Не изобретая колеса

Наш земляк Игорь Вашуркин, доктор технических наук, профессор, председатель одной из государственных экзаменационных комиссий Тюменского нефтегазового университета, как раз из числа тех людей, которые и меняют окружающий их мир. Учёный не только генерирует идеи, но и добивается их воплощения в жизнь. В свои неполные сорок пять лет он успел создать десяток фирм, с успехом занимающихся строительством и сельским хозяйством, переработкой древесины и добычей нефти, развитием внутреннего туризма и внедрением нанотехнологий. Причем работают фирмы не только в Тюмени, но и в европейской части страны, а также в ближнем зарубежье.

Здоровый авантюризм

— Игорь Олегович, что мешает нашей стране слезть с нефтяной иглы? Несмотря на все призывы и декларируемую поддержку развить частное предпринимательство государству пока не удается.
— На самом деле процесс наблюдается обратный. Все чиновники настроены на то, чтобы, как выразился недавно Владимир Владимирович Путин, «на всём по максимуму отжать денег». И если раньше самыми богатыми были так называемые олигархи, то сейчас таковыми в России являются чиновники.
— Но у России есть шанс?
— Если президент и премьер наведут, наконец, в стране порядок. Иначе никакого движения не будет. Слишком уж пассивен наш народ. Государство накопило достаточно средств и должно вкладывать их в глубокую переработку сырья. Не «АвтоВАЗ» поддерживать, который сто лет никому не нужен, дабы не допустить социального взрыва… А поддерживать проекты по созданию эффективных производств. Таких, например, как «Тобольск-Полимер».
— Вы сам на заре перестройки начинали с самого что ни на есть малого бизнеса. Раньше было проще начать своё дело?
— Сейчас это сделать гораздо сложнее.
— Но ведь предпринимателям оказывается серьёзная поддержка…
— Поддержка опять же не для всех. В первую очередь для чиновника, его родственников, друзей, знакомых. Простому человеку с улицы начать бизнес крайне сложно. Для этого надо быть очень яркой личностью. Впрочем, так оно везде. В науке и бизнесе, искусстве и спорте. Если ты не яркая личность, тебе без связей и контактов не пробиться.
— В жизни есть место риску?
— Конечно, я очень рисковый товарищ. Но без здорового авантюризма вообще ничего не достигнешь.

С мечтой о кладе

— Круг ваших интересов впечатляет. А о чем мечтал в детстве Игорь Вашуркин?
— Я вырос в Парфеново, на окраине Тюмени. Мама работала невропатологом в поликлинике, а папа — инженером в электроизмерительной лаборатории на заводе АТЭ. Жили от получки до получки, тот же велосипед появился у меня лишь в старших классах. Я не только бегал с пацанами, но и много читал. Прежде всего, приключенческие романы. Искал в своём воображении пиратские клады. Позднее хотел стать палеонтологом.
— Что заставило вас отказаться от детской мечты?
— Вероятно, поменялось сознание. В выпускных классах мы два года изучали автомобильное дело, разбирали машины, двигатели. По окончании школы получил водительские права с профессиональными категориями В и С. И поступал в тюменский индус, на транспортный факультет.
— Тем не менее и в этой сфере вы долго не задержались.
— В 19 лет я стал отцом семейства. У меня появился первый сын. Так что пришлось добывать деньги. До и после учебы работал водителем, слесарем, дворником, сторожем. На пятом курсе Николай Николаевич Карнаухов, тогда проректор по научной работе, а ныне ректор нефтегазового университета, увлек меня наукой. Я остался в аспирантуре, защитил кандидатскую диссертацию. Тут рождается второй сын. На 120 рублей семью не прокормишь.
— А страну захлестнула рыночная стихия, как грибы росли первые кооперативы… И вы, как все вокруг, решили заняться торговлей?
— Я начинал с «торговли интеллектом», перейдя из института в обком комсомола.

