Меня принес на родину Конек-Горбунок...

Воистину «неисповедимы пути Господни»... Не может человеческий разум представить, как Высший Промысел соединяет людские пути-дороги. Можете ли вы представить, что вернулись в город, который не видели семьдесят пять лет? Ведь это само по себе — чудо. Чудесна и сама история возвращения на родину Татьяны Андреевны Сивилловой.
В праздник Крещения Господня в 2005 году к нам пришло первое известие о том, что в далекой Аргентине живет дочь ишимского священника Андрея Сивиллова и внучка протоиерея Виктора Калугина. Она написала письмо Татьяне Савченковой, преподавателю факультета русского языка и литературы Ишимского пединститута и автору книги «Ишим и литература. Век XIX», — книги, которая сложными перипетиями попала в городок Сан-Николас, где живет герой нашего рассказа.
Татьяна Павловна вспомнила, что у нее училась Катя Сивиллова. Не родственница ли? Но как ее найти? С такими мыслями возвращалась она с работы 25 января, в Татьянин день. И вдруг звонкий голос: «Здравствуйте!» То была Катя... Она оказалась правнучкой Петра Сивиллова, брата священника Андрея.
С этого водоворота встреч и событий началась история обретения Татьяной Андреевной своей малой родины. Между ними завязалась переписка, результат которой — публикация мемуаров русской аргентинки «Успокойся, моя память» в восьмом выпуске ишимского краеведческого альманаха «Коркина слобода». Прочитав их, Надежда Дегтярева, также преподаватель педагогического института, сама позвонила в Аргентину: «Вы слышите голос России! Родина ждет Вас...»
И Татьяна Андреевна решилась на трудную дорогу. Подкопила свою небольшую пенсию. Чем-то помогла дочь Лидия с мужем. Чем-то — ишимские доброхоты, которые откликнулись на призыв Музея П.П.Ершова... Вызов на родину оформляла мама Кати Сивилловой — Людмила Кирилловна; у нее же и остановилась гостья в Ишиме.
А ведь Татьяне Андреевне в январе исполнилось восемьдесят четыре! Родилась она в далеком 1924-м, в Ишиме. Ее мать Варвара Викторовна — дочь настоятеля Богоявленского собора. Отец — первый священник станционной Покровской церкви, в дальнейшем служил в городской Троицкой церкви, в сельских храмах. В 1933 году арестован, обвинен в антисоветской деятельности (сказал, что крестьяне «умирают оттого, что плохо питаются» — тогда свирепствовала эпидемия септической ангины) и выслан в Тобольск. Жену с тремя дочерьми выгнали из родного дома, лишили всего имущества. Последовав за мужем и отцом, как за гонимым когда-то Христом, они тоже отправились в древнюю столицу Сибири... И 75 лет Татьяна Андреевна не видела родного города.
В мае 1941 года она вместе с матерью приехала в город Николаев к сестре Нине, которая перебралась на Украину после замужества. Вскоре началась война. Пережив тяготы оккупации, 20-летняя Татьяна решилась уйти с отступающими немцами, посчитав, что в Советском Союзе дочь священника не ожидает ничего хорошего. Из концлагеря в Зальцбурге Сивиллову освободили американцы. Там же она вышла замуж за сибиряка Михаила Крупнякова.
«Нам предложили на выбор несколько стран Южной Америки. Мы выбрали Аргентину, полагая, что там более умеренный климат. И не ошиблись. Эта страна нас хорошо приняла. Президент Перон заботился о простых людях. Нам дали квартиру, работу. Здесь выросли три мои дочери, растут пять внуков и семь правнуков», — рассказывает Татьяна Андреевна. В последней цифре она ошиблась. За время пребывания в Ишиме количество правнуков увеличилось до девяти!
Путь на родину занял всего сутки. 270 километров до столицы, перелет из Буэнос-Айреса через Мадрид до Москвы. Пересадка на самолет до Тюмени. Оттуда на автомобиле вместе с Катей — еще четыре часа. Утром 20 июля Татьяна Андреевна ступила на ишимскую землю. А на следующий день состоялась наша первая встреча в Музее П.П.Ершова.
