Взлеты и падения академика Куцева

Человек, более двадцати лет творивший пространство не только Тюменского государственного университета, но и областного центра, стремясь сохранить его неповторимый исторический лик. Личность, к чьему слову, образному и звучному, прислушивались. Персона, которая всегда была под обстрелом пристальных взоров. Фигура, никого не оставляющая равнодушным — ни друзей, ни даже врагов...
Это о нем, Геннадии Куцеве, ученом, педагоге, общественном деятеле, публицисте. Сегодня он принимает поздравления с 70-летним юбилеем. Один из подарков, который виновник торжества приготовил не только для своих читателей, но и для самого себя, — дополненное издание вышедшей десять лет назад книги воспоминаний “Я сам торил свою тропу”.
В предисловии к ней писатель Константин Лагунов замечал: “Каждый человек — микрокосм, но далеко не каждый умеет и смеет заглянуть в себя, постичь причины крутых поворотов своей судьбы, угадать первооснову душевных изломов и потрясений. Такое дается лишь людям исключительным, способным управлять жизнью не только других людей, но и своей собственной. Именно таким является автор книги”. И герой нашего интервью.
Угол и овал
— У поэта Павла Когана есть стихотворение, а в нем строчки: “Я с детства не любил овал, я с детства угол рисовал”. Вы что предпочитаете: “овал” или “угол”?
— Как любит говорить наш выдающийся оратор Жириновский: “Однозначно”. Конечно, угол. Овал не для меня. Понимаю, что в некоторых случаях можно было бы амебой овальной прикинуться, приспособиться, проскочить. Но я же изменить себя не могу. Если убежден — не отступлю.
— Помню, на одной из пресс-конференций вы учили нашего брата уму-разуму. Мол, пишите острее, власть будет больше вас уважать. По всему, делились собственным опытом?
— К человеку, а тем более большому руководителю, который имеет свое мнение, больше прислушиваются, даже если он критикует власть.
— Академик Куцев известен практически каждому тюменцу, а вот о его корнях, думаю, знают не многие. Откуда вы родом, кто ваши родители?
— Я сибиряк в третьем поколении. Так всегда себя позиционирую. Хотя родился на Дальнем Востоке. Мои предки, деды, были переселенцами. Из европейской части страны во времена Столыпинской реформы перебрались в приморские края. Осваивали свободные земли.
— Проще говоря, крестьянствовали.
— Да, деды пахали землю. Если говорить о родителях, то мать в 1930-е годы ушла из деревни в город. Из трактористки стала телеграфисткой, работала на почте. Отец (он из большой семьи, где было одиннадцать сыновей и дочерей) тоже подался на заработки. Был почтовым служащим. Вот, видимо, на почве связи и возникла их личная связь... Я родился на маленькой станции Ушумун. Есть такая в Амурской области, на Транссибирской магистрали, где трудились мои отец и мать. Один из журналистов назвал меня “станционным смотрителем”.
В 1949-м году они решили переехать на родину матери. Под Красноярск. С этого времени я уже жил на той части России, которая называется Сибирью. Причем с Красноярском судьба связала меня в общей сложности на десять лет, на пятнадцать — с Иркутском, более чем на двадцать — с Тюменью. Мать родила и воспитывала четверых детей, вела домашнее хозяйство. Отец, заболев, ушел из почтовых служащих, был чернорабочим, грузчиком в депо. То есть я из рабочей семьи.
Отметины памяти
— Самое яркое впечатление детства...
— Самые яркие впечатления, конечно, оставила война с Японией. Городок Свободный, где мы проживали, находился почти на границе. Это тоже Транссиб. Рядом — мост стратегического назначения. Пацаном наблюдал за японскими бомбардировщиками, они довольно часто проскакивали над городом. Поездка в деревню с отцом на его велосипеде тоже врезалась в память. Помнится, кругом было много воды. Великолепные реки — Амур, Зея, прекрасные озера. К рыбалке пристрастился уже тогда, в детстве. Лет в пять- шесть с удочкой нормально управлялся.
— Когда вы осознали себя взрослым?
