Главный геолог, последний из могикан

Завтра Лев Иванович Ровнин отмечает свой 80-летний юбилей. Пионер тюменского газа и нефти оказался явно незаслуженно забыт в Тюмени. Даже в истории Западно-Сибирской территориальной организации профсоюза работников природоресурсного комплекса нашлось место едва ли не всем первооткрывателям и основоположникам тюменской геологии — Эрвье, Быстрицкому, Ростовцеву, Урусову, Подшибякину... Всем, кроме Ровнина.
А ведь с Тюменью у Льва Ровнина связана добрая половина жизни. Выпускник геологического факультета Саратовского госуниверситета прибыл в Сибирь летом 1951-го. Уже через несколько месяцев из простых коллекторов, отбиравших и описывавших пробы керна, он стал старшим геологом Иевлевской буровой партии, а затем начальником Покровской нефтеразведки Тюменской геологоразведочной экспедиции. Вскоре Ровнин возглавляет геологический отдел вновь созданной Тюменнефтегеологии, а в 1953-м, тридцати четырех лет от роду, становится главным геологом, заместителем управляющего треста. Как бы потом ни называлась геологическая контора — Тюменское геологическое управление или Главтюменьгеология, Лев Иванович почти четырнадцать лет являлся ее главным геологом и заместителем начальника. Тем самым человеком, который определял стратегию и тактику разведки западносибирских недр. Тем самым человеком, без которого никто не вправе был пробурить ни одной разведочной скважины за Уралом.
Именно Лев Ровнин считается первооткрывателем полутора сотен западносибирских месторождений, в том числе Березовского, Шаимского, Усть-Балыкского, Самотлорского, Уренгойского. За эти открытия главного тюменского геолога отметили Ленинской премией, званием Героя Социалистического Труда, двумя орденами Ленина... И забрали в столицу — начальником Главнефтеразведки, доверив изучение недр, поиск нефти по всей стране — от Балтийского моря до Тихого океана. Впрочем, уже в 51 год Льва Ровнина назначают министром геологии РСФСР. Столь ответственный пост он занимал долгие восемнадцать лет, пережив гласность и перестройку. И на этом посту Лев Ровнин не забывал о Тюмени, о ее северных кладовых. Большинство открытий приходилось на Югру и Ямал.
Накануне юбилея мы встретились со Львом Ивановичем. Наш разговор о прошлом и настоящем российской геологии продолжался почти шесть часов. Герой то и дело расстилал на рабочем столе геологические карты Тюменской области, вспоминая былое, рисовал на листе структуру пласта, доставал из шкафа колбочки с сибирской нефтью и уральские камни. По ходу разговора он задавал уточняющие вопросы, словно принимая экзамен на знание основ геологии у студента государственного университета нефти и газа имени Губкина, где до сих пор преподает доктор геолого-минералогических наук, профессор Ровнин, и повторял наиболее важные моменты, уточняя усвоение материала.
Эксклюзивное интервью с юбиляром вы сможете прочитать на следующей неделе.
А сегодня, в преддверии юбилея, мы попросили известных тюменцев рассказать, каким же запомнился им Лев Ровнин.
Из когорты первооткрывателей
Сергей КОРЕПАНОВ, председатель Тюменской областной Думы:
— К сожалению, лично со Львом Ивановичем Ровниным я знаком не был. В те годы, когда он работал в Главтюменьгеологии, я еще учился в Рижском училище гражданской авиации. Но зато позднее, в окружкоме партии на Ямале, мне приходилось много общаться с руководителями геологических объединений и экспедиций, в том числе с такими легендарными личностями, как, например, Василий Тихонович Подшибякин. Все они очень по-доброму отзывались о Льве Ивановиче как человеке и специалисте.
Он почти полтора десятка лет отдал нашей области и практически всю свою жизнь посвятил геологии. На мой взгляд, не так много людей в геологии, которых можно было бы поставить с этим человеком в один ряд, их можно перечесть по пальцам на одной руке. Губкин, Эрвье, Ровнин, Салманов... Он из этой когорты. Наше государство многим обязано именно этим людям. Ровнин не только много внес в теорию разработки и обоснование потенциальных возможностей нефтегазоносности Западной Сибири, написав сотни научных работ, но и непосредственно участвовал в открытии месторождений. Он причастен к открытию Березовской и Шаимской нефтегазоносных провинций.
За последние годы геологию как отрасль мы потеряли. Остается только надеяться, что не навсегда. Но для того, чтобы геология возродилась, мы должны максимально использовать опыт таких профессионалов, чаще советоваться с ними. Хотя и сам Лев Иванович, несмотря на годы, продолжает преподавать в университете имени Губкина. Причем преподает такое перспективное направление, как морская геология и современные методы морской сейсморазведки и геофизических исследований. Он подготовит достойную смену, которая со знанием дела будет работать на Арктическом шельфе, в том числе на территории Ямало-Ненецкого автономного округа.
