Галина Кривенко: "Нельзя уходить с урока, не решив главной задачи"

Еще один учебный год позади. Классы непривычно пусты. Но учитель, входя в отдыхающую школу, грустит. Ему не хватает привычного гомона, несмотря на естественную девятимесячную усталость...
Это рассказ о ней — математике тюменской гимназии №16 Галине Кривенко, заслуженном учителе России, отличнике просвещения РСФСР, обладателе звания Соросовского учителя.
Педагогику, которой отдано без малого четыре десятка лет, Галина Николаевна считает своим призванием. Поэтому и нет желания что-то изменить в своей жизни. Главный урок, который преподнесла нашей героине судьба: надо заниматься любимым делом. Тогда легче и работать, и чувствовать себя счастливым.
Счастьем могут одарить ученики. Один из них, вернувшись на занятия после летних каникул с родины, протянул педагогу... носки. Их связала бабушка мальчика из шерсти овец, которых в горах Дагестана пасет дедушка. Презент этот Галина Кривенко бережет как зеницу ока. В нем — тепло, которым поделился с учителем его воспитанник.
Знания не в цене?
— Галина Николаевна, что ближе вашей душе — начало или завершение учебного года?
— Я часто ставлю себя на место моих учеников. Им нравится и то, и другое. 1 сентября — это начало, радость встречи после долгой разлуки с однокашниками, друзьями. Конец учебы тоже приносит положительные эмоции: впереди лето!
— И конец, как говорится, делу венец. Сегодня это немаловажно, потому что работа современной школы направлена прежде всего на результат.
— Действительно, сейчас, особенно в последние годы, работаем на результативность. Администрация школы тоже озабочена этим. Нас же, учителей, особенно тех, кто занимается с выпускниками, беспокоят еще и знания ребят, ведь им предстоит определяться в жизни. Мы работаем не только с успешными ребятишками из отобранных классов, но и с неуспевающими учениками. Таких понять сложнее, но необходимо. Как и подобрать для них программу, и вести обучение по индивидуальной траектории.
— Знания нынче не в цене?
— Не всегда и не у всех. Не секрет, любые документы, в том числе школьные аттестаты и даже вузовские дипломы, можно купить... Увы, деньги меняют надежды.
Но дети остаются детьми. Как раньше требовали к себе внимания, понимания и любви, так и сегодня. Если ты, взрослый человек, поставил перед ними цель в общении, в обыкновенной задаче, нет ни одного ученика, который бы ее проигнорировал, отмахнулся, не достиг, не выполнил. И те моменты, которые ты как педагог привил детям, остаются в них надолго, если не навсегда. Вот почему так важно, чтобы у учителя были чистые руки...
— На сделку с совестью не пойдете?
— Я наблюдаю за происходящим. И если с чем-то не согласна, говорю об этом открыто. Глядя в глаза. Думаю, как старый учитель, имею на это право.
И все же хочу продолжить тему... Конечно, ученик, не приготовивший домашнее задание, может сказать в свое оправдание: “Забыл”. Но ты же педагог. Найди подход! Нельзя оставлять ребенка без внимания. Он его от родителей недополучает. Если еще и в школе от ученика будут отмахиваться, то пиши пропало... Кстати, как вы думаете, какие ученики чаще всего навещают учителя после окончания школы?
— Трудные?!
— Да, те, у которых не было папы или мамы... Словом, все довольно непросто. Но такая уж наша образовательная система.
Учитель, он же репетитор
— Интересно, сколько выпусков “прошли” через ваши руки, душу?
— Сложно сказать. По всему, подходит к ста... Ведь в педагогике тружусь с 1970-го. После окончания Тюменского пединститута по распределению попала в сорок девятую школу. Мне сразу дали старший класс. Мой славный 10-й “Б”, который мог без подготовки сдать экзамен по геометрии и алгебре... Разница в возрасте у нас составляла всего четыре года.
— Наверняка, они сразу влюбились в вас, особенно мальчишки.
— И девочки тоже... На Новый год они подарили мне пачку открыток, в них строчки: “Мы с вами почти одногодки...”
— Но как же быть с непременным педагогическим тезисом: “Держи дистанцию”?
— Есть такое понятие, как педагогический такт. Этика педагога. Здесь вместе встречаются культура взаимоотношений, любовь к детям, вообще, уважение к человеку... Эти неизменные, называемые консервативными, качества, на которых стояло и в годы реформ выстояло российское образование, должны быть у учителя. Ведь он — Учитель! Несмотря на то, что имеет дело с разными детьми — примерными и послушными, сложными и трудными. Словом, всякими. Мои дети, мои ученики — они для меня все родные... Впрочем и среди учительской молодежи есть те, кто отдает себя служению, а не просто зарабатыванию денег.
