Чего не бывает с испугу!

СПРАВКА. Анатолий Петрович Круговых. Кинооператор-документалист высшей категории, член Союза кинематографистов России. В свое время собкор кинохроники СССР. С 1967 года - собкор Свердловской и Центральной киностудий документальных фильмов. Долгое время работал на Северном Кавказе.
За годы работы по роду своей профессии постоянно доводилось снимать киносюжеты о разных людях, но, главное, это были необычайно интересные, удивительно душевные и трудолюбивые люди. Иногда во время встреч происходили смешные случаи, истории. О них мне бы и хотелось рассказать.
I. Советская власть и ее заведующий
В конце пятидесятых годов снимали мы на Северном Кавказе документальный фильм. Для него нужен был эпизод о сельских буднях одного из совхозов Чечено-Ингушской АССР. Сельскохозяйственный год заканчивался, и в селах проходили праздники урожая. Год для хлеборобов удался на славу, да и животноводы порадовали. После киносъемок на полях и фермах хозяйства нам необходимо было снять выступление директора совхоза. Надо сказать, что синхронная киносъемка в то время была дорогостоящей и довольно трудоемкой. На штативе устанавливалась большая, тяжеленная забоксированная кинокамера, рядом, на переносном столике, такой же тяжеленный магнитофон «Маг-8», и вся эта громоздкая техника обслуживалась целым штатом кинематографистов в шесть-семь человек. Кинопленка на фильм отпускалась в ограниченном количестве, поэтому решили снимать только заключительную часть речи. Внимательно сверили отпечатанный и заверенный райкомом партии доклад со своей копией и приготовились к съемкам. И праздник начался.
Говорил директор очень громко, иногда красочно жестикулировал. В условном месте доклада режиссер дал сигнал — «мотор». Заработали кинокамера, магнитофон, снимая и записывая оратора. И вот уже звучат заключительные его слова: «Да здравствует Советская власть и ее заведующий товарищ Ворошилов!» Нас от этой здравицы кинуло в жар. Почему заведующий Советской властью товарищ Ворошилов? Ведь в докладе четко напечатано — "Да здравствует Советская власть под руководством Центрального комитета Коммунистической партии Советского Союза!" Правда, в то время Климент Ворошилов был председателем Президиума Верховного Совета СССР — высшего органа государственной власти между сессиями Верховного Совета СССР, но никак не заведующим.
Разгадка оказалась простой: у кавказцев самая высокая и почитаемая должность была... заведующий. Люди, работающие в подобной должности (завмаг, завсклад, заведующий базой), были здесь очень уважаемыми. Перед нами же возникла проблема, как выйти из этой ситуации. Переснять невозможно — съемки событийные, да и лимит пленки израсходован. Пришлось при монтаже эпизода последние кадры изображения и голоса «искусного докладчика — заведующего совхоза» (так, оказывается, величали его селяне) сократить и «прикрыть» кадрами аплодирующих гостей и селян.
II. Глава сельской власти, который стучал
Помнится, как-то в начале восьмидесятых годов был в командировке в Ханты-Мансийском автономном округе, где проводил съемки сюжетов для киножурналов «Советский Урал» и «Новости дня» — о строительстве нефтегазопроводов. Было это накануне праздника оленеводов, который намечался в Саранпаульском совхозе.
Очередным рейсом АН-2 вылетел в поселок. Из аэропорта меня с киносъемочной аппаратурой на оленьей упряжке, как говорится, с ветерком домчали до деревянной избы, в которой располагался сельсовет. В просторном кабинете председателя местной власти на стульях вдоль стен уже сидели несколько собкоров центральной прессы, прибывших из Тюмени. Из-за стола поднялся председатель сельсовета и строго спросил: «Кто таков, какую прессу представляете?» Я назвал свою фамилию и должность. Поздоровались, хозяин предложил мне садиться, но не с собкорами, а по другую сторону стены, где тоже стояли стулья. Я не обратил на это внимания. Вскоре в кабинет ввалились сразу несколько тюменских журналистов. Хозяин кабинета деловито начал опрашивать каждого прибывшего и в зависимости от того, какую газету он представлял, рассаживал: кого на левую сторону, а кого — на правую, то есть по рангам.
