Абхазия. Обшарпанный рай

Минувшим сентябрем мы с Сергеем Киселевым перешли границу Абхазии. Перешли пешком. Вооружены были лишь диктофоном и фотоаппаратом. Еще имели при себе по коробке с завтраком. Работники сочинского отеля “Дагомыс” предусмотрительно напихали в нее крутых яиц, зеленоватых помидоров и черного хлеба: чтобы российский путешественник, вознамерившись путешествовать по Абхазии один день на микроавтобусе, не околел с голоду.
Что можно узнать про Абхазию за один день? Ничего. Что можно понять про Абхазию за один день? Очень многое...
На границе на нас почти не обратили внимания. Мы перешли ее вразвалочку, и никто даже не заглянул в наши сумки. Вот микроавтобус — да, исследовали чуть не с лупой, да так долго, что немногочисленный наш отряд путешественников едва не умер со скуки. Из развлечений были только собаки. Вообще количество самостоятельно разгуливающих по улицам собак в Абхазии удивляет. И все какие-то упитанные, улыбчивые... Подходит такая, фамильярно приваливается к тебе, как к забору: почесывай ее, ласкай. Смотрит поощрительно: угости, мол, чем-нибудь, тетя, не стесняйся. Купила хачапури, которыми тут же, на границе, торгуют абхазские женщины, имеющие вид строгий и уставший. Остудила, дала псине кусок. И поймала на себе осуждающий взгляд торгующей: что за баловство? Душистое горячее хачапури — приманка для туриста. А для местных — ежедневный труд, возможность заработать на жизнь. Жизнь, которая все последние годы не балует абхазцев, почти привыкших жить в военных условиях.
На слова “грузин”, “грузинский” здесь реагируют болезненно... О пережитом напоминают лишь горестные памятники и цветы у их подножия. Почти всегда алые.
Зачем мы поехали в Абхазию?.. В Дагомысе, куда мы приехали на серьезный и представительный форум “Вся Россия — 2008", каждый день говорили о свободе журналистов — и их несвободе. В тот день, что мы решили поехать, предстояло еще немало встреч, диспутов, мастер-классов. Но мы, посовещавшись с Киселевым, выбрали свободу.
(фото2)Едем по Абхазии. Народ в микроавтобусе громко удивляется: ну и нищета! ну и разруха! Зрелище по обеим сторонам тех дорог и улиц, которыми проезжает наш автобус, и впрямь удручающее. Такое впечатление, что здесь не строили, не ремонтировали и не мыли много-много лет. Да так оно и есть на самом деле. Даже пальмы, извечные и некогда роскошные спутницы здешнего пейзажа, выглядят старыми метелками: у многих листья пожелтели, высохли и висят жалобными плетями.
Приехали в Гагру. Прежние Гагры. Бог ты мой! Хорошо, что море не стареет. И солнечный диск, гигантской клюквиной утопающий в море, тоже неизменен и вечен. Все же остальное... Все остальное — в упадке. Знаменитая морская набережная... Вымощенные плитами тропинки к ней поросли травой. Облупившиеся ограждения. Облетевшая лепнина бывших архитектурных “излишеств”... Вот оно! Вот то самое место, на котором и по сей день стоит мой давно умерший папа — стоит в семейном альбоме, на твердой пожелтевшей фотокарточке. Стоит в полосатой и очень качественной пижаме китайской фабрики “Дружба”, с умеренным пузиком умеренного любителя пива, с еще не поседевшей “волной” в густой шевелюре. Весь такой южный... Только глаза почему-то грустные.
Фотокор Киселев неторопливо снимает обветшавшую Гагру с разных точек. У меня дома нет семейного альбома (как-то не завелся), но прошу его сфотографировать и меня — на том самом месте, где папа. Мне тоже грустно.
А вот хорошо бы, не унимаясь, обсуждает погрузившийся в автобус народ, хорошо бы нашелся какой-нибудь богатый инвестор, вложил бы деньги, отремонтировал все эти бывшие добротные всесоюзные здравницы, привел в божий вид. И поехали бы российские туристы по этому маршруту — исторически опробованному, генетически изведанному, ностальгически душевному. Не все же нам кормить Турцию с Испанией! Не все оплачивать реставрацию чужой памяти...
