наступит такое время. Годы, похоже, не имеют над ней власти. Это она повелевает ими. Поэтому с течением лет меняется настолько, насколько считает нужным. Вот такое обыкновенное женское волшебство.
Буквально на днях Людмила Семеновна отметит свой юбилей. Но мы, как и планировали, не будем уточнять цифры...
Про нее говорят: «Человек значимый. Личность!» При этом она скромна. Своими заслугами не козыряет. И ее совсем не интересует общепризнанность. Только наука! Разговору о любимом предмете Филиппова может уделить много времени. «А о себе что говорить? Работаю и работаю...»
Начинала Людмила Семеновна (если не брать в счет два года общеобразовательной школы) со студентов-заочников — выпускников трехгодичных учительских институтов. Она — молодая преподавательница, они — важные взрослые люди.
— На меня это сильно подействовало, — признается Филиппова. — Я тоже стала чувствовать себя очень взрослой.
При этом страха не испытывала. Сложно было? Да! Но только потому, что очень ответственно относилась к делу. Ведь приходилось читать лекции не вчерашним школьникам, а специалистам. Какое-то время Людмила Семеновна совмещала работу в университете с работой в Тюменском институте усовершенствования учителей. Даже создала там кафедру русского языка и литературы. Но потом ушла. Не смогла разрываться на две части.
В университете прошла путь от ассистента до заведующего кафедрой русского языка. Хотя... правильнее было бы сказать — до автора учебников, которые у студентов, кстати, идут нарасхват. Всего в издательстве ТюмГУ вышло шесть учебных пособий, подготовленных Людмилой Филипповой. Почему она взялась за эту кропотливую работу?
— Захотелось передать опыт, изложить свое видение предмета, — объясняет. — К тому же возникла практическая необходимость. Институту дистанционного образования при ТюмГУ, которому нынче исполняется пять лет, были нужны учебники по разным предметам, в том числе и по филологии. Я подготовила пособия по морфологии и словообразованию для студентов-журналистов, а также по русскому языку и культуре речи — для студентов всех факультетов. Сейчас мне предстоит работа над учебником «Русский язык для иностранцев».
— И кто же будет заниматься по этому учебнику? — интересуюсь.
— В Институте дистанционного образования много студентов-иностранцев из восемнадцати стран ближнего и дальнего зарубежья. Так что пособие по русскому языку им необходимо. И потом мы надеемся, что и на филологическом факультете появятся студенты из-за рубежа. Планируем заключить договор о сотрудничестве с Китаем. Тем более что опыт работы с иностранными студентами у нас есть — на экономическом факультете учились ребята из Монголии.
К сожалению, приобрести учебники Филипповой могут не все желающие. От школьных преподавателей русского языка и литературы уже поступало несколько заявок. Но... в продаже этих книг нет. Их издают исключительно для студентов ТюмГУ. Так что найти учебники можно только в библиотеке университета. И то если повезет — обычно они все на руках.
Людмила Семеновна никогда не сожалела о том, что стала педагогом. Но были у нее по молодости смятенные мысли: какая от работы филолога польза государству? Думала: может, лучше бы пошла на математика? По крайней мере, могла бы стать инженером или еще кем-то... Но потом-то она нашла ответ на волнующий вопрос. И все сомнения в правильности выбора отпали.
— Я считаю, что преподавание русского языка — очень важное дело. Звучит высокопарно, но так оно и есть. Язык — это же душа народа, сам народ! Когда я пришла к такому выводу, больше на эту тему не размышляла.
Теперь она размышляет о другом. О том, что волнует большинство лингвистов России, — о засорении русского языка жаргонизмами, просторечием и заимствованными иностранными словами. И признается, что весьма обеспокоена происходящим.
— Говорят, наш язык все это уже проходил. Было много заимствований и во времена татаро-монгольского ига, и в эпоху Петра Первого. В начале XX века русский язык серьезно изменился под влиянием разговорной лексики. Многие лингвисты считают, что язык сам отметет все ненужное. Но можно ли доверять такому естественному отбору? С этим согласны далеко не все. Я, например, считаю, что в настоящее время саморегулирующей функции языка недостаточно. Сейчас настолько активно влияние «засоряющих» факторов, что, мне кажется, сам язык уже с этим не справится. Но если, предположим, он постепенно и сможет побороть «болезни», его засоренность непременно повлечет за собой изменение общей культуры. Ведь язык и культурный уровень человека тесно взаимосвязаны. Мне очень хочется обратиться к нашим журналистам, чтобы они обращали побольше внимания на то, как пишут и как говорят. К тому, что русский язык засоряется, причастны и средства массовой информации.
— Конечно, нельзя категорически отвергать все заимствования, — продолжает рассуждать Людмила Семеновна. — Мы же не говорим так, как Даль предлагал: «мокроступы» вместо «калоши», «самодвигатель» вместо «автомат». Заимствования оправданы там, где для названия предмета или явления нет русского слова. В экономике, например, терминологические системы только начинают складываться, и по большей части под влиянием иностранных языков.
Но вот вам другой пример. Участникам лингвистической конференции, которая проходила в Санкт-Петербурге, предложили объяснить значение некоторых слов. Раздали больше тридцати анкет. Возвратили анкеты только восемь человек. А подписали их лишь двое! Крупные специалисты в области языка не могли объяснить значение таких «модных» выражений, как SPA-процедуры или блокбастер! Сегодня мы употребляем множество слов, значения которых толком не знаем. Так зачем они нам? Отрадно, что в последние годы государство проводит достаточно рациональную политику в отношении защиты языка. Два с половиной года назад был принят Федеральный закон «О государственном языке Российской Федерации». На него возлагали большие надежды, думали, что он в корне изменит ситуацию. Однако ничего не произошло, потому что не были разработаны подзаконные акты, которые позволили бы работать закону. В настоящее время юристы как раз занимаются этой проблемой. Хотя трудно представить, как можно воздействовать на тех, кто засоряет русский язык.
Став преподавателем, Филиппова никогда не задумывалась над тем, как завоевать авторитет у своих учеников. Все как-то само собой получалось. И никогда не размышляла: любят ли ее студенты?
— Выпускники почему-то говорят, что я очень строгая, — задумчиво произносит Людмила Семеновна. — Возможно, они так считают, потому что я требую от них знаний? Просто я, как преподаватель, чувствую свою ответственность. Ведь мои студенты пойдут работать в школу! А я под оценками ставлю свою подпись, гарантируя тем самым, что знания есть. И вдруг они не будут знать предмет! Не могу через себя переступить. У меня один принцип — готовить специалистов...