Но вот в кабинет вошел еще один собкор и, желая произвести на главу впечатление, громко по-армейски отрекомендовался: «Телеграфное агентство Советского Союза!» Глава сельсовета, улыбаясь, быстро вышел из-за стола, торопливо подошел к собкору ТАСС, обнял его, как родного, за плечи и громко воскликнул: «Стучишь, брат. Стучишь! Молодец, что приехал!» Мы все притихли. От неожиданной встречи оторопел и смутился собкор, а глава местной власти снова воскликнул: «Стучишь... Значит, свой человек. Очень рад вашему приезду! Я ведь тоже несколько лет работал на почте и тоже стучал. Говорят, был неплохим телеграфистом».
Напряженную обстановку и паузу в беседе двух коллег разорвал наш гомерический хохот.
Наконец, саранпаульский глава закончил процедуру приема, назначил над группой собкоров центральной прессы руководителя (своего, районного журналиста), сказал, что специально для нас подготовлена отличная гостиница, и удалился по своим делам. Мы же решили отобедать в местной столовой. И хотя меню не отличалось разнообразием, обслуживание было, прямо скажем, на высшем уровне. Наш официант был легендой районного общепита. Когда-то он работал в одном из самых дорогих московских ресторанов. С изящными столичными манерами быстро подошел к нам, неуловимыми движениями картинно поправил висевшее на полусогнутой руке белоснежное полотенце и воркующим голосом проговорил: «К вашим услугам». Приняв наш нехитрый заказ, галантно поклонился и отправился на кухню. «Вот это сюрприз!» — подумали мы. Вскоре официант появился, как фокусник, неся на ладони поднос, в три этажа уставленный тарелками с гуляшом. Сытно отобедав и расплатившись с легендой саранпаульской закусочной, мы отправились в «специально организованную» гостиницу. Дорогу к ней нам подсказал местный житель. Это оказалось бревенчатое строение. Над входом был прикреплен лист ДСП, на котором большие неровные буквы гласили: «Гостиница «Хомут», а ниже — «Добро пожаловать!»
Помещение, в котором расположилась гостиница, оказалось мастерской по ремонту лошадиной сбруи. Об этом напоминали торчавшие из стен металлические штыри, на коих подвешивались отремонтированные мастером шорных дел хомуты и сбруя... «Хомутом» так называемую гостиницу окрестили вертолетчики.
Утром, позавтракав, мы отправились на поселковый аэродром. Здесь, около сооруженного чума, гомонила большая толпа празднично одетых оленеводов, гостей и жителей поселка. В чуме хозяева радушно угощали желающих строганиной из оленьего мяса, которую запивали «рюмкой чая». Под свист и подбадривающие возгласы болельщиков мчались наперегонки оленьи упряжки, прыгали через нарты оленеводы, ловко набрасывали тынзян на хорей пастухи. Праздник удался на славу.
III. И чего только не бывает с испугу
Недавно прочитал рецензию тюменского журналиста Бориса Галязимова на одну из книг местного писателя. Что меня более всего удивило: автор книги рассказывает, что стихи он начал писать от испуга. Интересно, кто и как смог его так напугать?! Мне же вспомнился любопытный случай.
Как-то в Тюменскую область с дружеским визитом приехал космонавт с группой именитых москвичей. Сопровождало их множество корреспондентов столичной и местной прессы. На газовом промысле Уренгоя гости направились к новой скважине, где космонавту предоставлялась возможность зажечь газовый факел. Шли по деревянным мосткам, проложенным прямо по болоту. Один из начинающих, но настырных местных фотокорреспондентов бегал с фотоаппаратом как угорелый. То вперед забежит и щелкнет затвором аппарата, то присядет, то на колени становится, то пятится назад, направляя объектив на космонавта, и все снимает, снимает. Забежав в очередной раз и пятясь назад, не заметил края деревянного настила и оступился в болото. На помощь поспешили коллеги, но он вдруг закричал: «Уйдите из кадра, не мешайте снимать!» Очевидно, такая «оперативность» у него проявилась не только от холодной болотной воды, но и от испуга.
