Тактика живота, или Кулачные бои государственного значения

5 сентября 1969 года газета «Пограничник
на Тихом океане» опубликовала заметку «Его наградила Родина», в которой сослуживцы очень тепло отзывались о нашем земляке М.Устюгове.
Та заметка теперь — раритет. За сорок лет выцвела газетная бумага, поистерлись строчки. А память Михаила Сергеевича по-прежнему хранит воспоминания о даманских событиях.
— Меня призвали в армию осенью 1968 года. Вместе со мной на службу в пограничные войска, на Дальний Восток, отправились 14 моих ровесников-земляков. Конечным пунктом нашего долгого следования стал Камень-Рыболов. На первых порах пришлось нести дежурство и у складов, и у знамени части. И «рассекречивать» силу голоса «бати» — майора Морозова. Да, он умел говорить с нами так, что голос его, как и голос моего родного отца, можно было услышать за три улицы. Только «громкость» эта не всегда была на одной волне со строгостью... На собственном опыте майор знал: нам довелось служить там, где уже неоднократно случались провокации с китайской стороны. И мы должны были быть готовыми к отражению очередной. Этому делу нас учили по-настоящему. На всю жизнь запомнил свой первый наряд: ты, автомат и отрезок Государственной границы, длиною в 10-12 километров. Тебе доверена ответственность за его неприкосновенность. Те два года службы на границе до сих пор мне снятся. И аукаются: имею машину, но предпочитаю расстояние от дома до места нынешней своей службы, ДСК, измерять шагами.
...Особо отличившихся в боевой подготовке направляли в сержантскую школу. Тюменцы отличились. Сразу шесть человек из нашего призыва — Борис Марин, Николай Талалаев, Виктор Шураков, Толя Яковлев, Юра Ахметшин и я — были удостоены такой чести. И в этой школе нас гоняли, гоняли и еще раз гоняли: кроссы, марш-броски при полном обмундировании, да еще и с собаками, спортивные состязания, распилка поистине каменного ясеня огромного диаметра — обычная программа воскресного дня в сержантской школе. А 2 марта 1969-го выпало как раз на воскресенье. К обеду этого дня мы уже знали, что две соседние заставы погибли. Численный состав нашей заставы, вся бронетехника были приведены в полную боевую готовность.
— Михаил Сергеевич, а какой еще информацией о событиях 2 марта вы располагали?
— Ее трудно втиснуть в одну «рамку»... Ведь провокации со стороны китайцев были постоянными. И всякий раз мы действовали согласно тактике живота.
— Это как?
— Об этом не раз рассказывал в печати начальник заставы Кулебякины Сопки Виталий Бубенин: «Непрошеных гостей мы выдворяли «пузо на пузо», «стенка на стенку». Выдавим, доложим куда надо. И все — до следующего раза...» Все так и было!
Утром 2 марта была совершена очередная провокация. Наши наблюдатели сообщили о том, что со стороны китайского поста «Гунсы» выдвинулась группа в составе около тридцати человек. Понятное (и привычное) дело: начальник заставы Нижне-Михайловка Стрельников принял решение отправиться к месту нарушения границы и потребовать от китайцев (а если будет нужно, то и заставить их уже опробованными способами) удалиться с советской территории. Однако на этот раз китайцы сразу открыли огонь. Чуть запоздала помощь бойцам Стрельникова со стороны заставы Кулебякины Сопки. Но она пришла, и наша граница опять стала для китайцев неприступной.
— Однако не прошло и двух недель, как попытка нарушить советские рубежи снова повторилась... Можете ли вы восстановить хронику событий 14-15 марта?
— Могу ответить вам как герой известной киноленты: «Стреляли...» Точно помню: мы находились в клубе, когда прозвучал сигнал тревоги. Я занял свое место в пятнадцатом бронетранспортере. И поехали... Куда? Неизвестно. Потом по рации прозвучала команда: «Двигаться на остров по протоке». Потом окапывались (лопатке промерзшая земля никак не поддавалась), затем рассредоточились за бронетранспортером цепью... Мощь наших громкоговорителей была обращена на противоположную сторону: «Китайцы, вы на нашей территории! Уходите!» Потом была команда: «На остров не пускать!» А в зоне нашей видимости был лишь туман... Когда он рассеялся, мы и увидели вражескую цепь.
Как можно пересказывать те события, если я не сразу даже заметил, что ранен в шею? Жарко было... Увидел кровь — удивился: откуда? Обнаружил «источник» — отдал себе приказ: «Не опускать голову!». Так наставляли меня родные братья, вместе с которыми я вырос в довольно хулиганском районе Тюмени. Запомнившееся событие той ночи — встреча с начальником нашего 57-го погранотряда полковником Демократом Владимировичем Леоновым. Похоже, что именно нам он задал свой последний вопрос: «Ну как дела, ребята?» Вскоре после этого короткого разговора танк Т-62, в котором он находился, был подбит. И на моих глазах загорелся БТР Толи Яковлева. Позже я узнал, что Толино тело и тела других убитых наших ребят китайцы обливали какой-то смесью, а потом поджигали. Маоисты были очень изобретательными на коварство и жестокость.
А Юру Ахметшина я встретил уже в госпитале. Ранен, руки и ноги обморожены... Но он улыбался. «Терпи», — сказал я ему сквозь слезы.
— В том бою Даманский остался нашим островом...
— Горстку пограничников к вечеру 15 марта поддержали бойцы 135-й мотострелковой дивизии, на вооружении которой были установки залпового огня БМ-21 «Град». Раньше прийти на помощь они не могли — не было команды из Москвы. Похоже, что там по-прежнему думали: «Все, как всегда, обойдется мирными переговорами».
Победу эту мы отмечали уже в госпитале, в Имане. Каких-то особых радостных чувств лично я не испытал. Просто знал: так и должно было быть.
— А какие чувства испытали, когда узнали, что остров, за который проливали кровь, передан китайцам?
— Погибших ребят жаль...
Память старшины М.Устюгова о службе на острове Даманский — медаль «За боевые заслуги». Эта награда украшает его гражданский пиджак в особых случаях: в День пограничника и во время встреч с призывниками. Не очень щедрый на слова Михаил Сергеевич считает, что медаль сама по себе способна рассказать о многом...