— Не закружилась голова от быстрого возвращения?
— Да... Здесь другой воздух. Воздух родины. И так непривычно, что вокруг все — и дети, и взрослые — говорят на русском языке!
Татьяна Андреевна хорошо говорит на русском языке, но с легким акцентом и паузами для подбора слов. За семь десятков лет в наш язык пришло много новых слов, и для обозначения этих реалий Сивиллова использует привычные испанские слова. «Периодисты» — журналисты, «тархотка» — визитная карточка...
В Сан-Николасе, довольно крупном городе, не осталось уже ни одного человека, с кем бы Сивиллова могла общаться на родном языке. У внуков и правнуков имена тоже испанские, и по-русски они знают только: «Дай конфету!» или «Дай денег!» Да еще поют, с большим акцентом, «Катюшу». Года три назад в городе Рио-Турбио устроили фестиваль национальностей. Аргентина — многонациональная страна. Сюда в поисках своего счастья приехали представители почти всех народов мира. Татьяна Андреевна сшила российский триколор — и под этим флагом на сцене объединилось ее многочисленное потомство.
Да, Аргентина стала для Татьяны Андреевны второй родиной. И все же какое щемящее чувство — ностальгия... Мы очень боялись, что нашей гостье станет плохо с сердцем от воспоминаний. Старались знакомить с интересными людьми земли Ишимской, показывать красивые места. На третий день повезли по озерам — Плоховое, Соленое... Увидела березы: «Мне не верят, что есть деревья с белой корой! А еще не знают, о чем же песня про калинку-малинку!» Гостья спела нам несколько испанских песен, в том числе «Besame mucho». Голос приятный и мелодичный.
Напитавшись положительными эмоциями, на следующий день едем по родным местам. Это главная цель Сивилловой. Начали с Богоявленского собора, первого каменного здания Приишимья, заложенного в 1775 году. Здесь служил настоятелем ее дед протоиерей Виктор Калугин. Но в детстве Татьяна Андреевна не бывала в соборе. «Мама нас водила в станционную церковь, там служил наш отец». Зато купила здесь иконки с ликом святителя Николая, на память аргентинским друзьям. Символично: Сан-Николас — это город святого Николая, который считается покровителем Сибири!
Неподалеку, по улице Ленина, стоит двухэтажный дом №23. Здесь квартировала семья Калугиных. Здесь росла мама Татьяны Андреевны и вплоть до 1930-х годов проживали еще две ее сестры — Раиса и Мария. От этого дома не так далеко и до участка по улице Просвещения, 4. Здесь стоял когда-то дом Сивилловых. Один из обитателей нынешнего дома на четверых хозяев поясняет, что он построен в 1957 году, а прежний, который стоял на месте огорода, разрушен. Там и сейчас находят осколки кирпича и стекол.
— А сколько вам лет? — спрашиваем мы.
— Семьдесят два. Вот, с тросточкой хожу после инфаркта.
— А Татьяне Андреевне — 84...
Она тоже перенесла сердечный приступ после того, как получила с родины «Книгу расстрелянных», где упомянуто имя ее отца. Но... «У нас в Аргентине хорошие кардиологи!» Также ей была сделана операция на тазобедренном суставе. Хороша аргентинская медицина, если после лечения пенсионер летит на самолете на другую сторону земного шара!
На черноземе грядок действительно поблескивают осколки тонкого стекла. Такое делали до революции. Тут же — кусочки кирпича с остатками побелки, от фундамента или печей. Татьяна Андреевна бережно собирает их. «Я, как чеховская Каштанка, хочу вспомнить запахи детства, все, что меня окружало. Модерновый город меня не интересует».
Татьяна Андреевна крепится. Воспоминания — то, во что ей хочется вернуться. Но взгляд в прошлое губителен для ее настоящего. Приехать на родину и умереть... Нет, у Сивилловой другие планы! Она будет писать продолжение книги. Она расскажет своим испаноязычным землякам о том, как ее встретили на родине, чем живет Россия — страна, о которой они имеют самое приблизительное представление: «там всегда зима и медведи». Поэтому Татьяна Андреевна крепится.