Я — из его, саратовской, команды
Альберт ЮДИН, лауреат Ленинской премии, заслуженный геолог РСФСР, бывший главный геолог Главтюменьгеологии:
— Тогда, в конце 40-х — начале 50-х прошлого столетия, мы были студентами геологического факультета одного и того же вуза — Саратовского государственного университета. Но во время учебы мы с ним не были знакомы. Я его просто знал, что называется, в лицо как старшекурсника Левку Ровнина. Официальное знакомство произошло здесь, в Тюмени. Он уже был главным геологом треста (который впоследствии приобрел статус геологического управления, потом главка), а я — прибывшим по распределению молодым специалистом. Меня сразу назначили геологом в Березовскую нефтеразведку, где бурилась вторая скважина после опорной, из которой был получен газовый фонтан. Перед поездкой к месту работы я явился в трест “Тюменнефтегеология”, где и состоялось знакомство со Львом Ивановичем, с которого начались наши не только деловые, служебные, но и, я бы сказал, товарищеские отношения. Сам он прошел хорошую производственную школу: начал свою трудовую деятельность с коллектора (самой низшей геологической должности. — С.Г.) и за короткий период времени вырос до главного геолога. Потому на первых порах всем нам, имеющим крепкие теоретические знания, но не обладающим практическим опытом, охотно и много помогал.
Неоднократно приезжал ко мне в Березово, решал вопросы производства, обсуждение которых часто находило свое продолжение уже в неформальной обстановке, на природе... Надо сказать, что, будучи начальником, Лев Иванович вел себя достаточно демократично, выпускников саратовского вуза принимал радушно, как родных. Вместе с тем Ровнин был очень требовательным руководителем. Квалифицированный, грамотный профессионал, которого не “засосало” начальственное кресло: к нему всегда свободно можно было попасть в кабинет (оставался верным своим принципам и в должности министра геологии РСФСР).
При его непосредственном участии разрабатывались планы направления геологоразведочных работ, определялись объемы глубокого бурения. Приходилось ему и, как говорится, пробивать свои идеи, плыть против течения. В то время многие должностные лица “наверху” считали, что проведение геологоразведочных работ в Тюменском регионе равносильно бездарному “закапыванию денег” в землю на глубину в два километра.
Еще учась в университете, я стал свидетелем одного случая. Один из наших студентов, приехав с практики, написал в своей дипломной работе о Западно-Сибирском бассейне как о высокоперспективной территории в плане добычи углеводородного сырья. Так вот, один из преподавателей (руководитель его проекта) заставил дипломника все это вычеркнуть, заменив совершенно противоположным тезисом: “В Западной Сибири уже 20 лет ищут нефть и не могут найти, поскольку ее там нет”. Хотя спустя несколько лет, когда забил первый газовый фонтан в Березово, он утверждал обратное.
Кстати, о березовском фонтане мы, саратовцы, узнали чуть ли не первыми. Дело в том, что нашим однокурсником был брат жены Льва Ровнина, которому Лев Иванович предлагал по окончании вуза приехать в Тюменскую область, где планировался крупный разворот геологоразведочных работ в связи с открытием этого фонтана. Из разговора с Виталием (так звали шурина Ровнина) стало ясно, что у него другие планы. Мы же с товарищем загорелись идеей освоения нового, неизученного региона и очень боялись, что нас опередят наши же выпускники, поскольку не являлись круглыми отличниками и не обладали правом выбора. Однако, на наше счастье, многие из них ехать в Тюмень отказались, и места достались нам с другом. Как выяснилось, прогнозы тюменских геологов (производственников и ученых), в числе которых был и Лев Ровнин, нашли подтверждение в целой череде последующих открытий нефтегазовых месторождений.
Он всегда доверял науке
Иван НЕСТЕРОВ, лауреат Ленинской премии, доктор геолого-минералогических наук, член-корреспондент РАН:
— На самом деле, главный геолог мощной профильной управленческой структуры был первым лицом после начальника. На него возлагалась ответственность не только за объем производимых работ по разработке месторождений, но и по стратегическим планам в данном направлении. Словом, все это именуется определяющей политикой. И лицо, отвечающее за столь широкий спектр обязанностей, должно было обладать не только профессиональными качествами, но и глобальным мышлением, иметь свою точку зрения, уметь ее отстаивать. Лев Иванович Ровнин вполне отвечал всем необходимым требованиям. Начал свою деятельность с подбора кадров, объезжая регионы, где на базе вузов готовились инженеры-геологи, выявляя лучших, способных, по его мнению, осуществить грандиозные планы развития Тюменского нефтегазодобывающего комплекса.
