Из блокнота журналиста

Очень острый сюжет
И каких только неожиданных случайностей не преподносила судьба в моей журналистской работе. Благодаря некоторым из них рождались любопытные киносюжеты. Вспоминаю один немного смешной и не совсем обычный случай рождения одного моего киносюжета. С производственной тематикой и с довольно колким названием.
(фото3)Как-то, вернувшись в Тюмень с северных краев, где, будучи на Харасавэе, проводил киносъемки не совсем обычных событий — прибытие Северным морским путем судов с необходимым геологическим оборудованием для работающей там экспедиции газонефтедобытчиков. Корабли пришли в период так называемой зимней морской навигации. Путь для обычных морских судов в непроходимых льдах Северного моря пробил мощный ледокол «Ленин».
Как всегда, у нас, журналистов, маловато времени для работы над своими материалами. Вот я и решил поспешить, сэкономить время и добраться кратчайшим путем до разгрузочных площадок стоянки кораблей. Вместо длинной объездной дороги, пробитой во льдах морского побережья Карского моря для переброски грузов с корабельных стоянок на берег, я двинулся со своей кинокамерой ближайшим путем через морские торосы. Такой путь был намного короче, да и подснять на кинопленку по пути сказочно-пугающие вздыбленные обломки морских льдов было уж очень заманчиво. Не пройдя и трети выбранной мной дороги, сделав несколько шагов среди смерзшихся льдов по ровной белоснежной полянке, я вдруг рухнул глубоко вниз и оказался в ледяной яме. Хорошо, что внизу был тоже лед и падение мое смягчил...
Придя в себя от такой неожиданности и оглядевшись, я понял, что оказался в довольно глубокой (более трех метров) ледяной яме. Стены этого моего заточения — почти вертикально смерзшиеся треугольником, довольно гладкой поверхности льдины. Ждать скорой помощи было бесполезно. Кругом на километр ни души. Нужно думать, как выбраться из такого плена самому.
Трудно рассказать, сколько времени, отчаяния, нервных, душевных и физических усилий потребовалось, пока выбрался на поверхность. С большим трудом добрел до экспедиционного вагончика. Единственная была радость, что при этих мытарствах не повредил кинокамеру. И хотя самочувствие было на грани нервного срыва, киноматериал о необычной морской зимней навигации решил сделать.
На другой день утром главный геолог экспедиции выделил мне на несколько часов вездеход «АТС», и я отправился к кораблям — зафиксировать на кинопленку вы-грузку прибывшего на Харасавэй стройматериала, газового геолого-промышленного оборудования и продовольствия. С большим трудом киноматериал был снят. На следующий день вахтовым самолетом я улетал на «большую землю».
Неожиданные обстоятельства этой командировки, очевидно, сказались и на моем здоровье. В самолете вспомнил мою повседневную народную пословицу: «Хорошо подумай, прежде чем спешить! Поспешишь — людей насмешишь!» Жаль, что народная мудрость вспоминается после сделанного поступка. Людей, конечно, я не насмешил, но зато в этой командировке впервые познал коварство торосов ледяного моря. Выбираясь из ледяной ямы, я простудился и, прилетев в Тюмень, обратился к врачу. Врач, внимательно осмотрев и прослушав, направила в процедурный кабинет сделать обезболивающий укол. Процедурная сестра с таким искусным мастерством проделала эту процедуру, что я совершенно не почувствовал боли: понял, что меня уже укололи, только тогда, когда она сказала: «Одевайтесь». — «Шутите, я совсем не почувствовал укола, наверное, иглу здорово навострили!» — «Да нет, такие иглы мы получили вчера, и изготовили их на Тюменском заводе медицинского оборудования и инструментов». Это же может быть великолепный сюжет для киножурнала, подумал я...
Через пару дней я был уже на заводе, знакомился с изготовлением этой замечательной инъекционной иглы и продумывал сценарно-съемочный план киносъемок сюжета.
«Инъекционная игла — эта продукция Тюменского завода медицинского оборудования и инструментов хорошо известна в Монголии, Иране, Кампучии и Афганистане, Танзании, Элисте. Врачи без нее как без рук. Самая обыкновенная медицинская инъекционная игла. Но, пройдя через множество операций, заурядная полоска нержавейки становится ею. 80 миллионов штук таких игл выходит ежегодно из игольного цеха завода. Из беседы с руководством завода мне стало известно, что в скором времени будет подписан контракт о сдаче в эксплуатацию автоматической линии особого назначения. Оборудование для этой линии поставили и смонтировали торговые фирмы Австрии и Федеративной Республики Германии. Тюменский завод медицинского оборудования и инструментов будет выпускать девять наименований шприцев однократного применения. Такие шприцы дадут возможность поставить заслон, исключающий передачу инфекции от одного больного другому...»
