Лето кончится не скоро...

«При чем здесь лето?! — возмутится читатель. — Оно давно кануло в Лету, уступив место царственной осени»... Есть как минимум два повода обратиться к минувшей четверти года. Во-первых, крепнущее в нас убеждение, что лето действительно не покидает человека, пока живы воспоминания о нем. И, во-вторых, стоящая на домашней полке книга Владислава Крапивина с точно таким же названием, что вынесено в заголовок материала, и с укором напоминающая о невыполненном долге...
Кому нужен хобот?
(фото2)Мы никогда не решились бы на бессовестный плагиат, не будь серьезного, надеемся, оправдывающего нас повода. В один из дней нынешнего знойного лета живой классик современной детской литературы откликнулся на приглашение участников XV областной детской краеведческой экспедиции «Мамонтенок».
Ее ровесники, пятнадцатилетние тюменские мамонтята, устроили писателю дружную встречу. Посвятили в законы племени. Провели по заповедной территории своими тропами. По кедровой поляне, мимо Эльдаровой сосны и Березы желаний. Вдоль сшитого собственными руками, с любовью, индейского типи, ставшего чумом, в котором даже в непогоду тепло, а в пекло прохладно и нет комаров. Предложили экскурсию по импровизированному залу, устроенному прямо под открытым небом, познакомили с берестяными и глиняными творениями юных мастеров. С особой гордостью продемонстрировали женскую фигурку предков и другие ценнейшие экспонаты, добытые самими ребятами из недр земли во время «раскопа». Сегодня они украшают экспозицию археологического музея-заповедника на озере Андреевском.
Затем «семейство зеленых» дружною толпою отправилось на берег озера, где рядом с палаточным лагерем был устроен бивак. Бросили на тенты свои бренные и разморенные жарой тела, взяв в окружение долгожданного гостя. Отбиваясь от назойливого гнуса, внимали Владиславу Крапивину. Знали бы вы, как экзотично смотрелся наш земляк, расположившийся... нет, не под дубом и даже не под пальмой, как случилось с ним когда-то в портовом районе Гаваны, а под могучей березой!
Писатель, назвавшийся старым мамонтом, приветствовал соплеменников, с улыбкой и тайным смыслом заметив, что каждый из них непременно обрастет шерстью. Это не проблема. Самое трудное — обзавестись хоботом...
Из Туры — до океана
Городом студенческой юности, а после — зрелости стал для Владислава Крапивина Свердловск, городом детства была и остается Тюмень. Здесь он родился, сюда же перебрался в 2007-м, с благодарностью приняв приглашение губернатора области. Теперь живет в тех местах, где когда-то бегал мальчишкой.
Облик Тюмени, конечно, меняется, но не так кардинально и жестко, как в других городах, считает Владислав Петрович. Поэтому, отправляясь к студентам на лекцию в Тюменский государственный университет, где в свое время преподавал его отец, писатель, по сути, курсирует незабываемыми маршрутами. Гуляет по старинным закоулкам, вдоль судоходной реки, по которой можно доплыть до океана.
Правда, родина в ее нынешнем обличье поражает Владислава Крапивина практическим отсутствием детей на своих улицах. Их он встречает редко. Как правило, они послушно и чинно шагают с мамами, держась за руку, а не бегают, как было принято во времена крапивинского детства. Не играют до упада в сыщиков-разбойников, не запускают в поднебесье воздушных змеев, не сигают вниз, по склону Городищенского лога, на лыжах и санках, не ходят по Туре на самодельных лодках под парусом, не гоняют по горсаду мяч. И хотя те мячи были самодельные, тряпичные, латаные-перелатанные, они не мешали мальчишкам быть счастливыми. Не случайно сегодня в головах Владислава Крапивина и его друзей возникла идея создать энциклопедию детских игр ХХ века.
Учителя бывают разные
— И все же трудно поверить, — откровенно признался именитый гость, — что вчера еще бегал в 25-ю школу, которую окончил в 1956-м, а в нынешнем октябре мне уже стукнет 70...
Сегодняшним школьникам было любопытно, что же из времен своей школьной поры вспоминает Владислав Крапивин? В его памяти всплывают разные эпизоды, но прежде всего — забавные. С хулиганским оттенком. Как в седьмом классе, к примеру, вместе с приятелями кидались сумками (в то время они были полевыми, кирзовыми) — словом, занимались обычным мальчишеским делом, закончившимся плачевно — разбитым стеклом, за которое самим же пришлось расплачиваться. В восьмом классе устроили массовое чихание, добившись внеплановых каникул, и вместо занятий с восторгом отправились гулять. Было много забавных случаев, один из них описан в повести «Трофейная банка, разбитая на дуэли». Помните? В класс входит учительница и застает ученика в роли связанного пленного... Тем учителем была мама лучшего друга Владислава Петровича литератор Елизавета Александровна Зубова.