— Когда стал кормильцем семьи. Отец постоянно болел, а раз я самый старший из детей, то после восьмого класса пошел в вечернюю школу, трудился на фабрике. Мой заработок был единственным источником нашего дохода. Именно тогда, лет в пятнадцать, родилось во мне чувство ответственности. Понимал, что на моих плечах держится вся семья. Лишь через пару лет, когда младший брат начал работать, я уехал учиться в Иркутский сельхозинститут. По первой специальности я агроном, применял полученные знания в колхозе имени Ленина Иркутской области.
Когда избрали на комсомольскую работу, окончил аспирантуру. После защиты философской диссертации идти в агрономы было, согласитесь, не с руки. Тем более что нас, социологов, кандидатов наук, было в те годы раз-два и обчелся. И я пошел преподавать в вуз. С тех пор моим основным ремеслом стало чтение лекций. Тем более что это у меня не плохо получалось. Не случайно уже после четвертого курса института заведовал лекторской группой обкома комсомола... В этом году, 1 сентября, отметил ровно сорок лет своей преподавательской деятельности.
Траектория судьбы
— Утверждают, что человек многое может, когда он сильно хочет, и не забывает о должном. Вы изначально выстраивали траекторию своей жизни или предпочитали доверяться провидению?
— Всегда сам выстраивал, но не всегда получалось так, как хотел. Например, поехал в вуз учиться на охотоведа, но по конкурсу не прошел. Желающих поступить на эту специальность была тьма (другого факультета охотоведения в стране тогда не было). Получил две пятерки, схлопотал тройку за “Вишневый сад” Чехова. Набрал тринадцать баллов, имел два года рабочего стажа, но увы. Жизнь всегда вносила коррективы в мои планы...
— Самый плодотворный, принесший наибольшее удовлетворение период вашей жизни?
— Работа в Москве, в правительстве СССР. Здесь мне удалось сделать многое. Перестройка гуманитарного образования в высшей школе — на моей совести. Это по инициативе Геннадия Филипповича убрали научный коммунизм, историю КПСС, подготовку медсестер гражданской обороны, отменили экзамен по марксистско-ленинской теории. Добились для студентов отсрочки от призыва в армию, дали зеленый свет новым курсам — политологии, социологии, культурологии, новым программам и учебникам. Не говорю, что я принимал решения, но все предложения, аналитические записки подготовлены мною.
Прошло более двадцати лет, но я не слышал в наш адрес ни одного упрека. Да, в подготовке инженеров, специалистов по информационным технологиям не все идеально. Но то, что мы определили верные направления по общественным дисциплинам, это абсолютно точно. Было трудно, да и опасно, но я рад, что многое удалось сделать.
—Представляю, какая это была школа! Вы ведь трудились и в одной команде с тогдашним министром образования и науки Ягодиным. Ярчайшая фигура!
—Да, я был, как сегодня модно говорить, его спичрайтером. Тексты выступлений министра мы готовили очень внимательно, хотя он их обычно откладывал в сторону, выйдя на трибуну.
Наше время?
— Последние пятнадцать лет существования страны — это ваше время?
— Куда денешься, мы жили в это время. Но сказать, что оно мое, не могу. Со многим не согласен. Мы толком не определили, чего хотим. Захотели прислониться к Европе, мировой цивилизации. Но вы видите, как теперь нас прислоняют? По полной программе... Кроме того, в наше время на наших глазах было совершено преступление масштабов вселенских. В марте 1991 года три четверти населения СССР на референдуме проголосовало за сохранение Советского Союза, но через полгода его распустили.
Господин Ельцин, которому хотелось быстрее усесться в кремлевское кресло, отдал все. Лишь бы легитимно убрать Горбачева... И никто не спросил, а как же быть с мнением народа, итогами всенародного референдума.
В общем, то было насквозь лживое, фальшивое время. И никаких иллюзий на этот счет я не строил. Считаю, мы сами в значительной мере виноваты. Конечно, преуспели и наши заклятые друзья... С другой стороны, может, эта распутица кому-то позволила лучше себя реализовать, проявить больше инициативы. Да, люди предприимчивые, руководители всевозможных предприятий стали жить лучше, но народ-то недоволен, бурлит, злится, вы это отлично знаете. От произошедшей бучи, приватизации выиграла очень маленькая часть населения. Вот это мощнейшее социальное расслоение беспокоит меня больше всего... В этом плане интересен наш восточный сосед.
—Китай?