«Папа был исключительно добрым человеком. Однажды к нам во двор через забор перепрыгнул вор и упал в ледник, не мог вылезти. Отец поставил ему лестницу и выпустил, ничего не сказав. В другой раз к нам полез соседский подросток, чтоб нарвать подсолнухов. Отец увидел и крикнул ему: «Семен, еще не стемнело!» Он помогал своему брату Петру, у которого было много детей. Когда этап с отцом отправили в Тобольск, арестанты ночевали в одной деревне. И он попал в дом к женщине, которая прежде служила у них в доме. Она как могла подкормила его...»
Последний раз Таня с матерью увидели отца в Ишиме, когда этап заключенных повели на помывку в городскую баню. Сивилловы прибежали на площадь перед баней. Заключенные выходили из бани и выстраивались на площади, охраняемые оцеплением из милиционеров. Узнать отца издалека было очень трудно, ведь его длинные волосы были обриты. Отец увидел родных и помахал рукой... И тут грянул ливень. Сильный, с ветром и градом. «Мы вернулись домой мокрые до нитки. А я все думала: как же они там, под дождем?»
На следующий день мы едем в Покровскую церковь на станции Ишим. Там служил отец Сивилловой в 1915-1925 годах. Татьяна Андреевна погружается в воспоминания о детстве. О том, как вместе с мамой делали бумажные цветы — украшения на Пасху для храма, о том, как добирались до Тобольска, как заключенных выгоняли на работу по высокому и скользкому берегу Иртыша, где они баграми собирали бревна, стоя в холодной воде... После освобождения отец Андрей вернулся к родным исхудавшим, с выпавшими зубами. Работал кучером в больнице. В сентябре 1937 года его арестовали, а 14 октября, в праздник Покрова — престольный праздник любимого ишимского храма, расстреляли...
29 июня мы выехали в город Тобольск, где прошли подростковые и ранние юношеские годы Татьяны Андреевны. В этом же городе живет теперь Алексей Львович Сивиллов, племянник по линии ее дяди Петра. Поездка продолжительная — восемь часов.
Сначала нанесли визит к творцу мифов о Тобольске — косторезу Минсалиму Тимергазееву. Мастер устроил неподражаемую экскурсию по маленькому музею и засыпал аргентинскую гостью подарками-сувенирами. Татьяна Андреевна была в восторге. «Он артист, мне нравятся такие живые, артистичные натуры!»
Со смотровой площадки кремля взглянули на нижний город. Татьяна Андреевна вспомнила, как в детстве, возвращаясь из школы №1, где училась в старших классах, поднималась по лестнице Прямского взвоза. А с Никольского взвоза школьники катались вниз на картонных портретах вождей, возвращаясь с ноябрьской демонстрации. Разумеется, чтобы никто из учителей не увидел... «Как к ним было относиться? Сегодня они вожди, а завтра — враги народа!»
Прошли мимо бывшей тюрьмы. Задумались над тем, где мог быть похоронен отец Андрей. Тобольский журналист Виктор Горохов предположил, что это место — березовая роща к северу от Завального кладбища. В 1970-е годы здесь стали рыть фундамент под жилой дом. Но наткнулись на человеческие останки. Могилу оставили в неприкосновенности. Однако и памятного знака не установили...
Хотя Татьяна Андреевна уже утомилась, но на предложение съездить в нижний город и посмотреть здание школы №1 соглашается бодро: «Я должна увидеть как можно больше!» Здание школы, бывшая Мариинская женская гимназия, стоит рядом с церковью Архангела Михаила. Сивиллова показывает три окна первого этажа школы: «Это был наш класс... Нас учили главному — умению дойти до цели. У меня цель была — получить профессию». Но высших учебных заведений в Тобольске не было. Весной 1941 года Татьяна уехала в Николаев к сестре Нине. Там и получила аттестат о среднем образовании.
Умение решать любую поставленную жизнью задачу помогло Татьяне Андреевне выжить в чужой стране. Сама выучила испанский язык. Сама научилась водить автомобиль. Три года назад решила освоить Интернет и тоже записалась на курсы. Ей хотели отказать: не было еще учеников такого возраста! Компьютер и Интернет Сивиллова освоила. Это ускорило переписку с родиной.