— Но, как уверяют, подобная проблема среди тюменских учителей сегодня не стоит на повестке дня.
— В среднем тюменский учитель в месяц получает на руки 10 тысяч рублей. Согласитесь, это небольшая по нынешней жизни сумма. Поэтому многие педагоги занимаются репетиторством. В ущерб лучшей подготовке к общению с любым ребенком. Созерцать, как родитель за час занятий с учеником выкладывает перед учителем 250 рублей, лично для меня — великая мука. Все-таки не в деньгах счастье.
Но, может, на это уже не стоит обращать внимание. Может, во мне говорит старая школа. Мой папа меня воспитывал: “Школа — храм науки”. Поэтому я к ней так изначально относилась и по-прежнему отношусь.
Кто нас выводит в мастера
— Ваш папа тоже педагог?
— Нет, бухгалтер. Но именно он повлиял на выбор моего пути. Ведь бухгалтерское дело к математике, точным наукам ближе.
— Выходит, вы — первый педагог в своей семье?
— Нет, мой брат Василий Николаевич Данченко долгое время трудился директором сельской школы. Одна сноха была учителем начальных классов, другая, как и я, математиком. Кроме того, на выбор специальности повлияли и учителя Боровинской средней школы, где я училась до восьмого класса.
Большую роль в моей учительской судьбе сыграл Николай Васильевич Водников, он преподавал математику в 30-й тюменской школе, в которой я продолжила образование — с 9-го по 11-й класс. Заметив у меня способности к своему предмету, Николай Васильевич определил меня в математическую школу при Тюменском пединституте, которую вел Петр Юлианович Хайновский. Кроме того, именно Николай Васильевич посоветовал мне подать документы в Тюменский пединститут, который готовил тогда лучшие учительские кадры.
— Когда вы ощутили себя учителем?
— Очень рано. Мне кажется, я сразу знала, что буду учителем. Никогда не боялась этой профессии. Помимо учителя, в детстве хотела быть кондуктором (такое сильное впечатление произвела на меня одна, очень общительная “хозяйка автобуса”). В восьмом классе подумывала стать юристом. Для этого, как мне сказали, надо хорошо знать Конституцию, обществознание, историю. Занялась самообразованием и в девятом, десятом и одиннадцатом классах стала абсолютным знатоком в этих дисциплинах.
А папа всегда мне говорил: “Кем хочешь, тем и станешь”.
— Он в вас верил!..
— Его вера мне очень помогала. Как и поддержка других людей. Например, нашего институтского куратора Алевтины Николаевны Югриновой, а ее муж, Виктор Феоктистович, будучи заведующим городским отделом образования, как-то пришел ко мне на экзамен в школу (в качестве проверяющего) и остался доволен. Сказал мне с улыбкой: “Молодец! Хорошо таблицу умножения учишь”.
Профессионально же ощутила себя учителем на педагогической практике в 6-й школе, на третьем курсе. Подводя итоги, наш преподаватель, тот самый Петр Юлианович Хайновский, произнес фразу, которая стоит для меня в первом ряду, является первой заслуженной наградой. Настоящей путевкой в жизнь. Он произнес, глядя на меня: “Будь я директором школы, эту черноглазую маленькую учительницу взял бы к себе на работу”. Почему он так сказал, не знаю. Но слова те частенько вспоминаю. Если случаются не- удачи, сразу мысленно обращаюсь к Петру Юлиановичу: он же рассчитывал на меня. Это помогает внутренне собраться и выйти из ситуации.
— После судьба дарила вам встречи?
— Конечно. Я, как уже сказала, трудилась учителем в 49-й школе, после — в 8-й, затем меня избрали секретарем Ленинского райкома комсомола, перевели инструктором в райком партии, потом сама ушла во Дворец пионеров. Там в те годы на высоте была воспитательная работа, я решила приобрести и этот опыт.
Так вот, в то самое время Петр Юлианович приехал на побывку из Свердловска в Тюмень. Мы встретились, и он очень сожалел, что я не работаю в школе. Но я-то знала, что Дворец пионеров — моя последняя академия. Перед окончательным возвращением к классной доске. У которой стою до сих пор. И буду стоять до конца.
Сваха — дождь
— Вам с вашим опытом разве не предлагали быть директором?