—Да. В нем сегодня проживают почти полтора миллиарда человек. Экономика развивается сумасшедшими темпами, решены проблемы, связанные с нищетой, голодом. Впечатляют итоги Пекинской олимпиады. При этом китайцы не отказались от социалистических ориентиров. И, по большому счету, других вариантов развития у человечества нет и не будет. Посмотрите на нынешнюю Западную Европу, особенно на северные страны, где реализуется социал-демократическая модель. Оцените уровень жизни граждан Норвегии (первое место в Европе), Швеции, Финляндии. Забота о здоровье нации. Северная страна, есть опасность авитаминоза. Здесь школьная учительница получает зарплату на уровне муниципального служащего. В школьных столовых Финляндии в свободном доступе — фрукты, для учеников они совершенно бесплатны.
Обреченность на успех
— Геннадий Филиппович, не будем кокетничать: 70 лет — это не 7, когда все еще впереди... Подозреваю, есть чувство грусти. Но и — удовлетворения. Многое сделано. Чем вы особенно гордитесь?
— Самое большое мое детище — конечно, Тюменский государственный университет. Моя жизнь связана с ним с 1981 года. За это время действительно многое удалось. Главное — на Тюменской земле появился очень приличный вуз. Элитный вуз России. Таковым он является по рейтингам и Министерства образования, и общественной организации “Деловая Россия”, где опрашивают работодателей на предмет востребованности выпускников, и по другим. В 2007-м мы выиграли федеральный конкурс инновационных программ, привлекли тем самым полмиллиарда рублей инвестиций. Они пошли прежде всего на развитие материально-технической базы. Сейчас под эту программу федеральное правительство дает нам большие деньги на строительство еще одного общежития. Грядет переход на двухуровневую систему высшего образования — бакалавриат и магистратуру, которая будет не во всех вузах. А раз так, то надо иметь приличные жилищные условия для студентов из глубинки во время обучения в магистратуре.
— Ваши оппоненты говорят, что в конкурсе ТюмГУ победил только лишь потому, что выбрал конъюнктурную тему, так сказать, “сориентировался”...
— А кто им не дал сориентироваться? Мы же единственные в стране предложили экологический проект — повышение качества подготовки кадров именно по экологическим специальностям. В целях защиты природы Западно-Сибирского края в условиях его интенсивного освоения. Первый раз мы “зашли” неудачно. Во второй заход были просто обречены на успех.
—По вашим ощущениям, что в жизни не удалось, о чем вы особенно сожалеете?
— Как писал Есенин: “Не жалею, не зову, не плачу”. В общем-то мою жизнь можно назвать удачной... Не хватило времени построить новый главный корпус — большой, отвечающий потенциалу ТюмГУ. Классическое здание, наподобие тех, что имеют все другие вузы, которые значатся в рейтинге рядом с нами. Университеты ведь создаются на века, тысячелетия. Проект главного корпуса стоимостью 20 млн. рублей (половина денег - - это средства областного правительства) мы уже сделали. Но воплотить его без государственной поддержки не удастся. Не потянем.
Поле жизни
— Совершали ли вы в своей жизни ошибки? Как вообще относитесь к промахам, падениям?
— Как к неизбежности. Жизнь пройти — не поле перейти... Ошибок у меня было более чем достаточно. Ошибался в себе, в людях, которые меня окружали. Но причину ошибок чаще всего ищу в самом себе... Спокойно отношусь и к падениям. Впрочем, что ими считать? Работал в правительстве Союза. После его распада был единственным из моих столичных коллег, кто уехал в Сибирь, остальные в Москве пристроились...
—Умные люди утверждают, что падение следует превращать в свой очередной взлет.
— Пусть они сами попробуют сделать такой кульбит.
— Но у вас же получилось... Помню, после того, как по городу пошли слухи о возбуждении против вас уголовного дела, вы как-то сникли, практически перестали задавать острые вопросы, высказывать свою, отличную от общего мнения, точку зрения на заседаниях областного парламента. Или, может, мне это только показалось?
— Да, немножечко притих. Не потому, что боялся, а из-за того, что было как-то неловко. Очень признателен, что тюменские журналисты обошли вниманием эту тему. Скорее всего, не верили. Да и психических и интеллектуальных усилий требовалось не мало. Но если бы кое-кто держал меня на крючке, то они бы сразу погасили дело и сказали: “За тобой должок”. Этого не произошло... Знаю точку зрения товарищей из тех органов, которые мною занимались: если хороший менеджер, значит, должен воровать... Искали коррупционеров. Нужны были фигуры — значимые, заметные. Но Президиум Верховного суда РФ поставил в этом деле точку.