— Незабываемы и другие учителя, например историк и наш классный руководитель Надежда Герасимовна Мусько. В этом году, весной, она умерла, совсем немного не дожив до своего столетия.
Владислав Крапивин благодарен своим педагогам. Но помнит, как другие — из Казани, Ульяновска — искали номер журнала «Пионер», где в 1979-м была опубликована его «Колыбельная для брата». Искали, чтобы вырвать страницы с «крамольной» повестью. Ведь она бросала тень на тех, кто призван «сеять разумное, доброе, вечное».
Писательство — та же добыча радия
Помимо «Колыбельной» из-под пера Крапивина вышло еще почти 90 повестей, более 20 романов, около 100 рассказов, не говоря о сценариях и пьесах. Собрание всех его сочинений, изданное на разных языках и разными издательствами, вряд ли поместится не то что на большую книжную полку — на целый стеллаж..
Первое свое произведение Владислав Петрович написал в семь лет, но настоящий прозаический зуд прорезался у него после окончания первого курса журфака УрГУ, в 1957-м. Во время трудового семестра, в кузове трясущегося грузовика, который вез зерно на ток, он выводил свои нетленные строки. Не обращая никакого внимания на внешние обстоятельства. Первая книга рассказов «Рейс Ориона» вышла в 1962-м в тогдашнем Свердловске.
— И все же, — убежден Владислав Петрович, — писателем сначала рождаются, а после становятся... Грош цена тому, кто имеет талант, но ленится его оттачивать. Кто не может заставить себя писать. Например, Виктор Гюго, когда трудился над романом «Отверженные», выбрил себе половину головы, как каторжанин, чтобы не было соблазнов выйти из дома.
Книга, над которой работаешь, не единожды признавался читателям наш герой, вытягивает из пишущего энергии не меньше, чем тяжелый физический труд. Порой автор встает из-за стола с таким ощущением, будто целый день дрова колол или мешки с картофелем грузил. Хотя всего-то водил карандашом по бумаге или «играл» на клавиатуре коипьютера.
Голова профессора Гарина
Взрослым почитателям крапивинского таланта, замкнувшим полукруг мамонтят, хотелось знать: чем нынешнее «племя младое» отличается от давешнего? Владислав Петрович довольно жестко отреагировал на этот частый и, видимо, нелюбимый вопрос. Мол, нельзя говорить обо всей молодежи, обо всех детях. Все они — разные, с разными характерами и интересами, отношением к жизни. Следует говорить конкретно — о каждом ребенке.
Но у всех детей есть одно общее качество. Точнее, их суть. Она — в большем бескорыстии, в меньшей думе о деньгах, о материальном. Их больше влекут тайны, открытия, путешествия, настоящая дружба. Хотя, конечно, нынешнее юное поколение более прагматично, сидение за компьютером предпочитает чтению книг. Не случайно даже кое-кто из студентов университета, которых Владислав Петрович протестировал на знание литературных измов, считает, что «Поднятую целину» написал А. Солженицын, а у А.Беляева есть роман «Голова профессора Гарина»...
Для самого же Крапивина величайшей радостью детства были именно книги. Про Буратино, Гулливера и детей капитана Гранта. Владислав брал их у соседей и сам читал холодными и полуголодными вечерами военной поры, благо читать он научился рано. Жюль Верн стал его кумиром в литературе. Томик с сочинениями великого француза в послевоенное время в продаже было практически не сыскать. И наконец в 1956-м он вышел массовым тиражом. На покупку этого издания и потратил десятиклассник Слава Крапивин свой первый гонорар за стихи, опубликованные в «Тюменском комсомольце».
Книги детства
По давней традиции высокий гость приехал к тюменским подросткам не один, а с неразлучным приятелем — тряпичным зайкой Митькой, персонажем одноименной повести. На груди ушастика — множество значков и медалей. В том числе опытный образец памятного знака, который вручают лауреатам Международной литературной премии Владислава Крапивина. На ней на фоне развевающихся на ветру парусов — главный герой одного из произведений писателя. Мальчик со шпагой. Рыцарь отваги и чести.
