Евгений Исаков: «Честь мундира — не пустой звук!»

Нужно, полагают специалисты, чтобы в систему силовых ведомств изначально не попадали «нежелательные элементы», представители криминальных или «околокриминальных» структур. Если принять коррупцию за вирус, поражающий все жизненно важные системы организма, требуется стойкий иммунитет к болезни, некий барьер, стерильная зона.

Наркополицейские, которые занимаются тем, что вычисляют губителей человеческих жизней, находятся, как говорят в таких случаях, на переднем крае: именно они перекрывают поток смертоносного зелья во дворы и на улицы. В их руках — карающий меч, и они решают, когда вынимать его из ножен, а когда и повременить. А вот тут ситуация — ох какая лукавая...

О том, как сотрудники органов наркоконтроля добиваются чистоты своих рядов, наш разговор с начальником Отдела собственной безопасности Управления ФСКН России по Тюменской области Евгением Исаковым:

— Наш отдел выполняет задачи, которые не связаны только лишь с выявлением правонарушений самими сотрудниками наркоконтроля. Собственная безопасность — это тема, которая касается в том числе и защиты всех, кто противостоит наркопреступности, скажем, свидетелей со стороны обвинения, прочих участников судопроизводства, да и самих сотрудников. Это и отсев тех, кто хочет попасть на службу, но при этом имеет темное прошлое или даже темное настоящее. Это и разбор спорных и даже порой конфликтных ситуаций, касающихся деятельности сотрудников нашего управления, — случается и такое.

— А что это за конфликтные ситуации: сотрудник имеет удостоверение, оружие, определенные властные полномочия. Если он действует по закону, какие могут быть к нему вопросы?

— Люди в российском обществе встречаются всякие. Многие сами порой нарываются на скандал, противодействуют сотрудникам. И попробуй оцени, где та грань, когда можно с уверенностью говорить: да, сотрудник во время задержания действовал неоправданно жестко. Во всех случаях, когда происходит что-то провокационное или конфликтное, либо просто остаются вопросы к сотруднику, проводится служебная проверка.

Не так давно был случай, когда трое наших оперативников во внеслужебное время пресекали преступление общеуголовной направленности: пьяный дебошир в кафе начал с ножом кидаться на работников заведения, в ярости бегал по залу за хозяйкой. Как любой уважающий себя офицер, увидев такое, каждый из наших парней сделал бы все, чтобы прекратить безобразие. Втроем они скрутили хулигана, причем перед тем, как у него отобрали нож, он успел ранить одного из оперов, еще у одного слегка была порезана ладонь. Во время усмирения этому буяну, конечно же, наподдали... Ну а потом наших парней еще и обвинили в том, что они, дескать, избили ни в чем не повинного кавказца, который попросту «слегка перепил». И это при том, что приезжал наряд милиции, в отношении хулигана сначала возбудили уголовное дело, а потом с нашими операми вот так...

Открытым остается вопрос: как после этого будут действовать любые другие сотрудники правоохранительных органов? Все, кто носит форму, увидев хулиганство где-нибудь на улице, будут думать: «А может, не стоит вмешиваться? Сам же виноват останешься...»

Поэтому на отделе собственной безопасности лежит задача очень серьезно анализировать, в какие ситуации попадает сотрудник и даже с психологической точки зрения настраивать его на то, что он как человек в погонах — носитель гораздо большей ответственности, чем любой гражданский.

— Вопрос в лоб: как в вашем ведомстве со взятками? Только честно: случается?

— Наш отдел для того и существует, чтобы пресекать получение или дачу взятки. Все факты, когда о взятках или о чем-либо подобном шла речь, были выявлены именно нашим ОСБ. В последующем сами доводили материалы проверок до прокуратуры и суда.