Первый миллион

— Помните, как заработали первые серьезные деньги?
— Первый свой миллион я заработал в центре научно-технического творчества молодежи при обкоме комсомола.
— Тогда мог заработать каждый?
— Кто не боялся. В то время учёного Артёма Тарасова, создавшего кооператив «Техника», едва не посадили. Не заяви он на всю страну о своих сверхдоходах, первая же кампания по борьбе с хищениями социалистической собственности подвела бы его под расстрельную статью.
— Но говорят, что честно заработать большие деньги невозможно.
— Это говорят те, кто сами не способны заработать честно. А заработать можно, и много. Особенно быстро и эффективно — в науке. Но для этого нужно обладать множеством качеств. От гибкости в общении до жёсткости в принятии решений. В комсомоле находил заказы, создавал под них десятки коллективов, подбирая творческих людей, в том числе из НИИ. Мы занимались проектными и изыскательскими работами…
— Торговлей принципиально не занимались?
— Почему не занимались? Через совместное эстонско-индийское предприятие «ЭстИнд» поставляли компьютеры, факсы, плоттеры… Тогда это был страшенный дефицит. Поставляли нефтяникам по бартеру десятки тысяч уазиков, «Жигулей», «Волг».
— Но машины в стране Советов были расписаны на сто лет вперед.
— Да, машины были в дефиците. Но и живых денег практически не было. Рабочим месяцами не платили зарплату. К тому же нефтяники в то время не имели права продавать нефть дороже установленной цены, а на бартер ограничения не распространялись. Всякий раз приходилось изобретать самые невероятные схемы. «Ноябрьскнефтегаз», «Юганскнефтегаз», Сургут, Когалым, Лангепас отдавали нам нефть, мы поставляли ее на перерабатывающие заводы, искали покупателей на нефтепродукты, в том числе за рубежом. Порой с нами рассчитывались зачётами по электроэнергии, по железнодорожным перевозкам. Приходилось обналичивать эти эфемерные зачёты, договаривались с автозаводами, а машинами рассчитывались с добывающими объединениями. Причем по ценам значительно дешевле рыночных. Нефтяники получали их вместо денег. Все были счастливы. Закрывалась масса дыр… Когда появилась Тюменская товарно-фондовая биржа, купил брокерское место и стал торговать нефтью на бирже. Позднее возглавил «Тюменнефть», созданную при «Тюменнефтегазе», начинали разрабатывать Кальчинское месторождение.

Семь раз отмерь

— А когда вы начали вкладывать заработанные деньги?
— Мы постоянно создавали новые фирмы. Проектировали газопроводы, когда в Тюменской области началась масштабная газификация. Занимались строительством. Проектировали, производили и монтировали арочники. Но серьезно мы вложились в середине 1990-х. Прочитав в вестнике Российского фонда федерального имущества объявление о продаже «Амуравиа», выкупили эту авиакомпанию за десять миллионов долларов. Нам достались 17 аэропортов, сорок самолетов, полсотни вертолетов. И в результате пролетели как фанера над Парижем. Еле унесли из Благовещенска ноги.
— Не рассчитали собственные силы?
— Поверили государству. А РФФИ, по сути, скрыло имеющиеся долги у предприятия. К тому же залезли в коммунистический край. В авиакомпании — под три тысячи работающих, процентов сорок из них необходимо увольнять. А губернатор, зная, что это создаст социальную напряженность, в приказном порядке запретил нам это делать. Договориться об ответных преференциях, госзаказе на авиаперевозки так и не удалось. Добавьте к этому неплатежи, аресты самолетов. В результате сделку признали недействительной, и напортачившее государство в порядке реституции вернуло нам рублями 10 миллионов долларов. Правда, случилось это после дефолта, когда рубль по отношению к доллару обесценился  вшестеро.
— Тот негативный опыт многому вас научил?
— Он научил ко всему относиться детальнее.
— Семь раз отмерь…
— …один отрежь. С тех пор мы хорошо помним эту пословицу. И предварительно просчитываем степень влияния государства на бизнес. Наш богатый опыт показывает: даже малейшее политически неверное поведение может полностью покончить со всем твоим бизнесом и с тобой как с личностью.