Вот так «просто» родился и был снят мною киносюжет «Инъекционная игла», а после снят документальный фильм «Линия особого назначения».
В эфире Саранпауль
Журналист — профессия довольно хлопотная, ответственная, с выездами, командировками и другими непредвиденными обстоятельствами, но «киножурналист» — профессия еще более трудоемкая.
И разница их в том, что обычный журналист может иногда взять информацию, интервью о происходящих событиях, воспользоваться телефонной или радиосвязью, для киножурналиста же такие возможности исключаются. Он должен обязательно присутствовать лично на месте с киносъемочной аппаратурой, а писал он в то время не шариковой ручкой и не на бумаге, а писал он изображением на кинопленке полупудовой, «портативной» кинокамерой с «ласковым» названием «Конвас-Автомат».
Как-то, будучи в командировке в поселке оленеводов Саранпауле, что в Березовском районе Ханты-Мансийского автономного округа, я по делам забежал в поселковое почтовое отделение. Народу там было человека три. Двое из них пришли отправить телеграммы на «большую землю». Читая громко вслух неразборчивый текст одной из телеграмм, заведующая почтовым отделением стала править. Смысл и содержание этой телеграммы, конечно же, я услышал. Телеграмма отправлялась в Тюмень. «Дорогой Миша Глаша родила сына красивого здорового Вес 4 кг чувствует себя хорошо поздравляю Мама». А почему бы не снять киносюжет об этом почтовом работнике. Сколько разных новостей, и радостных, иногда и грустных, проходят через ее сердце и руки. Как раз в это время заработала морзянка. Точка, тире, точка, точка — отстукивал радиотелеграфный ключ слова радостной вести на «большую землю» дорогому Мише. Так родился этот киносюжет, тем более что биография радиотелеграфистки, как видите, оказалась необычно интересной.
«В эфире Саранпауль!
Каждый день из-под руки Евдокии Аполлоновны Гарлинской разлетаются над заснеженной тундрой точка — тире — точка — тире. «...Я Саранпауль. ...Я Саранпауль, Я Саранпауль». У каждого радиотелеграфиста свой неповторимый почерк. Почерк Евдокии Аполлоновны хорошо знаком связистам Севера. Вот уже 40 лет не расстается она с любимой профессией. Начала Евдокия Аполлоновна в Тобольске. Передавала по эстафете депеши «папанинцев», во время войны обучала молодежь. Потом вместе с мужем, ветеринарным врачом, перебрались в Саранпауль, да так и остались здесь. Трое взрослых детей пишут из разных уголков страны. Зовут к себе, только Евдокия Аполлоновна теперь не в силах уже расстаться с Севером, с мужественными оленеводами и полярниками, геологами и буровиками, которым ее труд необходим как воздух».
Бесконечная стружка
Порой замысел, какой-то образ возникает задолго до съемок — как прием. Однажды мне пришлось наблюдать за работой токаря. Часто попадающая в поле зрения (кадр) металлическая стружка, ее непрерывное движение было для меня чем-то большим, нежели атрибутом работы токаря. И вот однажды, будучи на Тюменском заводе строительных машин в токарном цехе, я познакомился с удивительной женщиной-станочницей токарной профессии. За плечами этой женщины оказалась большая и интересная жизнь. Она начинала свой путь на заводе подростком: на первых порах ей под ноги подставляли ящик — не хватало роста, чтобы управляться со станком. Была война, и на таких, как она, тогда держался тыл. А потом годы труда, вроде бы обычного, неприметного. Вращается стальная деталь, вгрызается в нее резец, вьется тонкая длинная стружка, иногда через несколько метров скручиваясь в отдельные комки, и снова вьется длинной ровной лентой.
(фото2)Мне кажется, что станочница слышит песню: на высоких тонах поет резец, рождая не слова, а бесконечную ленту металла, изменчивую, «зовущую, как сама жизнь». Так родился зримый символ трудовой жизни — обыкновенной и необычной работницы Маргариты Николаевны Угрюмовой. Проработавшей более 30 лет на одном заводе у одного станка. Она была делегатом XXI съезда КПСС, депутатом Верховного Совета СССР. У Героя Социалистического Труда Маргариты Николаевны десятки учеников. Ее жизненный опыт нужен тем, кто моложе, кто рядом с ней. Умеет она найти такие слова, и ей поверят. Когда был опубликован проект новой Конституции, мы позвонили ей: «Моя жизнь, моя общественная работа, — сказала Маргарита Николаевна, — доказательство огромных прав советского человека». Вот какое было время... Но высокое звание — рабочий человек — Маргарита Николаевна Угрюмова носила с гордостью.
Сейчас Маргарита Николаевна — пенсионерка. Конечно, здоровье пошаливает. И живет теперь на свою пенсию — по новой Конституции демократического Россий-ского государства.