— И даже заместителем заведующего Ленинского районо. Четыре года работала завучем в нашей гимназии. Но администратор есть администратор. Вроде бы в школе и вроде бы с детьми, но это совсем другая, отличная от учительской, работа. И надо понимать, где твое место, а где не твое...
— Что есть такого особенного в профессии учителя, которую настоящий педагог не променяет ни на какую другую?
— Состояние души, которая не может без любви к детям, хоть к своим, хоть к чужим. Которая умеет любить своих ребятишек — как чужих, чужих — как своих. Не проводя между ними грани. И настоящий учитель не может иначе.
Я вам расскажу одну историю. Пять лет назад я серьезно заболела и попала в стационар. Год пробыла там... А дети мои, тогда восьмиклассники, буквально вытащили меня оттуда. Мало того, что они и их родители навещали меня, написали мешок писем о том, как и чем живут в школе. То единение не поддается описанию... Во мне ежедневно клокотала мысль: “Я должна выйти из больницы!” И вот 31 августа прошла последнюю процедуру, а 1 сентября была с ними на линейке, посвященной празднику знаний.
Сегодня я заработала право уйти на пенсию, но не могу это сделать. Муж говорит: “Может, отдохнешь?” Отвечаю: “Нет”, и он понимает, что так для меня будет лучше.
— Вас с супругом познакомила педагогика?
— Нет, дождь. Точнее, ливень. Чтобы не промокнуть до нитки, Василий Васильевич попросился под мой зонт... Через три дня подали заявление в загс. С тех пор идем по жизни вместе вот уже 32-й год. В шестнадцатую гимназию пришли работать в 1986-м.
— Наверное, не так-то просто трудиться в одном педагогическом коллективе?
— Работалось нам замечательно! За такое долгое время гимназия стала для нас вторым домом, где каждый камушек знакомый и родной, коллеги, как твои родственники, а каждое слово, сказанное кем-то в адрес школы, волнует до боли.
Если говорить о нас с Василием Васильевичем, то мы понимали друг друга с полуслова. Склоним головы над тетрадками — и вперед. Нас объединяла одна святая любовь к детям, к школе. Но возникшие проблемы со здоровьем год назад заставили Василия Васильевича принять непростое решение: уйти на заслуженный отдых. Сегодня он старается обходить гимназии стороной. Переживает... Недавно, в конце учебного года, шестиклашки, у которых преподаю математику, вручили мне букет хризантем (“от души и сердца”), при этом сказав: “Передайте привет Василию Васильевичу. Пусть на будущий год он приходит к нам преподавать биологию...”
Василий Васильевич, действительно, прекрасный учитель. Он добивался очень высоких результатов. Его ученики выходили в победители областной конференции молодых исследователей “Шаг в будущее”, показывали хорошие результаты на ЕГЭ. Не случайно среди его многочисленных регалий — звание “Почетный учитель России”, кандидат биологических наук.
— В науке вы не захотели составить мужу конкуренцию?
— Хватит на нашу семью и двух кандидатов наук. (Улыбается. — Е.С.). Наша дочь, Яна Васильевна, недавно тоже защитила кандидатскую диссертацию. Она тоже педагог. Окончив нашу, шестнадцатую, гимназию с золотой медалью, поступила на математический факультет Тюменского государственного университета. Еще студенткой начала преподавать геометрию в родной школе, куда пришла работать уже дипломированным математиком. Проработала в гимназии шесть лет, получила приглашение в ТОГИРРО, где сейчас и трудится.
По молодости я занималась исследовательской работой, но, когда родился ребенок, у меня произошла переоценка ценностей. Или, может, я просто выбрала наиболее важное для себя дело. Мою семью.
Пушкин — математик!
— Тем не менее 38 лет отдано учительству. Есть заслуженное признание, награды, титулы. Как вы, Галина Николаевна, вообще относитесь к своим регалиям?
— Спокойно. Многие титулы, например отличник просвещения, пришли ко мне совершенно неожиданно. Пожалуй, лишь к званию Соросовского учителя отношусь с особым чувством, ведь вердикт здесь выносился на основании анкет детей.
— Вам, наверное, многие завидовали?
— Зависти не было. И я тоже никому и никогда не завидовала. Может, некогда было этим заниматься, а может, я так устроена. Главное для меня — ученики. Чтобы я могла достучаться до них. Чтобы они стали моими...
— Но разве математика и любовь совместимы?
