Соляной склад, где царила Мельпомена

Разговоры о строительстве нового здания театра периодически возникали на протяжении последних восьми с половиной десятилетий, после пожара в текутьевском театре в 1922 году, и как-то незаметно затихали. Наконец, новое здание театра построили, а это означает, что скоро не станет здания старого. Вот что говорят артисты театра о доме, который стал им родным.
Заслуженный артист РФ Вениамин Панов:
— Когда в начале 1950-х мне показали тюменский театр, я ужаснулся: вот этот сарай — театр?! Во Владикавказе, где я работал до Тюмени, было классическое здание с ярусами, бельэтажем. Но постепенно мое отношение к театру начало меняться. Я как-то сроднился с этим зданием. Тогда здесь было менее уютно, чем сегодня. За сценой — улица, мороз. Но какой был зритель! Как нас принимали! Мы знали, что нужны! Мне кажется, есть особая прелесть в российских провинциальных театрах. В них — дух семьи. Здесь все относятся друг к другу по-родственному. Этот дух жил и в тюменском старом театре. Происходило какое-то чудо, когда мы переступали порог этого дома. Нам очень грустно с ним расставаться.
Заслуженный артист РФ Владимир Орёл:
— Пройдёт время, и будет жуткая ностальгия. Здание намоленное. Здесь работали выдающиеся мастера Аркадьева, Дьяконов-Дьяченков, Лешков. Здесь прожита жизнь моя. Действительно, в здании присутствует хороший дух. Будем надеяться, что этот дух появится и в новом театре. Хотя можно ведь и в подвале создавать шедевры, а во дворцах, напротив, — что-то неживое...
Заслуженная артистка РФ Анта Колиниченко:
— Старый театр — моя молодость, становление, любовь зрительская... Спасибо всем зрителям, которые любили этот «сарай», этот неухоженный соляной склад, в котором... разбивались и развивались сердца. С этим театром выросло не одно поколение людей! Мне печально и радостно. Хочется хорошего начинания в новом театре. Теперь в нем мы будем смеяться и плакать, злиться, ненавидеть, любить и страдать. Для наших зрителей.
Наринэ Манвелян, заведующая декорационным цехом:
— Уютное, привычное, родное здание. Хотя места здесь мало и техническое состояние его неважное. Но это дом. Моё единственное за всю жизнь место работы. Я буду плакать, когда его снесут. Я знаю в нем все закуточки, порожки, ходы, как быстрее пробежать, где спрятаться... Здесь потрясающая тишина, несмотря на то что центр города. Когда я работаю ночью, мне иногда кажется, что кто-то ходит по театру или разговаривает в шахте лифта... Я не боюсь темноты, здание-то родное. Знаю, здесь живут старые духи. Я бы и их взяла с собой...
Алексей Паненков, главный художник театра:
— Изначально здание не было предназначено для театра, но давно уже стало абсолютно театральным. В нем чувствуешь себя как дома. Я люблю прийти в пустой зрительный зал ночью, просто посидеть, посмотреть на сцену, подумать. Она — живой организм. Талантливая сцена. Я это чувствую. Жаль расставаться с этим зданием. Здесь, на Герцена, остаётся большая часть моей жизни. Люди, которые служат в театре по сорок лет, как домовые. Они тут всё создавали, поднимали, развивали, перестраивали... Будут ли домовые в новом здании, не знаю. Чтобы они завелись, нужно время.... У меня такое ощущение, что когда старое здание сломают и выстроят что-то другое, суперсовременное, здесь всё равно останется дух театра, это будет хорошее место, и те люди, которые поселятся на этом пятачке, будут счастливы.
...Жизнь идёт, и ничего с этим не поделаешь. Что-то уходит из нее безвозвратно. Но в день грядущий обязательно нужно брать какие-то сувениры из прошлого. Хотелось бы обратиться к людям, которые будут строить на месте старого театра новое здание. Обязательно сохраните соляные глыбы, с позапрошлого века лежащие в подвалах бывшего склада. Потом никакой дизайнер не сможет воссоздать и наполнить их той историей, которую они в себе несут.