Вольный игрок
— Вам никогда не было тесно в Тюмени, стране?
— Я никогда не испытывал этого чувства. Мне даже в Тюмени просторно! Твори, выдумывай, пробуй... Конечно, есть места на планете, которые мне нравятся, к примеру Аляска, где разочек побывал. Наверное, потому, что очень напоминает Сибирь. Природой, белоствольными березами, такими же просторами. Живут там люди очень своеобразно. На рыбалку летают на личных маленьких самолетах. Их там, как у нас в Тюмени автомобилей.
— Вас не хотели переманить, купить?
— В Соединенные Штаты приглашали. Со всем семейством. Приглашение прислал мистер Вайков, президент Торговой палаты города Сиэтла. Познакомились с ним, когда работал в Иркутске, в институте иностранных языков. Но для того, чтобы, например, получить только визы, я должен был продать свой автомобиль и все остальное. Кто знает, чем бы закончилась та поездка, если бы она состоялась. Впрочем... Я слишком люблю Россию. Правда, иногда, когда бывает слишком грустно, говорю (даже публично), что мне стыдно за свою страну, за свой народ, за то, что я русский.
— После “Нашего дома — России” в политические игры не играли? По принципиальным соображениям?
— Вы же сами сказали: возраст... Я что, в 70 лет политическую карьеру буду себе выстраивать? Поэтому принял решение больше в эти игры не играть. Да, по принципиальным соображениям. Теперь у меня есть преимущество: занимаю позицию вольного игрока.
Хорошо быть генералом?
— Уходя с поста ректора Тюменского университета в его президенты, вы говорили, что зарплата у вас остается та же, а ответственности — намного меньше. Вы лукавили?
— Ситуация непростая. До сих пор нет даже типового положения о президенте вуза. Нарабатывается опыт, ведь подобной структуры у нас не было, существовала система единоначалия... Всех интересует, кто главнее: ректор или президент? Ректор. Потому что у него и деньги, и кадры, словом, власть. Но я всегда позиционирую себя как первого помощника ректора. Формально ему не подчинен, даже решения по моему отпуску принимает Москва.
— В новом статусе удается, как вы мечтали, побыть свадебным генералом?
— У президента работы выше крыши. Потому что очень много вопросов, где надо разобраться, подумать, посоветовать, подсказать. Тем более остался ряд структурных подразделений университета, которых я опекаю и за которые отвечаю персонально. Наши газета и журнал — за мной, гимназия — тоже.
В стране сегодня уже сто университетов перешли на подобную систему. Наши руководители говорят, что должность президента вуза — отныне и навсегда. Это регламентировано законом. Хотя есть другая точка зрения: “Ребята, это вам синекура за то, что спасли высшую школу в трудные 1990-е”. Система образования, и прежде всего высшего, — это действительно то единственное, что осталось в России нетронутым. Конечно, сейчас в ней многое не устраивает. Идет модернизация. Кое-что делается бездумно, есть недоработки, но все же по многим позициям Европе мы не уступаем.
Большая ошибка
— В одно время в Тюменском регионе только вы позволяли себе открыто не соглашаться с господствующим мнением, что специалисты с высшим образованием в таком огромном количестве нам не нужны. Помнится та пауза, которая повисла в зале, где собрались большие начальники, в ответ на вашу просьбу поднять руки тем, у кого дети не учатся в вузе.
— Самый интересный и сложный вопрос. Сегодня мы все говорим, что должны создать инновационную экономику, что новая экономика основана на знаниях. Лучшим примером тому может служить Япония, у которой нет никаких ресурсов, кроме знаний, интеллектуального потенциала. Там 60 процентов занятого населения имеет высшее образование, у нас — 29... В концепции социально-экономического развития России записано, что к 2015 году мы должны иметь 50 процентов людей, имеющих вузовский диплом. В год у нас прибывает по 0,3 процента. То есть потребуется 80 лет, чтобы выйти на заявленный уровень. Кто-нибудь в России это считает, концы с концами сводит?
