У поэта-фронтовика, прозаика и художника, последнего романтика молодёжной культуры эпохи хрущёвской «оттепели», классика авторской песни Михаила Анчарова (которому 28 марта этого года отметили бы 90-летний юбилей, да ЗАБЫЛИ!) есть необыкновенно экспрессивное изображение первого Дня Победы в Москве. Это было хмельное ликование людей, разметавших национальные, политические, субординационные границы. «Генерала поймали!» - орала толпа, вылавливающая на улицах военных, из которых ни одному не удавалось избежать тесных объятий, рискованных подбрасываний в воздух и небогатых, но обильных угощений. В фильме Михаила Колотозова «Летят журавли» этот праздник окончания войны снят как сцена встречи победителей и их семей на вокзале. В великую радость людей вплетены прорвавшиеся наружу рыдания героини, потерявшей надежду на встречу с любимым. Но общее чувство, превратившее всех в одну воссоединившуюся семью, побеждает отчаяние, и героиня раздаёт свои цветы незнакомым счастливым людям, делясь с ними и своим особым осознанием общего родства.

День Победы осознавался днём радости и боли задолго до песни Д. Тухманова на стихи В. Харитонова о «радости со слезами на глазах». Таким он был в стихотворениях М. Исаковского «Враги сожгли родную хату» и А. Твардовского «В тот день, когда окончилась война».

Может быть, эта соседствующая с радостью скорбь и чувство безотчётной вины более всего сказали о душе русского человека. Впрочем, у Твардовского чувство вины в военном тексте не всегда было безотчётным. В поэме «Василий Тёркин» он не менее пяти строф начинает с обращения - «Мать-земля моя родная». Предпоследняя строфа становится покаянной: «Мать-земля моя родная,

Ради радостного дня

Ты прости, за что - не знаю,

Только ты прости меня!..»

В последней строфе, завершающей эту цепочку, почти дословно повторяется предыдущая, но слова «ради радостного дня» автор заменит другими.

«- Мать-земля моя родная,

Вся смоленская родня,

Ты прости, за что - не знаю,

Только ты прости меня!»

Твардовский знал, «за что» ему, известному советскому поэту, так мучительно хотелось просить прощения у обречённых на высылку из родных мест близких: матери, брата… «Всей смоленской родни».

От этого ли покаяния и сознание вины в его стихах о людях, которых День Победы навсегда отнёс к другому берегу, о мёртвых, которым «бесповоротно» День Победы отсалютовал разлуку с живыми. «…Гремит торжественный салют Победы и великого прощанья».

Всё дальше в прошлое уходила война. Рождалось поколение, не слыхавшее взрывов, не ждавшее вестей с фронта… Твардовский снова и снова писал о войне.

Я знаю, никакой моей вины

В том, что другие не пришли с войны,

В том, что они - кто старше, кто моложе -

Остались там, и не о том же речь,

Что я их мог, но не сумел сберечь, -

Речь не о том, но все же, все же, все же...

Чувство любви и вины за то, что только теперь начинаю осознавать, как дороги мне люди, которых я не могла знать: мои два деда, бабка, сестра, погибшие в блокаду и почти всем семейством переселившиеся на знаменитое Пискаревское кладбище… Как много во мне от них и от тех других моих близких, кто остался в не менее знаменитых Синявинских болотах под Ленинградом… И конечно, День Победы для меня ещё и день памяти всех тех, кто всегда в этот день погружался в горестные и светлые воспоминания, для кого Победа была и оставалась зоной совести.

Бывают особые дни в истории народа, такие, что скажут о его душе больше, чем десятилетия хроник. О таком дне писал Александр Блок в большом стихотворении (или маленькой поэме) «На поле Куликовом», о великом дне, раскрывшем духовные глубины наших предков накануне величайшей битвы. Вот и 9 мая – праздник, которому суждено остаться в памяти нашего народа, может быть, единственным поистине великим памятником советской эпохи.

На фото Ольги Гринёвой салют в честь Дня Победы.

Нравится