Утро 30 июля начинаем с Завального кладбища. В школьные годы класс, в котором училась Таня, водили сюда к надгробиям декабристов. Но свидание с тобольскими тележурналистами назначено у могилы Петра Павловича Ершова. Татьяне Андреевне есть что рассказать и о своей жизни, и о значении автора «Конька-Горбунка». Ведь она перевела эту сказку на испанский язык, проиллюстрировала ее и отправила на конкурс Всероссийской литературной премии имени великого сказочника. Учредители премии — правление Союза писателей России и администрация города Ишима. Жюри приняло решение присудить Сивилловой приз в номинации «Миссионер русской культуры».
После сада Ермака посетили художественный музей. Два месяца в 1938 году Сивиллова ходила на курсы художника Пантелеймона Чукомина. В музее хранятся его талантливые полотна. Татьяна Андреевна помнит визит в дом художника. Ее поразил этюд, на котором очень живо были изображены оттаивающие с мороза ягоды брусники. В том же 1938 году жизнь Чукомина оборвалась в застенках НКВД...
Незаметно приближается час прощания с Тобольском. Прогулявшись по Софийскому двору, выезжаем в Абалакский монастырь. Татьяна Андреевна показала здесь свою реликвию — шапочку вроде скуфейки, расшитую бисеринками, которые напоминают звезды на синем куполе Софийского собора... Ее сшила еще в Тобольске ее мама. Эта шапочка была всегда с Татьяной во всех перипетиях послевоенной судьбы.
Не все наши соотечественники в наше время понимают, зачем она решилась на такой шаг — уйти вместе с армией оккупантов. Надо попасть в то время, чтобы стало ясно: бежала Сивиллова не от России, а от той власти, которая убила ее ни в чем не повинного отца. Добровольно пойти в немецкие концлагеря, чтобы не попадать в советские — это не то же самое, что искать политического убежища на Брайтон-Бич. «Любовь к родине у меня осталась, несмотря на все трудности... Мой дом — это уголок России», — говорит Татьяна Андреевна.
5 августа — встреча с жителями города в центральной детской библиотеке Ишима. Здесь Татьяне Андреевне торжественно вручили от имени администрации города заслуженный ею приз Ершовской премии. А Сивиллова подарила МузеюП.П.Ершова собственноручно сделанную скульптуру Иванушки, оседлавшего белоснежную кобылицу.
Участники встречи делились впечатлениями от прочитанных ими мемуаров Татьяны Андреевны. Восхищались ее мужеством и решимостью. А она отвечала шутя: «Меня сюда принес Конек-Горбунок!» Но после приветствия епископа Евтихия заметила всерьез: «Меня все эти годы поддерживала вера в Бога. Моя мама повторяла, что можно отнять все материальное, но душу бессмертную — не отнять. У меня такое чувство, что мои родители поддерживают меня и после смерти. Есть высшая сила, которая нами руководит. И это явное чудо — то, что я снова побывала на моей родине».
Прощальный вечер 12 августа... К Сивилловым весь день идут гости, чтобы пожелать Татьяне Андреевне счастливого пути. Нам не хочется прощаться. И гостья хочет продлить минуты общения со своими земляками как можно дольше.
— Татьяна Андреевна, теперь у вас — два дома, здесь и в Аргентине!
— Да-да, это вы точно сказали... Здесь — мой дом.
Мы пьем напиток матэ. Ударение — на первом слоге. Матэ — своего рода аргентинский чай. Местные жители даже по улицам городов ходят с термосом, откуда периодически прихлебывают напиток со специфическим пряным вкусом. Татьяна Андреевна привезла из Аргентины пакет с листьями этого растения, чтобы познакомить своих земляков-ишимцев со вкусом южноамериканской жизни. Попробовать таинственный напиток удалось только в прощальный день.
...Не успела Татьяна Андреевна переступить порог своего дома в Сан-Николасе, как раздался телефонный звонок.
— Кто это? — привычно по-испански спросила хозяйка.
— Вы слышите голос России! Родина вас не забывает!
— О, да! Это был чудный сон...