Моя Ямская слобода

Городов есть на свете немало,
Много сложено песен о них,
Но есть город такой за Уралом —
Для меня он дороже других.
Ближе сердцу его не найдется,
Красотой своей неповторим.
Этот город Тюменью зовется,
И судьба моя связана с ним.
(Игорь Солобоев, д.Каменка Тюменского района).
Я коренная тюменка, родом из Ямской слободы. Наша семья жила на втором этаже деревянного дома на Ямской, 41. Дом сохранился, но не раз он ремонтировался и была произведена внутридомовая перепланировка. Так, на первом этаже в пору моего детства располагался хлебный магазин, а теперь это полностью жилой дом.
Большая часть моих детских лет прошла вблизи архитектурной реликвии нашего города — Троицкого монастыря. Первоклассницей я стала, живя на улице Зиновьева, ныне Димитрова, в доме №3. Это был полукаменный одноэтажный многоквартирный дом, который не сохранился. На том месте построено духовное училище.
Площадь перед Троицким монастырем служила местом наших детских игр. Теперь эта площадь носит имя просветителя Филофея Лещинского. Раньше здесь стоял высокий столб с закрепленными на его вершине канатными веревками, которые внизу заканчивались огромной петлей. В петлю садились дети и начинали раскачиваться. Это сооружение называлось «исполинкой». Для такой забавы нужна была определенная смелость! А еще на короткое бревнышко клали длинную доску, на концы которой становились по одному. Затем поочередно подпрыгивали. От этих прыжков, бывало, захватывало дух. Такие развлечения устраивались во многих дворах.
Ближе к дороге, которая, как и теперь, проходила вдоль стен монастыря, но была грунтовой, частично деревянной, стояла водокачка — небольшая такая деревянная избушка. Воду, помнится, продавали по одной копейке за ведро. Женщины шли за водой с ведрами на коромысле. В семьях, где росли девочки, были специальные детские коромысла и небольшие ведерки. Так носила воду и я. Деньги опускали в небольшой ящичек, который был вмонтирован в оконную раму водокачки и, как челнок, сновал туда-сюда. Для подачи воды было выведено две трубы. Зимой избушка покрывалась длинными сосульками, и мне казалось, что она появилась из сказки.
Очень было распространено катание на коньках за лошадью, запряженной в сани. Можно было видеть такую картину: ребята цепляются за сани длинными крючками из толстой проволоки и едут, пока не заметит возница. Хотя лошадь не машина, но это занятие безопасным не назовешь. Автомашины, кстати, были редким явлением.
В летние месяцы все ребята с большим удовольствием ходили на Туру, благо река была рядом. Спуск между Троицким монастырем и садом деревоотделочников был удобным, а пляж, конечно, диким, но зато с «золотым песком». Сад был обнесен деревянным забором. В саду (он еще назывался Дунькиным — по имени женщины-дворника) вечерами играл духовой оркестр. Были танцы, молодежи собиралось много. А днем ребятишки, в том числе и я, играли здесь в прятки. Прятаться было где: три аллеи из лип, кленов, тополей и сирени. Теперь территорию сада доедает Тура. Я очень тревожусь, что аппетит Туры растет быстрее, чем строительство набережной.
Первым «моим университетом» был детский сад №12, расположенный в полукаменном двухэтажном доме на улице Луначарского, вблизи Крестовоздвиженской церкви. В этом же доме располагалась библиотека.
Однажды к нам в детский сад пришли студенты пединститута, который был напротив, в здании современного архитектурно-строительного университета. Им нужно было выбрать девочку для участия в первомайской демонстрации. Студенты сделали макет самолета, в который кто-то должен был сесть. Авиация только начала появляться в нашей стране, самолет был еще диковинкой.
Выбор пал на меня. Вероятно, этому способствовала моя кудрявая голова. Мне не было и 8 лет, а я с помощью сильных студенческих рук прилюдно «поднялась над планетой». Говорили, что «самолет с пассажиркой» кто-то сфотографировал, но мои попытки найти фотографию в пединституте не увенчались успехом.
Начальное образование я получила в школе №10 — на улице Луначарского, 8. Среднее — в школе №26 по ул.Луначарского, 42. Дом снесен. На этой же улице жил мой будущий муж, и наша молодая семья поселилась в доме №29. На этой ставшей для меня родной улице появились и наши дети. Но они уже не видели булыжной мостовой, важно гуляющих петухов и кудахтающих кур. С канавами, заросшими травой, по обе стороны дороги.
По этой главной улице, на обочинах которой паслись козы, я ездила на первом общественном транспорте Тюмени — автобусе, если это можно было назвать автобусом. То была грузовая автомашина грузоподъемностью в полторы тонны — полуторка. В кузове установлены сиденья, а сверху машина оставалась открытой. Конечная остановка была в районе школы №26, где заканчивался город. Дальше располагался военный городок.
Украшением улицы остается здание коммерческого училища — ныне архитектурно-строительный университет, являющийся визитной карточкой любимого города.
Связь с улицей Луначарского не прерывалась. После окончания института, отработав по профессии положенные три года, я вернулась в родную Тюмень и работала тридцать лет в вечерней школе №2. Опять-таки в бывшей Ямской слободе.