Мы оставили всё. Но только не бойцов

За свою пока еще недолгую жизнь повидал Владимир Юрьевич немало. Шутка ли сказать: пролетел на вертолете вдоль границы с острова Сахалин до городка Мары, что неподалеку от Ашхабада.
(фото2)— С высоты 200 метров видимость отличная, — вспоминает летчик. — Внизу, словно на географической карте, дальневосточная тайга, забайкальские сопки, Саяны, казахстанские степи, отроги Тянь-Шаня... Никогда не думал, что так близко увижу пики Победы, Ленина, Коммунизма — всемирно известные горы Памира. С высоты птичьего полета красота неописуемая!
И была то не туристическая поездка, а перебазирование летчиков и их боевых машин с Дальнего Востока на юг Средней Азии для участия в операциях, разработанных Главным управлением пограничных войск.
...Уже год, как в северные провинции Афганистана были введены подразделения советских пограничных войск. Война требовала вливания свежих сил, замены уставших летчиков, поврежденных машин.
К 1983 году у старшего лейтенанта Слинкина был приличный летный опыт. После окончания Кременчугского училища гражданской авиации он успел поработать в Тюменском 255-м летном отряде второго объединенного авиаотряда ГА, побывал на Севере, в Заполярье, в Тазовском и Уренгое, возил людей и грузы, пока не призвали на военную службу.
Он прибыл в авиаполк Краснознаменного Тихоокеанского пограничного округа на должность летчика-штурмана. Через год стал командиром экипажа и налетал уже порядочное количество часов, знал, каково это — “висеть” по 3-4 часа над Охотским морем вне видимости береговой черты. Снимал с льдины сахалинских рыбаков, унесенных в открытое море, а возле Курильских островов поднимал с гражданского теплохода на свой борт роженицу, чтобы доставить ее и младенца на материк, вывозил лыжников и альпинистов, оказавшихся высоко в горах в экстремальных условиях и не способных спуститься самостоятельно. Все это вроде как попутно, между делом, поскольку основная-то работа была — охрана Государственной границы. Обслуживание застав, до которых по земле добраться практически невозможно, расположенных в горах и на отдаленных островах, и где вертолет — единственное транспортное средство, вроде “уазика” на равнине. Кроме обеспечения всем необходимым пограничных дозоров были еще облеты с целью обнаружения нарушителей границы, бесхозных плавсредств, людей, случайно оказавшихся в пограничной полосе, наведение сторожевых кораблей, катеров морской охраны на нарушителей по координатам.
Одним словом, солидный опыт уже был. И какая работа предстоит на южной границе от Кушки до Хорога, офицер Слинкин тоже представлял. Не знал только, что выполнять ее, поначалу именовавшуюся командировками, ему предстоит шесть долгих лет, вплоть до полного вывода советских войск из Афганистана.
В первой командировке он был летчиком-штурманом. Сопровождали колонну из 130 автомашин с солдатами, оружием, боеприпасами, продовольствием. Колонна ползла медленно: пятьдесят километров за трое суток. Обошлось без потерь. На обратной дороге потеряли более половины машин.
Вторая командировка запомнилась особенно. И ладно бы выполняли боевую задачу, нет, шли какие-то выборы, по всей вероятности, местного значения. Экипаж, поднявшийся в небо в пять часов утра и отработавший задание по Афганистану, получил приказ вылететь с избирательной комиссией на пограничные заставы. В вертолете кроме четырех членов экипажа начальник разведотдела Московского ПО, человек пять из комиссии и сопровождение — четыре автоматчика.
Голосование на заставах шло как по маслу. Избиратели — солдаты и офицеры — оперативно заполняли и опускали в урну бюллетени, довольные члены комиссии возвращались в вертолет, и машина послушно поднималась в воздух. В горах Памира погода иногда меняется мгновенно. Только что было ясное небо, и вдруг налетели тучи. При взлете с Иола вертолет попал в плотную облачность со снежным зарядом, и оба двигателя захлебнулись. Высота — четыре тысячи метров. Локаторов нет. Видимости никакой. Машина теряет высоту. В салоне ничего не подозревающие люди задремали, а пилоты прилагают все усилия, чтобы запустить двигатели. Знают: вертолет падает в ущелье и в любой момент может зацепиться за выступ, удариться о скалы — и все. Повезло, что перевал оказался позади, а до земли есть еще километра два...
