Наталья Мариненкова: "Сердоболия прошу. Сер-до-бо-лия..."

Детки от ноля до трех лет — «особый контингент» тюменского специализированного Дома ребенка. В положенный срок большинство из них произносят свое первое слово — «мама». Кого зовут?
Слово «сердоболие» Наталья Мариненкова, ныне заслуженный врач России, директор Дома ребенка, впервые услышала от своей бабушки. Перевела его с русского языка на русский, получила «жалость». И не поняла: «Как это можно жалеть всех?» Долгие годы работы умерили ее утреннюю прыть. «Я уже не мчусь, как бывало, на работу, — признается она. — Но я иду туда, потому что мне жалко и моих деток, и их загнанных в угол всевозможными житейскими ситуациями родителей». Малышей жалко, потому что их некому больше пожалеть. А взрослых... Потому что сердоболие они проявляют только по отношению к себе.
У каждого из нас найдется как минимум с десяток причин пожалеть себя — любимых и нелюбимых, несчастных, невезучих, разведенных. Но если у тебя появляется ребенок, мир меняется. Ты начинаешь жить — работать, творить во имя него. Дитя — центр твоей Вселенной. И ты для него — центр Вселенной. В этом я была уверена.
Центр не сместился, но он весьма накренился, пока слушала житейские истории воспитанников Дома ребенка. Вот ведь крохи еще совсем, а у них уже свои истории. В их основе — предательство мамы. Еще там, в роддоме, своей рукой она вписала его имя в отказное заявление. У нее было время выбрать для него имя. Но почему-то его не нашлось для того, чтобы продумать возможные жизненные коллизии. И вот: «От ребенка (дальше следует Ф.И.О. — Н.Т.) отказываюсь ввиду трудной жизненной ситуации, невозможности воспитать его полноценным». Или: «Прошу передать ребенка в хорошие руки». Как щенка, как котенка.
Этот дом никогда не пустовал. В настоящее время в нем 122 ребенка. «Плюс еще четыре, — дополняет информацию Наталья Юрьевна, — которые находятся сейчас на лечении». Что называется, все места заполнены, под завязочку. Свежая статистика такая: в прошлом году уменьшилось число отказников, зато увеличилось количество ребятишек, изъятых из неблагополучных семей.
Хорошие руки — здесь, в этом доме. Многие годы знакомства с Натальей Юрьевной уверили меня в этом абсолютно. Знаю, что она долго будет проверять чистоту рук и чистоту помыслов людей, пожелавших взять на воспитание «ее» ребятишек. Не постесняется задать вопрос: «Вы берете ребенка в семью по материальным соображениям или хотите сделать его счастливым?» Сделать счастливым — значит усыновить, удочерить. Принять его таким, какой он есть. Полюбить. И капризным, и болезненным, и непослушным. О том, что дитя бывает таким, любая мать знает. И любит его, «противного», до самого последнего своего дня.
— Так бывает в идеале, — поправляет меня Наталья Юрьевна. — Нам же часто приходится решать проблемы детей, у которых есть родители, бабушки, армия ближних и дальних родственников. Но они не желают тратить свои силы.
Не так давно служба экстренного реагирования доставила в Дом ребенка двух ребятишек из одной семьи. Мать написала заявление о временном отказе от них: муж пьет и выгоняет ее вместе с детьми из дома. Младшей девочке — год. Она не умеет сидеть и ходить. Ребенка осмотрели врачи, начали лечить. И тут «одумалась» мама: вымыла пол, купила молока, пакет манной крупы. Все: в холодильнике есть чем кормить детей, в комнате — сравнительно чисто.
— По ее лицу вижу, что не один папа в той семье пьет, — говорит Наталья Юрьевна. — Но мы обязаны вернуть ей детей. Есть установка: в семье детям лучше. Спрашиваю мамашу: «Ты видела, что твой ребенок не умеет сидеть?» — «Так нас, — отвечает, — к ортопеду отправляли, да мы не доехали». В общем, уговорили мы ту мать оставить девочку пока у нас. Полечим...
Не понимает Н.Мариненкова и тех, кто приходит в Дом ребенка с просьбой: «Нельзя ли оставить здесь малыша на три месяца, полгода, год?» Словно багаж в камеру хранения сдают. Чтобы приглядели за ним, пока мать будет искать работу и своего принца на белом коне. Совсем еще недавно этим принцем был приезжий таджик, без прописки и работы. Работу он так и не нашел. Зато за время своей беременности его возлюбленная узнала о том, что ее суженый «давно женатый и имеет семерых детей».
Редко кто из нас не обманывался в юности. Но рядом была... мама. Способная понять любую твою ошибку. И принять то, что принесли в подоле.
— Не понимаю, — обхватывает руками голову Наталья Юрьевна, — почему родные бабки отказываются от своих внуков?! Наконец-то на старости лет у самой мужчина появился? Но нормальный мужчина никогда не станет занимать место в сердце женщины, отведенное для детей, внука или внучки! Разве нельзя найти «консенсус»: дочери — пересмотреть свои отношения с матерью. А маме — просто пожалеть свою непутевую дочку — помочь ей.
Нет, предпочитают со стороны жалеть свою кровиночку. Определив малыша в Дом ребенка, звонят-интересуются: «Ну, как он там, не плачет?» В подобных случаях Наталья Мариненкова на злорадство не скупится: «Плачет, — отвечает. — Уж так плачет! Мамкину титьку просит, хочет, чтобы бабушка погладила его по головке, колыбельную спела». В числе «домашних заготовок» директора специализированного Дома ребенка есть и «шутка», адресованная тем, кто желает усыновить или удочерить ребенка непременно белокурого с голубыми глазками, родители которого погибли бы, к примеру, в автокатастрофе. «Ищите таких «в кине», — советует Н.Мариненкова. — А у нас здесь в основном спецконтингент — дети, чьи мамы и папы лишены родительских прав. По понятным причинам».
Известна истина: сколько в ребенка добра вложил, столько добра вернется тебе самому, твоим внукам. Эту формулу сердоболия Наталья Юрьевна трактует на современный лад: «Земля круглая. Она подкатится...»
24 малыша поступили в Дом ребенка уже в нынешнем году.
В январе-феврале 15 детей обрели свою новую семью.