Владимир УЛЬЯНОВ: “Жечь партбилеты было модно”

Сегодня — День Конституции Российской Федерации. К этой необъятной теме — теме конституционных прав и свобод — можно подходить по-разному. Можно “применить” Конституцию к конкретному человеку, его праву на труд, на отдых, на образование и медицинское обслуживание...
И сделать это сегодня будет проще, чем вчера: оперировать можно не обтекаемыми словами, а конкретными, с большими нулями, суммами бюджетных средств, выделенных на реализацию приоритетных национальных проектов — “Образование”, “Здоровье”, “Доступное жилье”.
А можно, говоря о действующей ныне Конституции, бросить, что называется, ретроспективный взгляд. И узнать, к примеру, над чем работали политики регионального уровня в начале переломных 90-х годов. Накануне Дня Конституции мы беседовали с главным федеральным инспектором в Тюменской области Владимиром Ульяновым. Полностью интервью будет опубликовано в одном из номеров газеты, а его часть, которая касается судьбоносных перемен в регионе в свете главного закона страны мы представляем вниманию читателей.
— Владимир Ильич, как происходила в начале 90-х годов смена власти в области? Насколько болезненно это было, учитывая ту “определяющую” и “направляющую” роль, которую играли обкомы КПСС в жизни страны? Официальной роли, идеологической?
— Обкомы были по сути дела представительными органами власти. Эта партийная структура принимала все директивные решения на своем уровне, равно как горкомы, райкомы — на своем. И у нас в совете 95 процентов депутатов были членами КПСС — это председатели городских районных советов. Альтернативные выборы весной 1990 года послужили тому, что пришедшие депутаты попытались взять власть в свои руки реально. Реально принимать решения, реально смотреть бюджет, реально влиять на экономику, социальную политику в регионе...
Совет решительно отказался от помощи, влияния и контроля обкома, который принимал решения, обязательные для исполнительной власти. Так и вышло. В процессе организационного периода, обком партии, действовавший тогда, никак не мог повлиять на формирование структуры совета, провести кадровую или организационную политику.
Потому в ходе рассмотрения формирования структуры совета народных депутатов “запланированные” или “предполагаемые” ранее кандидатуры не прошли. И здесь не последнюю роль сыграло отрицание депутатами всего “партийного”, насаждаемого сверху десятилетиями. Далее все составы постоянных комиссий были сформированы самим советом. Тогда впервые появилось несколько решений, а именно: совет стал постоянно действующим представительным органом, имеющим в своем составе руководителей на освобожденной основе. Также был образован собственный аппарат, обеспечивающий деятельность совета.
— Справедливо ли мнение, что после ельцинского указа о роспуске КПСС началось избиение партийных кадров?
— Нет. Избиения кадров не было. Могу сказать утвердительно лишь об отсутствии у депутатов положительного отношения к обкому партии. Мягкая позиция невмешательства обкома обусловила отсутствие антагонизма. Установки не принимать на работу бывших обкомовцев не было, мы лояльно отнеслись к кадрам, не проводя никаких чисток. Все технические работники были сохранены.
— Владимир Ильич, а вы были коммунистом?
— Конечно. Я же работал прокурором Сургута. А прокурором беспартийный не мог быть в принципе. В КПСС вступил, когда мне было 24 года. В 1990 году, когда меня избрали зампредседателя областного Совета народных депутатов, сложилась такая практика, что руководители органов власти приостанавливали свое членство в партии. И я это сделал, но из КПСС не выходил, партбилет не выбрасывал. Рвать, сжигать прилюдно партбилет — это называется попытка шагнуть в ногу с модой. Я об этом не думал, тем более что работы хватало.
— Чем запомнились первые годы работы народных избранников?
— Неподдельной искренностью устремлений и намерений депутатов совета. Определенная часть придерживалась консервативных взглядов, устаревших, но это позволило не броситься бегом, задрав штаны, бежать в рынок, переход осуществлялся плавно и логично. Присутствовал энтузиазм при том, что все понимали, насколько тяжела ситуация в стране. Во-первых, резкое обесценивание доходов населения, помните Павловскую реформу, наверное. Обмен пятидесятирублевых купюр — акция, унижающая честь и достоинство людей. Вину повесили на нас, представительные органы. Потом в 1992 году с 1 января объявили свободные цены, помните, какая инфляция, пустые прилавки, все было сметено еще в декабре. Тогда в 1991-м депутаты много сделали для сохранения, скажем, регионального фонда сельскохозяйственной продукции. Мы же не стали, как свердловчане, закрывать или ограничивать вывоз продукции. Мы делали все для того, чтобы бюджетные организации, больницы, садики, школы были снабжены продуктами. Тогда это было намного сложнее, чем сейчас. Это сегодня объяви конкурс — бегут, несут...
