Мастер жатвы Владимир Угрюмов

Звать есть кого: четверо сыновей с женами, детьми и внуками в Заводоуковске, пятый — в Тюмени. В заветную дату в Семеново у Владимира Михайловича да Екатерины Фроловны собирается большая родня. День рождения знаменитого заводоуковского ветерана-механизатора который уже год празднуют под открытым небом. То, что пироги да шашлыки под солнышком особо вкусные, что дышится особо легко, — одно. Но вот какие дали открываются с обрыва берега речушки — видеть надо. Золотые ярусы полей перемежаются зеленью перелесков, и тонет пейзаж в голубом мареве теплого воздуха. Небо опускается на землю, солнце лезет в зенит и старается вовсю: праздник же! Дали эти — за горизонтом горизонт — для супругов Угрюмовых что просторы памяти: за пеленой лет смотреть не насмотреться.

— Дойные гурты, овчарник, три конных двора, свинарники, курятник — все в совхозе имени Свердлова было. Люди, почитай, это своим вторым домом звали, — чуть улыбаясь, произносит Екатерина Фроловна. — А как же? С весны до осени деда Вову мы если и видели, то ночью: выспаться хоть и не удавалось, но сил маленько набирался. Только начинает светать — кормилец наш уже дверь за собой тихонько прикрывает: в поле пора. А то и вовсе там ночевал. Впрочем, как все...

Нет, все же не как все, а то каждый бы ордена да медали имел.

Трактора и машины не простаивали, а комбайнеры задавали ход всем событиям на жатве: успеть надо! Успевали. Да и не только свой хлебушек прибирали. Когда областное руководство просило помочь отстающим — какой разговор: надо, значит, надо. В 1975 году комбайны с полей Семеново, Падуна, ОПХ, Першино своим ходом добрались до низменных и болотистых мест Абатского района, включились в жатву.

— Мы, заводоуковские, всегда впереди области шли, такие у нас были порядки: нельзя плохо работать! — вспоминает Угрюмов. — В Першино Марков с сыновьями на всю область гремел, в ОПХ — Дубенцов, Завалин, братья Ямовы... Упоровские и ялуторовские — тоже мастера были знатные. Было с кем соревноваться! И вот мы с сыном Александром (он у меня помощником работал) решили себя и технику испытать: сколько намолотим, если без отдыха, до самой что ни на есть последней усталости? Настроились... За двадцать часов выдали тогда 180 тонн, это три вагона, считай. Георгия Маркова с его семейным звеном тогда и обошли.

Почетные грамоты, алые ленты, вырезки из областных газет и районного «Советского Зауралья» у Угрюмовых всегда под рукой. Орден Трудового Красного Знамени, медали, знаки «Мастер жатвы» и «Победитель соцсоревнования» — особые реликвии в доме. Как фотографии — в общей рамке под стеклом, черно-белые вперемежку с цветными: братья, дети, внуки, правнуки смотрят на не молодых уже Владимира Михайловича и Екатерину Фроловну. А те — на родных. Радостные, серьезные...

— Декретных отпусков раньше не давали, на дойку до самых родов ходила. За несколько дней до них под лед провалилась, ну и что? Подружка помогла из воды выбраться, но мы не домой пошли, а на ферму, — обыденно-просто рассказывает Екатерина Фроловна. — Ведь мы, наше поколение, были воспитаны на слове «должен»... Работать умели и отдыхать. В клубе управляющий Иван Лимарь нам, дояркам, завсегда лучшие места оставлял. После фильма — танцы да песни под гармошку! Тася Важенина с Володиным братом Дмитрием как сойдутся, как пойдут плясать! Все праздники — вместе. Есть выходной — собираемся у кого-нибудь, и выпьем немного, и повеселимся, и поговорим по душам. Жила деревня...

Какими
людьми хочешь вырастить детей — таким будь сам. Житейская эта мудрость для Угрюмовых была сама собой разумеющейся.

— Дети у нас всему научены: заготавливаешь сено, дрова, картошку — они рядом, — поясняет Владимир Михайлович. — Я в поле за домашнее хозяйство был спокоен: ребятишки завсегда матери помогут управиться. Коровы, овцы, свиньи, курицы — редкая деревенская семья без них обходилась. Жили все ровно, никто никому не завидовал, заработал — получи и деньги, и уважение.

Людское признание любому уверенность дает. Да и человек себе самому тогда говорит: на месте ты. Все, что хочешь, придет в свое время, только трудись. У главы семьи Угрюмовых Владимира сложилось именно так. Умные, добрые, работящие дети; видный на все Семеново дом; жена — заботливая да участливая; родимая сторонка, под ветрами лихих времен так и не утратившая красоты; память, что непременно приносит воспоминания — да все непременно добрые... Люди не преминут почтение высказать.

— Здравствуйте, дядя Володя!

— Добрый день.

— Владимир Михайлович, как живы-здоровы?

— Слава Богу.

Силен человек полезностью людям. Было бы вовремя ему сказано слово доброе да послан взгляд уважительный — вот и готова основа жизненной философии, для личного, так сказать, пользования. Просыпается потом человек ни свет ни заря, работает не покладая рук, перед сном перебирая, как камушки на ладони, свои мысли, чувства, поступки: посветлее — в одну сторону, потемнее — в другую. А потом все разом и смешает, как водится. И так — изо дня в день, кто его осудит, если он через дело свое приносит пользу рядом живущим? Разве кто из завистливых, кому хоть ангелом будь, все не ладно — шелест крыльев мешает.

Люди разные, так тоже всегда было. Но... каждому не угодишь, да и не привык делать подобное Владимир Угрюмов. Честный и умелый труд хоть и не расположит всех поголовно к себе, но, по крайней мере, вызовет уважение в деревне. А это уже благо, потому как благодарной людской памяти присуще и такое: быть ежеминутной помощницей, особенно к вечеру жизни.