Наконец удалось запустить один двигатель. Вышли в горизонтальный полет — и заработал второй. Приземлились удачно. На стеклах — пятисантиметровая наледь. Доложили о случившемся. Получили нагоняй и были тут же отправлены на боевую операцию в Термез. А ведь командировка уже заканчивалась, и мечталось о доме, о чистой постели, о тишине. Вместо всех этих благ — Мормоль, ущелье Красных Гор, перевал Саланг.
Вахта вертолетчиков — 45 суток, потом четыре-пять дней отдыха — и снова по машинам. Вывезти десант на боевую операцию, забрать раненых, доставить воду и уголь (в горах дров для костра нет) на необозначенную на карте площадку где-то на высоте две тысячи метров, перевезти врача из одной группы в другую, подбросить боеприпасов... И так изо дня в день по 5-6 вылетов. А всего у майора Слинкина боевых вылетов более шестисот. Не раз случалось попадать под обстрел. От подрывов и пожаров на борту Бог миловал, но после каждого полета две-три новых дырочки от пуль в обшивке обнаруживалось.
— Вертолетчиков на афганской войне погибло много, — говорит ветеран.— В основном по неопытности или из-за погодных условий. Асы старались летать осторожно, берегли экипаж и людей на борту.
Однажды на машину Владимира Слинкина накинулся горный орел, по всей вероятности, он защищал свою территорию. У этой птицы размах крыльев достигает полутора метров, так что приятной встречу с ней в воздухе не назовешь. При столкновении с вертолетом орел только порвал антенну, хотя мог причинить и более серьезные повреждения.
Панфиловский, Московский, Хорогский пограничные отряды вошли в биографию летчика Слинкина навсегда. С ними связан боевой путь Владимира Юрьевича, годы службы, молодость. Он участвовал в сопровождении войск, покидавших Демократическую Республику Афганистан в 1989 году. На территории Хорогского пограничного отряда, у стыка трех границ — Пакистана, Индии и Китая — выходили колонны военной техники. Без потерь.
— Мы оставили моджахедам все, кроме наших бойцов, — уверяет боевой летчик. — Пограничники никогда не оставляли на чужой земле ни раненых, ни убитых товарищей.
У него, офицера, о той войне свое мнение, как и в целом о Вооруженных силах. Он считает, что боевой дух и патриотизм надо воспитывать в детях с дошкольного возраста. Своих сыновей, Евгения и Романа, он растил именно так. Старший — прапорщик Федеральной пограничной службы России, младший — студент Тюменского нефтегазового университета.
Владимир Юрьевич мечтает о том времени, когда российские офицеры будут носить военную форму с гордостью и достоинством, как это было в годы его юности.
В 1988 году в Алма-Атинском авиаотряде произошла ротация кадров, и Слинкин остался служить до 1993 года. После распада Советского Союза пограничные войска оказались в затруднительном положении. Новому государству Казахстан они были не нужны, границы передвинулись. Сотни офицеров-пограничников оказались не у дел. Владимир Юрьевич вернулся на родину, в Тюмень. Здесь он вырос, окончил школу. Здесь живут его родители: Юрий Артемьевич, в прошлом ведущий специалист “Газпрома”, и Анна Лукьяновна, заслуженный учитель РСФСР. Здесь его приняли в свои ряды тюменские чекисты. В областном управлении КГБ В.Ю.Слинкин работал сначала оперуполномоченным, потом офицером отдела кадров до 1999 года, до выхода на пенсию.
Он еще сравнительно молод и продолжает трудиться, возглавляя службу безопасности одной из крупных строительных компаний.