Должен сказать о том, что областной совет народных депутатов — удачно сложившаяся структура, и если бы сегодня не было того сформировавшегося органа, трудно сказать, что представляла бы собой Тюменская область сегодня. В те годы советом был принят ряд важных решений. Первое — Указ Президента России о развитии Тюменской области от 21 сентября 1991 года. Тогда область и нефтегазодобывающая отрасль получили большие материальные ресурсы, для того, чтобы сохранить территориальный фонд, снять ограничения на северные надбавки и заработную плату. К сожалению, многие решения депутатов остались невыполненными исполнительной властью.
Второй, бесспорно, очень важный шаг — принятие Закона о недрах. Областной Совет народных депутатов отстоял платное недропользование, которое предоставляло возможность отчисления денежных средств от каждой тонны нефти и каждого кубометра газа в бюджет области. Этим самым мы смогли в тот период времени удержать экономическую и социально-политическую ситуацию стабильной. А ведь инфляция по стране составляла 200- 300 процентов. Наполнив бюджет через Указ президента в 91-м, а в 92-м через Закон о недрах, мы смогли одноразово повысить заработную плату бюджетникам в три раза, чтобы наши учителя, врачи, воспитатели по большому счету не нищенствовали.
Третий момент. Принятие решения о развитии территории с автономными округами. Помните, какие процессы тогда бурлили, вплоть до “развода” округов с областью. В 1991-м Ямал вовсе вышел из состава области, правда, так никуда не ушел. Областной Совет народных депутатов сумел сохранить целостность территории Тюменской области при разграничении полномочий. Да, полномочия разграничили, да, автономные округа стали субъектами федеративных отношений. Сейчас по истечении лет я вижу, что в решении больше плюсов, чем минусов. При такой схеме отношений, имея каждый самостоятельный бюджет, суммарно получили больше, чем при едином областном бюджете. Деньги приблизились к территориям, и округа стали быстрее развиваться.
Четвертый позитивный пункт. В кризисном 1993 году Совет народных депутатов не распустился, он прекратил полномочия на год раньше до марта 1994-го. Это произошло потому, что новая Конституция предполагала создание нового законодательного органа. Областной совет народных депутатов не имел права принимать законы, поэтому было принято решение провести в марте выборы. С формированием нового представительного органа областной совет должен прекратить полномочия. Фактически прекращение полномочий досрочное, но с момента начала деятельности вновь избранного законодательного органа. Это тоже было непросто. Ведь предстояло обеспечить выборы на территории всей Тюменской области. Мы отстояли поправки в Указ о порядке выборов, и они состоялись.
Пятая заслуга облсовета в том, что нам удалось заложить в Конституцию специальную норму о нашем субъекте. Это статья 66, часть 4, где было прописано, что автономный округ может входить в состав края, области и их отношения регулируются либо договором, либо федеральным законом. Другими словами, мы конституционно закрепили единую территорию.
Областной Совет народных депутатов провел выборы в сложнейших условиях. Но все же была сформирована областная Дума — новый законодательный орган. Мы передали здание, дела, имущество, а Дума объявила себя правопреемником областного Совета народных депутатов, взяв все наши обязательства по отношению к населению и к иным случаям, которые могли возникнуть. А ведь на многих территориях России вновь избранные сразу поставили крест на решениях и обязательствах народных депутатов. Тюменская областная Дума продолжила дело совета, ведь было много положительных наработок. Дух отношений с округами был сохранен, дух партнерства, я называю.
— Для вас уход из политики, из власти был болезненным?
— В марте 1994 года я сложил полномочия, передал отчет облсовета о проделанной работе, решения, которые на контроле, принятые нормативные акты. Я уже для себя определился, что ухожу в науку и не избираюсь в новый орган. Не было разочарования, что чего-то не успел. Могу сказать, в тех условиях и в то время успел сделать все. Самое основное — был сформирован новый законодательный орган, он приступил к работе и был легитимным. Была сохранена единая Тюменская область, хотя и со сложными отношениями. Вместе с исполнительной властью нам удалось провести корабль без больших кренов. Это я образно говорю о 1991-1993 годах. Хотя последующие годы были не менее сложными. А еще доволен тем, что я за приватизацию не отвечаю (улыбается). На мне этого греха нет, потому что мы ничего сделать не могли. У нас шел процесс разграничения собственности: федерация — область. Мы принимали в областную собственность объекты, запрашивали их, передавали муниципальным образованиям, но без процесса приватизации, который пошел в 1994-1995 годах, тогда мы уже сдали все полномочия. Еще могу сказать, что депутаты областного Совета народных депутатов в большинстве считают, что отработали честно и добросовестно. У нас любят винить власть во всех грехах. Я же не могу при всем желании вспомнить случая, что кто-то из депутатов воспользовался служебным положением в корыстных целях. Да и не мог он ничего прихватить, приватизации не было. Если была, кто знает, может, кто-то и слабым оказался. (Смеется).