У нас устаревшая структура экономики, устаревшие технологии, много ручного неквалифицированного труда. Через десять-пятнадцать лет нынешним кадрам места в инновационной экономике просто не будет. Как это сейчас происходит в деревнях, которые утопают в море неработающих. Люди там сегодня не живут — существуют, потому что не могут предложить обществу ничего, за что можно было бы платить деньги. Однако мы по-прежнему пытаемся настроить систему образования на эту старую экономику, тем самым совершая очередную ошибку.
—Видимо, пытаемся срочно залатать дыры...
— Если мы возьмем страны с одинаковым уровнем доходов на душу населения, то из всех государств Россия меньше всего тратит на высшее профессиональное образование. Среди стран с одинаковым уровнем валового дохода у нас — самое большое число студентов, которые получают образование по дистанционной и заочной формам обучения. Количество заочников раздули, а дневников-то не прибавляется. Государственный заказ на подготовку кадров разрушили, что дало начало броуновскому движению. Бюджетные места при разговорах о знаниевой экономике сокращаем. Население за свой счет должно готовить нам кадры. Что же мы делаем?!
Вторая напасть. Со всех сторон слышится: у нас много юристов и экономистов. Кто это доказал? Повторюсь, мы строим новую экономику, а она будет опираться на малые и средние предприятия. Каждому из них нужно руководителя, главного бухгалтера, менеджера. Средней фирме потребуется еще и специалист по международным отношениям.
— К тому же городской экономике, как вы точно заметили на одной из встреч, без специалистов с вузовским дипломом просто не обойтись.
— В городской экономике не менее 80 процентов профессиональных кадров должны иметь высшее образование. Ну кем сегодня могут взять на работу в фирму человека без вузовского диплома? Уборщицей, курьером. Даже девушек раньше принимали на работу за длинные ноги, а сейчас еще и хороший диплом подавай.
То есть, если мы строим инновационную экономику, то, давайте определимся, какие кадры нам нужны и в каком количестве. 2015-й год не за горами...
Стиль мышления
— У меня создается впечатление, что мнение человека, имеющего и высказывающего свою точку зрения, отличную от общепринятой, не нужно сегодня ни государству, ни обществу.
— Мне кажется, тут все дело в нашей ментальности. Как у начальников, так и у подчиненных. “Вот приедет барин...” Это ведь идет оттуда.
— Но мы же движемся вперед.
— Это кто вам сказал? А, так должно бы быть?.. Думаю, что мы идем назад. В лучшем смысле, топчемся на месте. Наша власть все больше становится авторитарной (об этом можно судить и по прессе, и по общественной жизни, и по процессам в управлении). Конечно, ты можешь высказывать свою точку зрения не только на кухне, как было раньше, смеешь говорить обо всем невзирая на лица. Другое дело, что к твоему мнению вряд ли прислушаются. В советское время по любому чиху сразу принимались меры, а сейчас сколько хочешь чихай... Власть поняла, что рычаги управления у нее в руках, а остальное уже не так важно. Создание Общественной палаты, гражданских форумов серьезно ситуацию не меняет.
Те люди, которые имеют собственное мнение, все чаще уходят во внутреннее диссидентство. И вот уже интеллигент, которого можно было бы использовать на полную катушку, говорит власти: “Не хочу иметь с вами никаких дел”...
— Геннадий Филиппович, несмотря на вашу деловитость и внешнюю сдержанность, мне кажется, вы человек, не чуждый эмоциям и даже страстям. Вам ведомо ощущение счастья? С чем оно связано?
— Мне кажется, я даже внешне не очень сдержанный человек. Эмоциональный, увлекающийся. Очень открытый... Ощущение счастья связано с природой, природой и еще раз природой. Вот, кстати, почему мне не тесно в Тюмени. Здесь люди живут просторно. Люблю порыбачить, поохотиться, грибы пособирать. Если не очень занят, то в субботу-воскресенье совершаю 10-километровую прогулку по лесу. Зимой и летом. Правда, летом это увлечение можно заменить купанием. Четыре-пять раз в день. У меня дачный домик прямо на берегу озера.
Преимущества зрелости
— Юбилей — время для подведения промежуточных итогов...