Но не надо думать, что это именно сотрудники, такие злодеи, в основном взятки вымогают. Чаще бывает наоборот: те, у кого рыло в пуху, пытаются предложить что-нибудь за благосклонность. Буквально недавно задержали взяткодателя, который обещал следователю триста тысяч за освобождение брата. Тот сообщил нам, и когда посетитель принес сверток с деньгами, сотрудники ОСБ сработали очень чисто. Об этой операции в Тюмени много говорили. То, что эта история получила резонанс, является еще и профилактикой. Я думаю, это хороший урок для всех, кто думает, что от наркополицейских можно легко откупиться.

Оговорюсь, речь может идти не только о взятках. Наши сотрудники работают с изъятыми наркотиками, а тут последствия могут быть всякие, и этот вопрос очень строго контролируется. Сейчас в суде рассматривается дело о попытке сбыта пакетика с героином нашим бывшим следователем. Ему одна наркоманка прямо в служебном кабинете передала золотые изделия, чтобы он в обмен на них отдал наркотики. Задержали продавшегося сотрудника тут же, на месте, не прошло и минуты.

— Часто ли пытаются «нежелательные личности» попасть на службу в органы по контролю за оборотом наркотиков?

— То, насколько они нежелательные, определяется в ходе ряда проверок. Идет изучение по документам, через различные запросы, путем оперативно-розыскных мероприятий получается информация о кандидате на службу. На конечном этапе соискатель проходит соответствующие процедуры на полиграфе — в народе его именуют «детектор лжи». Но ведь нельзя упускать и тот факт, что человека берут не с улицы: руководитель подразделения, в котором будет работать сотрудник, как правило, уже знает его, получает о нем какие-то рекомендации с предыдущего места работы или службы. В наши основные подразделения — оперативную службу, следствие, дознание, экспертно-криминалистический отдел, спецназ и прочие «боевые» службы — попадают прежде всего из силовых структур, уже имея опыт в правоохранительных органах.

Устраиваясь в наркоконтроль, отсеиваются очень многие претенденты: около 15-20 процентов по компрометирующим основаниям (привлекался к ответственности, имел наркотическое прошлое или просто засветился в криминальных кругах), кто-то не подходит по личностно-деловым качествам, кто-то по физическим данным — зачеты по физподготовке не сдал, просто по состоянию здоровья не прошел... Вообще, надо сказать, в нашем управлении требования достаточно высокие, нам не каждый подойдет. Уже став кандидатом на должность, человек может ходить несколько месяцев в качестве стажера, пока его не аттестуют. Кое-кто в этот период не выдерживает, уходит, поняв, что эта служба не для него.

— В последнее время теме борьбы с коррупцией уделяется много внимания. Появился национальный план, утвержденный Президентом России. Вашей работы он как-то коснулся?

— В Тюменской области на уровне территориальных подразделений правоохранительных органов этой теме уделяется много внимания. Под руководством прокуратуры Тюменской области проводится очень серьезная работа. В нашем ведомстве тоже был принят соответствующий план. Надо сказать, что с его появлением не то чтобы усилились позиции Отдела собственной безопасности, или, например, с нас стали требовать, дескать, давайте выполняйте, ловите коррупционеров... Дело ведь прежде всего в идеологии, в том, что меняется в головах сотрудников. Сейчас каждый понимает: если ты хоть раз «замарался» или даже малейшим намеком поставил себя в «неловкое положение», у тебя нормальной жизни уже не будет. Честь — это не пустой звук. Среди российских офицеров шутки с ней не прощаются.

Кроме того, я думаю, в органах наркоконтроля работают люди, которые душой болеют за то общее дело, которым мы все здесь занимаемся. Я вижу, как они люто презирают наркодельцов. Я уверен, что практически все сотрудники нашего управления добросовестно относятся к своей службе и не запятнают себя в скользких ситуациях. А если и возникнет малейший инцидент — в наших рядах это карается строго.

До 20% претендентов на работу в наркоконтроле отсеиваются по компромитирующим основаниям.