С этой целью он приехал в Свердловск. Я был студентом горного института, автором двух научных статей, когда впервые познакомился с этим человеком. По окончании вуза меня направили в Новосибирск, в Сибирский научно-исследовательский институт геологии, геофизики и минерального сырья, затем, после преобразований, в его Тюменский филиал, именуемый Западно-Сибирским научно-исследовательским геологоразведочным нефтяным институтом (ЗапСибНИГНИ), находящийся в структуре Главтюменьгеологии (в то время — геологического управления). Таким образом, судьба вновь свела нас со Львом Ровниным, уже всерьез и надолго.
Я бы охарактеризовал его деятельность как научно-производственная. От его мнения зависело многое, и он мог выдвинуть серьезные аргументы относительно перспективности той или иной территории. Он всегда был (и, думаю, остается до сих пор) приверженцем идеи о том, что Западно-Сибирская нефтегазоносная провинция — одна из ведущих, перспективных не только в России, но и во всем мире. Это под силу только тому, кто является профессионалом своего дела и ученым.
Лев Иванович — один из них. Сейчас он активно трудится: преподает в университете нефти и газа имени Губкина, находится в прекрасной форме и полон больших творческих планов. Главное, чтоб им суждено было осуществиться.
Мы соратники, единомышленники
Евграф ТЕПЛЯКОВ, заместитель директора по геологии научно-аналитического центра рационального недропользования им. Владимира Шпильмана, лауреат Государственной премии, заслуженный геолог РСФСР, последний главный геолог Главтюменьгеологии:
— Лев Иванович был первым. Потом, после переезда его в Москву, должность главного геолога занимали Борис Савельев, Фарман Салманов, Альберт Юдин, Фаиз Хафизов, Анатолий Брехунцов и, наконец, я. В 1957-м, по окончании Томского политехнического института, был распределен в Новосибирское геологическое управление. Тогда все геологоразведочные работы на Тюменском Севере проводились им. Меня направили на работу в Сургут, где я прошел путь от техника до главного геолога Сургутской нефтеразведочной экспедиции.
В 1959-м по решению Новосибирского и Тюменского обкомов партии эта территория перешла в ведение Тюменского геологического управления. Тогда-то я и узнал Льва Ивановича Ровнина не по публикациям в СМИ, выступлениям на совещаниях различных уровней, а оказавшись в его непосредственном подчинении. С ним мы встретились в июне 1960-го в Тюмени. Поводом послужил мой первый отчет о профильном бурении в районе Сургута. До сих пор храню протокол заседания научно-технического совета под председательством Ровнина, где стоят его подпись и резюме: “Отчет написан геологически грамотно, заслуживает в целом хорошей оценки”.
В то время для меня, работающего в геологии менее трех лет, подобное заключение из уст мэтра было весьма лестным (до сих пор испытываю от этого некое чувство гордости). Тем более что Ровнин был очень жестким руководителем. Достаточно вспомнить его радиограммы, приходившие из главка на места: “Отмечаю вашу преступную халатность...”, “...вы срываете государственные планы!” А у нас вынужденный простой: то труб нет, то дизельного топлива...
Сейчас читаю документы тех, уже далеких, лет и заново переживаю прежнее волнение. Да, он был жестким, но одновременно и душевным, теплым человеком. Такое вот сочетание качеств.
18 лет он продержался на посту министра геологии РСФСР (своего рода долгожитель). Самое существенное то, что в его министерскую бытность все открытия с нарастающими темпами добычи нефти и газа шли только в Западной Сибири, а конкретно в Тюменской области. При этом в плане финансовых потоков наш регион не пользовался какими-либо привилегиями. Так называемое кумовство — не в его характере. Все должно быть по-честному — вот кредо настоящего, порядочного управленца, профессионала высокого уровня.
50 лет мы с ним рядом и вместе. При каждой возможности побывать в Тюмени Лев Иванович не обходит нас стороной. Совсем недавно мы встречались с ним в этом самом кабинете. Наша беседа продолжалась более трех часов. Он обладает информацией о том, что уже делается или предполагается сделать как на российском шельфе, так и в мировом масштабе, о ценах на нефть, объемах добычи углеводородов...
Я так думаю, что никогда и ни в чем не подвел своего учителя, всегда был его соратником в осуществлении наших общих идей. 80 лет — значительный рубеж. Следующий будет в 85, затем — в 90... И он их преодолеет. Непременно. Во всяком случае, сотню прожитых годков ему точно придется “разменять”!