— Конечно! Математика — это все. И философия, и биология, которую обожаю, и поэзия. Могу многое рассказать на тему “Пушкин и математика” и при этом непременно прочту стихи.
— Но Александр Сергеевич, судя по учебной ведомости Царскосельского лицея, не очень дружил с вашим любимым предметом.— Однако он был прекрасным математиком по жизни!.. Знания, вкладываемые в человека во время его учебы, непременно дают свои плоды. Будь ты Пушкин или кто-то иной.
— За столько лет труда в педагогике вы постигли секрет учительского успеха?
— Если посмотреть на это со стороны, то успешный учитель — тот, кто летит в школу на крыльях. Ждет встречи со школой и детьми, а школа и дети тоскуют по учителю.
Я могу быть успешной и со всеми своими регалиями, и без них. Не это главное. Важно знать ответ на вопрос: зачем я существую? Учить детей. Мои успехи связаны с тем, чтобы ребенку было хорошо, комфортно, чтобы он хотел со мною, учителем, общаться, а я — с ним. И чтобы родители понимали. Часто приходится и их воспитывать. Ради ребенка приходится это делать.
— Но как вызвать в ученике ответное, столь хрупкое чувство? Одних уверений, согласитесь, маловато.
— Любовь — это прежде всего действие. Им может быть то же внимание к человеку, к его запросам, интересам, к его индивидуальности. Любовь проявляется по-разному, потому что детки разные. Может даже в строгости, но это не значит, что учитель равнодушен к ребенку...
Единица надежнее двойки
— Галина Николаевна, признайтесь, вы двойки ставите?
— Ставлю. Но предпочитаю единицы. Потому что дети их быстрее исправляют, используя свой шанс.
— И все же, вы строгий учитель?
— Наверное, серединка на половинку. Реагирую по-разному. В зависимости от ситуации. За все время работы ни один родитель не позвонил и не выразил недовольство, обиду. Все проблемы пытаюсь решать с учениками. Хотя с некоторыми из них бывает очень трудно, сложно. Но надо быть мудрее...
— Можете привести пример, когда учительская и человеческая мудрость вам помогла? Или в педагогике для вас нет сложных задач, как в математике?
— По моему предмету особых проблем не возникает. Меня в основном занимают проблемы этического плана. Когда кто-то из ребят совершает неблаговидный, гадкий поступок. Для того, чтобы разобрать его, обсудить с ребятами, могу приостановить урок...
— Вы смогли бы оставить без внимания детей, которые обзывают свою одноклассницу “карликом” только за то, что ее родители маленького роста?
— У меня такое просто невозможно. Даже не смогу пройти мимо ребят, услышав случайно вырвавшееся у них бранное слово...
Вспоминаю, как однажды на перемене мне пришлось разнимать двух дерущихся мальчишек. Вышла к ним, говорю: “Разойдитесь, а не то...”, а сама мокрую тряпку кручу... Они не реагируют, продолжают схватку. “Так что будем делать: мириться, стрелку назначать или к директору пойдем?” Буквально силой заставляю их пожать друг другу руки. Драчуны расходятся, отправляются на урок в обнимку. В такой позе я их встречаю на следующей перемене. Улыбаются: “Здравствуйте, Галина Николаевна! Мы, действительно, помирились”... В школе надо чувствовать себя одновременно и учителем, и учеником.
— Может, почаще вспоминать, что взрослые тоже когда-то были детьми...
— Да, и ставить себя на их место. В этом отношении меня папа многому научил. Когда я, начинающая учительница, раскрывала тетрадку и возмущалась неправильным решением ученика: “Фу, дурак какой!”, папа парировал: “Нет, он умный. Просто сегодня ответил неправильно (хотя это тоже результат), а вот завтра даст верный ответ. Каждый имеет право на ошибку”.
— Все-таки ваш отец был настоящим педагогом!.. Вы, его дочь, считаете, что учитель тоже имеет право на ошибку?
— В относительном смысле учитель, конечно, может ошибаться. Как любой человек. Но делать это он все-таки не должен. По крайней мере, он обязан к этому стремиться, предъявляя к себе самые высокие требования.
Впрочем, и у меня были промахи, и я порой уходила с урока, не выполнив до конца своей учительской задачи. Потом анализировала, делала выводы, искала верное решение. Словом, снова преодолевала непройденный путь, чтобы впредь избежать собственного промаха.
— Выходит, и у учителя есть шанс?..
— Конечно. И я не боюсь трудных ситуаций. Знаю: если вдруг упаду, непременно сумею выбраться.