—Не думайте, что я такой нахал и сам учредил свою премию, — сказал Владислав Петрович. — Ее придумали мои друзья из Екатеринбурга, создавшие литературный фонд моего имени. Свои кандидатуры на номинирование выдвигают детские писатели не только России, но и Израиля, США, других стран мира.
Многие из них считают Владислава Крапивина своим учителем. «Но есть ли кумиры у самого маэстро?» — поинтересовались мамонтята.
— Мой любимый писатель и учитель — Константин Паустовский. Он научил меня видеть необычное в самом обычном,
чувствовать музыку русского языка, вглядываться в мир, людей... Рядом с Паустовским всегда и непременно стоят Александр Пушкин, Николай Гоголь. Из зарубежных классиков предпочитаю Роберта Стивенсона и Рея Брэдбери. Среди молодых авторов выделяю Елену Габову из Сыктывкара, Андрея Щупова из Екатеринбурга, Ольгу Златогорскую и Марину Аромштам из Москвы. В прошлом году за одну из своих книг — «Когда отдыхают ангелы» — Марина получила главный приз национальной детской литературной премии «Заветная мечта».
В погоне за романтикой
Поудобнее усадив на колено верного друга, писатель поведал ребятам историю их знакомства.
Это случилось тридцать лет назад, в июне 1987 года. В Подмосковье, в городе Солнечногорск. Разругавшись с группой, снимавшей фильм по его повести «Та сторона, где ветер», Владислав Крапивин отправился гулять и оказался у газетного киоска. На прилавке лежал заяц с приколотой к пузу бумажкой: «Три руб.». (То есть триста рублей — в пересчете на нынешние деньги). Владислав Крапивин не смог пройти мимо диковинного зверя, очень напоминавшего любимую игрушку поры его детства. И, протянув продавцу трешку, взял в руки свое новое приобретение и произнес: «Тебя зовут Митька. Будем путешествовать вместе».
С тех пор они неразлучны. Митька бывал и на Черном море, попадал в большой шторм, где потерял глаз. В другом походе, на Верх-Исетском озере, при столкновении двух яхт, — лишился лапы. Но, привязанный к боковой части судна, спас юнгу.
Бесспорен и вклад в литературу ушастого друга. Однажды он проехал на машине от Урала до Гродно вместе с Крапивиным и двумя его товарищами. Отправляясь в путь, зайка дал всем установку: «Ни слова о политике». Это помогло совершить поездку — туда и обратно — без ссор. После в соавторстве со своими друзьями Сергеем Аксененко и Александром Керданом Владислав Крапивин написал повесть «Трое в одной «копейке», не считая зайки Митьки».
Про Митькину охоту к перемене мест, думаем, все ясно. Но не утратил ли подобную страсть сам писатель?
— Хочется еще раз оказаться в Севастополе, который считаю своей второй родиной. Когда-то любил бывать там на раскопках Херсонеса...
Как и мамонтята, Владислав Крапивин увлекался археологией, ведь она дает возможность сначала вгрызаться в землю, раскапывая древности, а после обращать взгляд на небо и думать о вечном... Какой восторг вызвали у будущего писателя, тогда еще четвероклассника, найденные в «разломах» старого дома 10-копеечная монета 1772 года, обломки подсвечников, старинных кувшинов, осколки блюдец, на одном из которых проглядывал синий кораблик на белом фоне фарфора!.. Во время постоянных вылазок по берегам Туры «за кладом» Владислав с приятелями натыкался на склепы, потайные подземные ходы.
Конечно, скрытых романтиков, причем мужского пола, интересовало: пишет ли Владислав Крапивин стихи? Пишет. Доказательство тому — не только известный посвященным «Синий краб», но и знаменитая песня про октябренка Алешку, придуманная на слова Владислава Петровича. Ею-то, кстати, и открылась встреча «большого мамонта» с мамонтятами. Сюжет той песни, по признанию автора, списан с натуры. Подсмотрен в 1963 году, когда писатель гостил в пионерском лагере «Искорка». Есть у Крапивина и документальная, автобиографическая «Музыкальная драма», которую он поднял из глубин своей памяти и прочитал по просьбе ребят на берегу Андреевского озера.
Чувство локтя
Более тридцати лет Крапивин стоял за штурвалом екатеринбургского ребячьего отряда «Каравелла», которой в этом году исполнилось 47 лет. И в награду получил шутливо-серьезное звание: Командор.
