Тот самый Димка

Социально-реабилитационному центру для несовершеннолетних “Елена” города Губкинский в декабре исполняется 10 лет. Сколько ребятишек, оказавшихся, говоря казенным языком, в трудной жизненной ситуации, перебывало здесь! Директор центра Элла Попова, все сотрудники помнят каждого питомца, переживают за их судьбу. Но есть один самый запомнившийся, самый родной, самый несчастливый в своем коротеньком житейском прошлом питомец. Дима Молочков. За него готовы молиться даже те, кто ни разу не переступал порог церкви.
В приют он поступил в шестимесячном возрасте. Органы опеки попросту забрали малыша из семьи, где взрослые не просыхали от пьянки. Тогда говорили всякое: город-то маленький, жизнь каждого на виду. Но мало кто знал, какую трагедию перенесла юная девочка — Димкина мать. О мертвых не говорят плохо, да и рука не поднялась бы осудить несчастную девушку, униженную и сломленную. Через несколько лет ее нашли в лесочке. Милиция сказала: замерзла, однако родные убеждены, что убили. Никакого следствия не проводили: кого интересует, что случилось с молодой женщиной, которую в городе знали как пропащую пьяницу?
Диму забрали, когда она была еще жива. Элла Геннадьевна утверждает: в тот день, когда в милицию и приют позвонили соседи, пьяными была вся семья — и мать, и бабушка, и дедушка. Сестра сегодня в обиде на органы опеки, говорит: надо было помочь юной матери, убедить ее не пить, любить своего ребенка. Она и так его любила. По-своему. Приходила в приют и плакала возле дверей, просила показать ей Димку, иногда протягивала какой-нибудь гостинец. Вскоре директор приюта запретила пускать женщину, чтобы не травмировать ребенка.
В казенном учреждении малыш сделал первые шаги — осваивал пространство, научился самостоятельно держать ложку. Нянечки и воспитатели буквально не спускали его с рук. Тогда, тринадцать лет назад, никто не знал, что кроме Димки еще будут поступать груднички... Когда малыш подрос, окреп, стало ясно: ребенку нужна семья, добрая и любящая мама. Сейчас Элла Геннадьевна бледнеет, вспоминая первую усыновительницу: “Я не понимаю себя, как могла ошибиться!” Та женщина произвела хорошее впечатление на всех, а кто знает, может, сотрудникам приюта очень хотелось устроить судьбу любимца?..
В первое время все было хорошо, и органы опеки стали реже заходить в новую семью — поводов не было. Но однажды автор этих строк увидела малыша на улице, рядом со своим общежитием (тогда я жила и работала в Губкинском) и не узнала Диму. В грязной одежде, похудевший, заморенный, он копошился с другими детьми в песочнице. Тревогу забили соседи. Они-то и рассказали Элле Геннадьевне о том, что усыновительница не кормит малыша, бьет. Сегодня Димка рассказывает: когда та “мама” повезла его с собой в Казахстан на родину, то заставляла ребенка собирать бутылки, а еду добывала из мусорных баков.
Оказалось, у нее было тяжелое психическое заболевание, до сих пор не проявлявшееся. Уже потом, когда Диму снова забрали в приют, женщина умерла.
Долгое время с ребенком работал психолог центра. Воспитатели и нянечки делали все, чтобы Дима забыл о кошмаре. Директор Попова дала себе зарок: впредь не хуже ФСБ проверять каждого потенциального усыновителя...
Вторая потенциальная мама подкупила активностью, с которой общалась с подросшим малышом, а еще подарками, долгими разговорами с Эллой Геннадьевной о том, как пусто в доме без ребенка. Обильными слезами... Это потом выяснилось: с помощью ребенка женщина хотела привязать к себе мужчину, у которого в прежней семье остались дети.
Крепкой и дружной семьи не получилось. Мужчина тосковал по своим детям, не воспринимал Диму. Вскоре и женщина поняла опрометчивость, с которой взяла в дом ребенка, а тот требовал внимания, ласки. Когда супруги ссорились, а это случалось часто, Дима сидел в комнате — испуганный, голодный. По делам женщина часто уезжала в соседний Ноябрьск, проблему с приемышем решала просто. Вызывала такси, оплачивала поездку до приюта. Однажды забыла забрать ребенка домой...
Сегодня Дима живет в семье родной сестры своей матери, которую сразу стал называть мамой. Ее муж к новому члену семьи относится как к родному. Есть младший братик, ничего что двоюродный, с ним они не разлей вода, вместе гоняют мяч во дворе, смотрят мультики и еще ни разу не поссорились — Дима великодушно уступает брату во всем. Живут вчетвером в однокомнатной квартире. Тесновато, конечно, но, как говорится, в тесноте, да не в обиде...
В приют навестить воспитателей, которые его любили и пестовали, Димка ходить не хочет. Помнит, как ему там доставались самые лучшие игрушки, как нянечки приносили ему из дома что-нибудь вкусненькое, как Элла Геннадьевна целовала его мордашку, пока рядом не было других детей. Все помнит, но переступить порог центра не хочет. Дома, у новой мамы, моет посуду, убирает в комнате, следит за братиком. Ему здесь хорошо, потому никого Дима старается не огорчать, настроение взрослых чувствует кожей, не лезет с расспросами или просьбами. Он живет в СЕМЬЕ.
2008 год, объявленный Годом семьи, подходит к концу. Хочется верить: у Димы все хорошее в судьбе только начинается. Пусть счастье немного запоздало, но таки нашло маленького человечка и больше его от себя не отпустит.