— Итоги нужно подводить каждый день и всю жизнь. Лежащая перед вами книга, что называется, с пылу с жару, — тоже своеобразный итог. Первый раз написал ее десять лет назад. Решил просто попробовать — получилось. Всем понравилось. Даже в Союз писателей приняли. За публицистику. Теперь вот изобразил большую книжку — “Я сам торил свою тропу”. Вышла в хорошем московском издательстве. Тиражом две тысячи экземпляров. Писал ее сам, не нанимая подмастерьев. Несколько страничек отредактировал мастер — Константин Лагунов, потом я сам продолжил в том же стиле.
— Не было страха перед чистым листом?
— Нет... Дело все в том, что сначала я делаю зарисовки. Недавно отправился за грибами, с трудом добирались, дорога выдалась экстремальной. Добрались до любимого бора. Выскочил из машины — все кругом сгорело. Смотрю, народ по лесу бродит. Чего это они? Пригляделся, а на абсолютной черноте полян — шоколадного цвета боровики. Красота! Вернувшись домой, страничку об этом написал. Когда таких зарисовок много накапливается, сажусь за книгу.
— Остается время на чтение чужих книг? Кто ваши любимые авторы?
— Читаю, практически каждый день. Хотя бы несколько страниц. Среди любимых авторов — Валентин Распутин, Вячеслав Шишков. Виктора Астафьева как человека не люблю, но пишет, чертяка, здорово. Сейчас еще один очень интересный писатель прорезался — Иванов, его роман “Лесосплав” потрясает. Не могу не назвать Проханова, один его “Политолог” чего стоит! 600 страниц с удовольствием проглотил.
— Все лучшее уже было?
— Знаете, Константин Паустовский сказал, что у старости много своих прелестей. В молодости свои темы, например “Я ее люблю — она меня нет”... Приходит зрелость, и ловишь себя на мысли: “Какая разница, любит не любит, она мне нравится — и этого достаточно”. В зрелом возрасте есть свои радости... Наблюдаешь, как внуки растут. На ту же природу смотришь немножечко по-другому. То, на что раньше реагировал бурно, сейчас воспринимаешь спокойно. “Ты так думаешь? Ну и думай. А у меня иная точка зрения”.
Конечно, уже не тот запас здоровья, энергии, но надо правильно рассчитывать свои силы, и все будет в порядке. Так что, я думаю, многое еще впереди.
ДОСЬЕ “ТИ”
Геннадий КУЦЕВ. Президент Тюменского государственного университета. Доктор философских наук, профессор. Действительный член двух российских академий — естественных и социальных наук, член-корреспондент Российской академии образования, почетный доктор наук Вулверхемптонского университета (Великобритания). Заслуженный деятель науки РФ. Почетный гражданин Тюмени.
Родился 17 сентября 1938 года в Амурской области. Работая резчиком на слюдяной фабрике в городе Уяр Красноярского края, окончил вечернюю школу рабочей молодежи. В 1956 г. поступил на агрономический факультет Иркутского сельскохозяйственного института, в 1961-м вышел из его стен с красным дипломом. Работал секретарем Иркутского райкома ВЛКСМ, затем — главным агрономом колхоза имени Ленина в селе Урик Иркутской области.
С 1963 года вновь на комсомольской работе — в Москве и Иркутске, где был первым секретарем обкома ВЛКСМ.
В 1969 году, после окончания аспирантуры Иркутского государственного университета, защитил кандидатскую диссертацию, а с 1970 года работал в Иркутском педагогическом институте иностранных языков.
С 1976 по 1980 г. трудился в Красноярском государственном университете.
В ноябре 1981 года назначен ректором Тюменского государственного университета. Через шесть лет переведен на работу в Министерство среднего специального и высшего образования РСФСР на должность заместителя министра.
С 1988 года — заместитель председателя Государственного комитета СССР по народному образованию. В этой должности работал до конца 1991 года; одновременно являясь заведующим кафедрой философии и социологии Тимирязевской сельскохозяйственной академии.
В 1992 году избран ректором ТюмГУ, по 2007-й бессменно руководил вузом, который вошел в десятку лучших классических университетов России.
Был депутатом Тюменской областной Думы третьего созыва.
Награжден орденом “За заслуги перед Отечеством” IV степени, медалью “За освоение недр и развитие нефтегазового комплекса Западной Сибири”, медалью Ушинского.
Женат, воспитал сына и дочь.