От Прохоровки до Берлина, или Автограф на Рейхстаге

Нет, не зря говорят: жизнь прожить — не поле перейти. Аркадий Дмитриевич Сидоров, ветеран 4-й гвардейской танковой армии, три года назад перешагнувший 80-летний рубеж, знает, почем фунт лиха. С юных лет на его долю выпало множество нелегких испытаний, которые он выдержал с честью.
Кто из мальчишек той поры не мечтал в школьные годы о необыкновенных подвигах, о жизни, полной приключений?! Но мог ли подросток из уральской глубинки представить себе, что совсем скоро станет участником величайшего в истории войн танкового сражения на Прохоровском поле, что трудными кровавыми дорогами войны дойдет он до Берлина и оставит свой автограф в мае 1945 года на рейхстаге, а закончит войну в Праге?!
Родился Аркадий в Свердловской области, рано лишился отца и потому во всем равнялся на старшего брата, который был водителем в МТС.
— Помню, после седьмого класса шли мы с ребятами по полю, несли обед для брата, — вспоминает Аркадий Дмитриевич, — и мечтали: вот бы сейчас попался нам грузовичок да дали бы нам порулить немножко — то-то было бы счастье!
Но порулить ему тогда не удалось: брата призвали на воинскую службу — он участвовал в войне с белофиннами. Был ранен. Ненадолго наведался домой. А потом началась Великая Отечественная война, и лишь одна весточка пришла с фронта в конце июня... Аркадию тогда было 16 лет, и его направили учиться на плотника в училище ФЗО (фабрично-заводское обучение). Готовили плотников по ускоренной программе. Через четыре месяца выпускники построили будку на проходной училища, и на этом плотницкая практика закончилась. Аркадия Сидорова направили на военный завод в Новосибирскую область, где выпускались снаряды, и вскоре смышленый парнишка стал бригадиром калибровщиков. Не раз он с друзьями обращался в военкомат с просьбой направить на фронт. Но начальник цеха возражал: если все уйдут на фронт, кто же будет выпускать снаряды?! Да и лет ему было маловато.
В январе 1943 года, когда Аркадию Сидорову исполнилось 18 лет, его мечта сбылась. Правда, на фронт отправили не сразу — сначала определили в Омское танковое училище, где он учился на механика-водителя танка Т-34.
— В июне обучение закончилось, — рассказывает Аркадий Дмитриевич, — и нас направили под Москву, где формировалась 4-я танковая армия. До 5 июля у нас шли учения, а потом танки погрузили на платформы и двинули в сторону фронта, под Прохоровку, где уже шли бои... И вот наши танки выгрузили, мы двинулись к Прохоровке. Шли на небольшой скорости — километров 25. Три танковых корпуса нашей 4-й армии рассредоточились по фронту, командовал ею генерал Лелюшенко, а по соседству с нами была 3-я танковая армия генерала Рыбалко...
Тот, кто видел фильм-эпопею “Освобождение”, имеет представление об этом жесточайшем сражении. Говорят, что до сих пор неизвестно, сколько же танков участвовало в этой битве. По свидетельству очевидцев, над полем стоял такой дым, что не было видно солнца. И если уж в зрительном зале кинотеатра было страшно смотреть на все происходящее на экране, то каково было ему, 18-летнему пареньку, брошенному в самое пекло?!
— Знаете, когда идет бой, бояться некогда, — просто отвечает мой собеседник. — И потом в 18 лет нет такого страха за жизнь, как у зрелого человека. Я очень прошу: когда будете писать, не делайте из меня героя, я был всего лишь механиком-водителем, управлял танком, а кроме меня в экипаже были командир, заряжающий и радист-пулеметчик. Наш командир был только что выпущен из училища, такой же новичок, как все мы. Но это был храбрый человек и хороший командир, он вел бой и отдавал мне приказы, куда двигаться, — я ведь мало что мог видеть в узкую смотровую щель, и четко выполнял все его приказы.
— В начале августа наш танк был подбит, по счастью, мы все сумели выбраться из горящей машины, — продолжает Аркадий Дмитриевич, — и благополучно добрались до своих. И должен сказать, что мне повезло: во время войны я воевал на трех танках — после Прохоровки второй раз танк подбили под Бранденбургом, правда, не повезло командиру, его убил снайпер, а мы втроем благополучно выскочили из подбитого танка и побежали к ближним стогам сена. По пути меня ранили в ногу, но ранение, к счастью, оказалось легким и все обошлось перевязками в медсанбате. Я благодарен судьбе, что воевал в танковой армии: мы все же были под защитой брони, а вот пехоте было намного тяжелее, все пули ей доставались. А как подсчитать, сколько сот и тысяч километров прошли пехотинцы дорогами войны, сколько тонн земли перебросали лопатами, роя окопы, и сколько их полегло на полях сражений?!
Но однажды и танкисту Аркадию Сидорову довелось испытать, каково быть пехотинцем. Когда их танк сгорел под Прохоровкой, командира танка поставили в другой экипаж, а его танкистов послали в бой десантниками. Очень непросто бежать под шквальным огнем, когда вражеские пулеметчики отсекают десантников от танка... Правда, вскоре вышел приказ Сталина: ни в коем случае не бросать в бой в пехоте ни танкистов, ни летчиков — использовать их только по назначению. Нельзя бездарно терять подготовленных специалистов!