(фото3)Пошумели, затихли. Головы у всех вывернуты вбок — в сторону убегающего от нас моря. Солнечная клюквина уже утонула, лишь самый краешек источает истому и свет... Как же она красива, бедная запущенная Гагра. Наш экскурсовод — полноватая, но статная, красивая седая Нана, заместитель директора Центрального туристического бюро, тактично помалкивает, остро чувствуя всеобщее настроение. Но настырный Киселев пытает Нану: скажите что-нибудь по-абхазски! Интересна ему, видите ли, мелодия чужой речи! Нана смущена: простите, не могу. Почему? Не знаю языка. Знаете... как-то он и не нужен нам был особенно. Мы же в составе России жили!.. И, если честно, говорит наша Нана, это было самое счастливое и благополучное время в нашей жизни. Чувствовалась защищенность, стабильность какая-то. Каждый занимался своим делом. Лично она, Нана, как традиционная кавказская женщина, занималась домом. А ее муж, ученый, кормил семью. В период первой заварухи с Грузией, когда дефицитом стало растительное масло, мука (хачапури!), Нана, как и множество ее соотечественников, взялась... за тачку.
На тачку эту грузилось сто килограммов мандаринов. Их везли на продажу. Обратно везли масло, муку. Нежные Нанины руки кровоточили мозолями. Потом мозоли огрубели. Потом душа. Потом, слава Богу, появилась возможность заняться другим делом. И вот она возит экскурсии. “Вас сейчас так мало! Приезжайте, приезжайте, я дам вам адрес моей мамы, ей 90 лет, она живет в частном секторе, вам это будет стоить сущие копейки, плюс домашнее вино, домашний сыр!..” Берем адрес мамы.
Уезжаем из Гагры. Пытаюсь запомнить горы. Таких грозных и величественных я, кажется, еще не видела. Где-то там, под самым небом, лепится на горе прекрасное старинное здание. Это что, а? А это, уважаемые, дом княгини Федюшкиной. Великая княгиня Ольга Александровна, уважаемые, в свое время служившая сестрой милосердия, отдала свой дом под ремесленное училище...
Во как в прошлом относились к ремеслу! К его роли в жизни простого человека — и в местной экономической системе. Впрочем, судя по беглым туристическим впечатлениям, и сегодня в Абхазии ремесленник в почете. На одном из местных рынков бегло покупаем сувениры. Среди обычного ширпотреба — прекрасная керамика. Вазы и кувшины, не обезображенные лукавой попыткой мастера “состарить” их. Просто глина — честная, благородная. Спрашиваю, сколько стоит вот этот кувшинчик. Внутренне ахаю дешевизне. Плачу... Молодая женщина (страшно довольна мной и собой!) бежит за мной: “Подождите... возьмите!” В руках — еще тепленькая перепелка. Вы что, зачем?.. Ну, маленький бульон сварите ребенку. Ее только что мальчишки подбили. Объясняю — турист я, не нужен мне бульон, спасибо, конечно. “Ну тогда я своему сварю!” (за юбку ее цепляется толстый грязный приятный ребенок). Да уж... Может, культуры сегодня здесь не так много (Дом культуры, построенный в 1956 году, гнездится на горе эдаким оборванцем), но приязнь и тепло от здешних местных жителей идет столь искренне! А это ведь и есть культура.
Потом нас везут на дачу Сталина. Бродим, потерянные, по этим невероятным квадратным метрам. Вот его рабочий стол (каждый, стесняясь, присаживается и хватается за телефонный аппарат, старый, кинематографически-достоверный). Вот спальня... Вот это и есть постель тирана? Такая маленькая?! Так он и сам, уважаемые, был не гигантского роста... Дача тоже выглядит ветхой. И только море, вид на которое открывается с огромной террасы, выглядит как новенькое. Там, на горизонте, застыли контуры военных кораблей. Дежурят. Время-то неспокойное...