Шел 1961-й. В то время племянник Владислава Крапивина учился в пятом классе и вместе со своими приятелями появлялся у дяди, жившего тогда на окраине Свердловска, на Уктусе. Новоиспеченный журналист заразил пацанов своей неизбывной любовью — к киносъемкам, фехтованию, вылазкам в лес... Ко всему, что манит интересом и тайной. На чердаке дома они соорудили что-то наподобие кают-компании — с подлинным вахтовым журналом и другими атрибутами.
Разраставшийся отряд, получивший статус пионерской дружины, завязал дружбу с журналом «Пионер». Стал его парусной флотилией, пресс-центром. Так у «Каравеллы» возникла потребность в собственных корреспондентах. Побывав в Риге, у моря, решили строить яхты. Как-то серьезно заболев и ожидая в больнице вердикта врачей, за неделю Владислав Крапивин создал проекты нескольких суден для ребят от 10 до 14 лет.
— Нынче «Каравелла» спустила на воду пять новых яхт моей конструкции. Всего же их сделано не менее полутора десятков. Горжусь ими не меньше, чем своими книгами, — сказал Владислав Крапивин. На что Ольга Гуртовая, стоявшая у истоков и все пятнадцать лет бессменно руководившая детской краеведческой экспедицией, заметила: «Мамонтенок» дружил с «Каравеллой». Саша Палкин со своей командой как-то приходил к нам по воде под парусами. И встреча та не забыта многими и даже родителями мамонтят».
В ответ, окинув озорным взглядом мальчишек и девчонок, которые с открытым ртом внимали Командору, Владимир Крапивин произнес:
— Да, вы чем-то напоминаете летние лагеря «Каравеллы». У нас действительно много общего. Главное — нет казенщины, пионерских линеек, белых дежурных фартуков и бантов. Вы распахнуты навстречу природе. Живете по-семейному, естественной, настоящей ребячьей жизнью. Старайтесь сохранить самое важное — чувство локтя...
Уловила, как при этих словах на глаза Ольги Гуртовой набежала слеза-предательница. Ведь это было признание того большого дела, которое, начиная еще с «Ребячки», она вместе с единомышленниками движет вперед, чего бы это ни стоило.
Исполнение желаний
«Встреча с Крапивиным — наша заветная мечта». В этом признавались нам организаторы. О том же... молчали ребята. Это угадывалось. По интересу, который проявили они к разговору, по количеству заданных вопросов. Самым активным оказался Кирилл Меньшиков из Каскаринской средней школы №1. Он же после окончания диалога первым подошел к писателю за автографом. Понятно, что этого юношу мы не смогли обойти вниманием.
— Здесь атмосфера совсем иная — не такая, как в городе и даже на селе. Мы изолированы от магазинных сладостей. Дышим настоящим воздухом. Интересно отдыхаем вместе с друзьями. Палатка стала для нас вторым домом, — сказал Кирилл. — Но ходить на археологические раскопы сам себе пока не разрешаю. Доверю, когда еще раза два съезжу на «Вахту памяти».
Выяснилось, что в «Мамонтенке» Кирилл первый раз. Получил сюда путевку от школы. В качестве награды на активное участие в поисковой работе во время трех экспедиций «Вахта памяти». Спросите: зачем он каждый год вместе с другими ребятами отправляется в Новгородскую область, под Мясной бор, поднимать и предавать земле останки воинов, погибших в тех местах? И он ответит:
— Когда в школе начал учить историю Великой Отечественной, захотелось прикоснуться к ней самому. Как можно ближе. Сбылось: во время экспедиции собственными глазами видел винтовки, гранаты времен войны. Когда брал в руки кости погибших, ощущал тепло, хотя апрельская земля была холодной... Когда оказался в тех местах в первый раз, конечно, волновался. Сейчас впереживания не столь глубокие. Просто есть понимание: ты выполняешь свой долг...
Мы говорили, а перед глазами лежала книга Крапивина, эрзац которой наискосок пересекала размашистая авторская строчка: «Кириллу на память о встрече».
Они познакомились заочно. На стене в комнате брата висела фотография писателя... Открыл же для себя Крапивина Кирилл, когда взял в руки повесть «В ночь большого прилива». Девятилетнего мальчишку потрясло, что про море, бригантины и путешествия можно писать так захватывающе. С тех пор Кирилл старался не пропускать мимо себя произведения Владислава Петровича. Искал их в книжных магазинах, частенько наведывался в библиотеку.
Представляем, как вечерами Кирилл берет с полки бесценный подарок. Раскрывает его на любой странице, воображает се6я пятнадцатилетним капитаном и отправляется в очередное странствие. По волне своей мечты. Поэтому для него, будьте уверены, лето-2008 кончится не скоро...