Итак, после сражения под Прохоровкой танкисты попали на формирование под Брянском и были направлены под Киев.
Аркадий Дмитриевич говорит, что бои за освобождение Киева были тяжелыми. Он сражался на новом Т-34, оснащенном более мощной 86-миллиметровой пушкой.. Вспоминается ему, что после Сталинграда и Курской битвы бои все же стали послабее. И тем не менее нелегко пришлось нашим войскам подо Львовом. Запомнился ему Сандомирский плацдарм, бои под Каменец-Подольским.
Уже в мирное время получил А.Сидоров путевку в санаторий в Винницкую область. Для отдыхающих организовали экскурсию в Каменец-Подольский, и Аркадий Дмитриевич с большим волнением смотрел на некогда мощные укрепления, испещренные следами пуль и снарядов...
4-я танковая армия, где он служил, с боями прошла Польшу.
— А 12 января 1945 года мы вступили в Германию, — продолжает ветеран свои воспоминания. — Первое, что бросилось в глаза, — брошенные по обочинам дорог велосипеды и коляски. Чувствовалось, что местное население в панике бежало от наступающих советских войск, опасаясь возмездия. Доводилось танкистам видеть узников лагерей, со слезами на глазах встречавших воинов-освободителей.
Самым впечатляющим в конце войны, конечно же, было взятие Берлина. Здесь, в логове добитого фашизма, победителям хотелось оставить свой автограф на рейхстаге. Расписывались кто чем мог — углем, мелом... Те, кто был поменьше ростом, становились на плечи товарищей, чтобы найти местечко для росписи. Аркадию Сидорову с его завидным ростом было проще: кусочком угля он оставил лаконичную надпись “Я — Сидоров”.
Вспоминается, как ликовали победители, салютуя победе. Но оказалось, что это еще не конец боям — танкистам приказали двигаться к Праге, надо было добить власовцев. С улыбкой рассказывает он, с каким триумфом двигались танкисты по дорогам Чехословакии, девушки бросали им цветы, целовали, чехи угощали пивом. Было так радостно на душе!
Аркадий жил предчувствием теплой встречи с родными, ведь не был дома с декабря 1941 года! Но после разгрома власовцев пришлось некоторое время пробыть в Чехии, потом танкистов перебросили в Венгрию, затем в Германию. Там-то и получил Аркадий Сидоров удостоверение автомеханика и стал водителем начальника санитарного управления 4-й танковой армии.
— Таких прекрасных автострад, как в Германии, я не видел, — признается он. — Ставишь на капот “опеля” стакан воды, едешь — ни капли не прольется!
Предлагали Аркадию стать курсантом ШМАС (школы младших авиационных специалистов), да он отказался, уж очень тянуло домой! И за маму беспокоился — тяжело ей одной, и кому, как не сыну, помочь ей!.. А было ему в 1945 году всего-то 20 лет.
Из Германии перевели его продолжать воинскую службу в г.Горьком. Был военным водителем. И лишь в 1948 году, демобилизовавшись, возвратился в родной дом. Когда становился на учет в райкоме комсомола, предложили ему заведование сельской избой-читальней. Вскоре избрали депутатом сельского совета. Работал добросовестно, но было ощущение, что это не для него, — тосковали руки по технике. Он переехал в Тюмень и был принят на завод АТЭ водителем директора.
В 1963 году перешел на работу в Тюменскую авиагруппу, которая в 1967 году переросла в Тюменское управление гражданской авиации. Аркадий Сидоров был водителем трех начальников управления — Лужецкого, Кулешова, Хохлова. Позже работал водителем “РАФа”.
Выйдя на пенсию, из авиации не ушел. Сначала был членом совета ветеранов в аэропорту Плеханово, затем стал председателем. В мае нынешнего года, в канун Дня Победы, ему была объявлена благодарность губернатора Тюменской области “За активную общественную работу по социальной поддержке ветеранов и патриотическому воспитанию молодежи”.
Никогда не расстается он с дорогим для него нагрудным знаком “Почетный ветеран 4-й гвардейской танковой армии”. Не раз приезжал в Москву на встречу с бывшими соратниками. Сейчас мечтает о поездке на Прохоровское поле, где 65 лет назад получил первое боевое крещение. За участие в этом сражении был награжден первой медалью. Потом были ордена: в 1944 году — за Ямпольскую операцию наградили орденом Красной Звезды, а за участие в Бранденбургской операции — орденом Отечественной войны II степени. В числе самых дорогих наград и медали “За взятие Берлина”, “За освобождение Праги”.
Аркадий Дмитриевич — счастливый глава семейства. Много и с удовольствием работает на даче. Прекрасно водит машину — за баранкой свыше 60 лет! Его самое заветное желание — чтобы не было на земле войн, чтобы его внукам не довелось пережить то, что выпало ему на долю в годы самой кровопролитной в истории человечества войны.