Мы быстро помогли фотографу выбраться на деревянные мостки, но не успели отряхнуть его от грязи, как он стремглав помчался фиксировать для истории незабываемое действо уренгойской встречи. Потом мы подшучивали и посмеивались над неудачником, а он в ответ утверждал, что «из болота» снял лучший кадр. И ведь что удивительно, вскоре я узнал, что именно этот снимок был признан лучшим снимком года. Виноват испуг? Все может быть. Раз уж и сочинительство бывает с испуга. А я думал, шедевры рождаются только от вдохновения!
IV. Карасиная история
В конце шестидесятых годов прошлого века для съезда коммунистических партий мира, который состоялся в Москве, Центральная студия документальных фильмов снимала фильм о дружбе народов. Мне было поручено представить ролик из Томской и Тюменской областей.
С визитом дружбы сюда приехала партийно-правительственная и творческая делегация Украины. Были теплые встречи с рабочими заводов и интеллигенцией. Был прием украинской делегации первым секретарем Томского обкома КПСС Егором Лигачевым. Затем прибыли в Тюменскую область. Удивительно сердечно принимали посланцев Украины местные судостроители и прядильщицы. Побывали в древнем и сказочном граде Тобольске. Удивлению и восхищению гостей, как говорится, не было предела. В заключение тоболяки устроили праздничный банкет в ресторане.
В зале в длинную шеренгу вытянулись столы, уставленные кулинарными изысками. У меня тоже было приглашение на банкет, но, к сожалению, я заканчивал свои съемочные дела, поэтому пришел с опозданием. Места за столами были заняты, и я уже собирался уйти восвояси, но остановил местный распорядитель. Оказалось, что опоздал не я один. В числе «задержавшихся» оказался очень известный художник с большими пышными усами почти до самых ушей, корреспондент ИТАР-ТАСС и еще двое знатных украинских граждан, любителей древней старины. Для нас быстро принесли два столика, поставили в стороне от основной шеренги и, извинившись, усадили.
Пригласив молоденькую официантку, распорядитель поручил ей обслуживать наши столики. Та мигом принесла салаты, графины с пивом, мы принялись за дегустацию блюд. Кто-то, ради озорства, переставил на наш стол небольшую подставку с государственными флагами СССР, РСФСР и Украины. За разговорами никто из нас не обратил на это внимания. В зале царил дух дружеского гостеприимства и веселья. И вот официантка принесла тобольское фирменное блюдо — каждому по сковороде с двумя запеченными в сметане большими карасями — и целый поднос, уставленный бутылками с марочным коньяком и вином. Таким же блюдом стали угощать и руководителей украинской делегации. Провозгласили тост за вечную дружбу. Все встали, раздался мелодичный звон бокалов. Потом еще были всякие серьезные и смешные тосты.
И вдруг среди сидящих за большим столом начался ропот — кому-то из жаждущих угоститься фирменным блюдом не хватило запеченных карасей. Слышу, как распорядитель громко отчитывает поваров и официантку, обслуживающую наши столы. Вытирая слезы, она оправдывалась: «Я же думала, что за моими столиками сидят самые главные, ведь только у них стоит флагшток с государственными флагами. Да и какие колоритные люди! Одни усищи вот у того! Аж оторопь берет!» После банкета, когда нас речной «Ракетой» отправили в аэропорт, ответственные тобольские чиновники решили сгладить свою ресторанную оплошность и организовали для именитых украинцев бесплатный буфет. «Ракета» катала их по речной глади древнего могучего Иртыша до той поры, пока гостям не надоело. Вот до чего доводит несерьезное отношение к государственным флагам.
Продолжение следует.