Жемчужина Сибири

— Приобретение гостиницы «Славянской» в Тобольске оказалось удачнее?
— На «Славянскую» я обратил внимание случайно. Она была глубоко убыточной и ее предлагали выкупить всем бизнесменам. Случилось это вскоре после визита Владимира Путина в Тобольск и его поручения о создании туристического центра.
— Вы почувствовали, что сделка сулит неплохую прибыль?
— Прежде пришлось хорошо потратиться. А пару лет назад начали строить еще и туристический комплекс в Абалаке. Строим его сами из кедра. Помимо трактира «Белая сова» в сказочном городке появятся избушка на курьих ножках, пивной бар «Рыба-кит» и детское кафе в виде Змея Горыныча, крестьянская усадьба с настоящей кузницей, ремесленными мастерскими и конюшней, сувенирная лавка, боулинг-клуб, полноценный Wellness-центр, шесть гостиничных домиков на 150 гостей. Здесь же разместится детский городок, своего рода наш ответ «Диснейленду», и горнолыжный центр с подъемником.
— Это стоит немалых денег. Не боитесь прогореть?
— Вложения обязательно окупятся. Идея строительства центра в Абалаке пришла мне ещё года четыре назад, когда Игорь Алексеевич Иванов, ныне генеральный директор «Сургутгазпрома», показал это удивительное место. Участок принадлежал газовикам, и мы выкупили его за 6 миллионов как один из непрофильных активов… Кстати, недавно мы договорились с Владимиром Владимировичем Якушевым о совместной реализации в Абалаке ещё одного инвестпроекта. В рамках государственно-частного партнерства построим гостиничный комплекс «Сибирское подворье».
— Все эти проекты требуют специалистов.
— И мы готовим их. По нашему желанию в Тобольске открыли факультет, где обучают индустрии гостеприимства. Никто тебе ничего на блюдечке не принесет. Лучших студентов и выпускников трудоустраиваем в «Славянской» и Абалаке. Уверен, со временем Тобольск станет кузницей кадров для всей страны. Уже формируем собственную отельную цепочку. Строим гостиницу в Крыму, покупаю отель на юге России, планирую взять пару гостиниц в управление.
— А сами где отдыхаете?
— Последние года четыре стараюсь на неделю-полторы вырваться в один из регионов России. Отдыхал на Байкале, есть желание посетить Камчатку, Карелию. У нас столько интересных уголков, о которых мы просто не знаем. А всего европейского за пятнадцать лет я уже наелся. Мы можем обустроить свою страну ничуть не хуже.
— Туризм когда-нибудь потеснит по доходам нефтедобычу?
— Обязательно. Проектов у нас громадьё. Создаем собственный музей Ермака, собираем коллекцию косторезного искусства. Объявили награду в миллион долларов тем, кто найдет икону Абалакской божьей матери. Развиваем экологический туризм. Задумал приобрести вертолетик, чтобы доставлять охотников и рыбаков в поистине заповедные места. Это совсем несложно после того, как управлялись с целой авиакомпанией.

Всё началось с гайки

— Не так давно вы учредили компанию «Нанотех»…
— Всё началось с гайки. Нам позвонили товарищи из Донецка, они изобрели уникальную гайку для железных дорог, которая от вибрации затягивается еще сильнее и которую невозможно открутить без специальных инструментов. Эту гайку они поставляют для Украинских железных дорог и хотели бы выйти на российский рынок.
— И где тут нанотехнологии?
— О них мы узнали позднее, когда эти же ребята показали нам в донецком технопарке свои разработки из наносферы. Несколько вещей произвели сильное впечатление. Скажем, нанопорошок, в десятки раз повышающий износостойкость металла. Возьмите тот же буровой инструмент или плунжерные насосы, работающие в жесткой агрессивной среде под серьезной нагрузкой. Плунжеры приходится менять каждые три месяца, а если покрыть металл специальным порошком, то он будет служить девять лет! Если нанопорошок напылить на металлические сетки, то можно получить промышленные фильтры, способные в шахте обеспечить чистоту воздуха на уровне медицинской лаборатории. Причем фильтр этот многоразовый. Стряхнул пыль — и он работает дальше.
— У промышленников есть интерес к разработкам?
— Интерес есть, но все хотят пощупать готовое изделие. В донецком технопарке пока действует лабораторная установка. Ряды колб, соединенные трубками, а в конце камера, где в вакууме что-то вспыхивает, и на выходе буквально из простого песка образуется тот самый порошок. Наша задача — создать опытно-производственную линию. И тогда…
— Можно смело идти к Чубайсу за деньгами.
— Мы не исключаем такой возможности. Анатолий Борисович Чубайс не так давно с семьёй приезжал к нам в Тобольск… И когда у нас будет конечный нанопродукт, сможем обратиться в госкорпорацию за средствами для организации промышленного производства. Потому что хороших идей невероятное количество, и важно сделать тот самый шажок от идеи до практического ее воплощения.
— Не боитесь потерять контроль над компанией?
— Одному этот проект не потянуть. Слишком уж он всеобъемлющ. Я всегда готов поделиться. Там, где нужны большие деньги, например, в освоении нефтяных месторождений, стараюсь привлечь соинвесторов. Кстати, на Бобровском лицензионном участке, который выкупили на аукционе, мы нашли нефть. И создали уже в Вагайском районе нефтедобывающее предприятие.
— А как же гайка?
— Занимаемся ее сертификацией в России. Использование этой гайки обеспечивает высочайшую надежность и колоссальную экономию. Путевых обходчиков, а их на российских железных дорогах огромное количество, можно будет смело направить на иные работы.

Кризис игрокам не помеха

— Кризис как-то отразился на ваших инвестиционных проектах?
— У меня ничего не отобрали, и слава Богу. Кризис позволил совершить очередной скачок вперед.
— Но деньги ведь заметно подорожали на рынке?
— Я почти не живу в долг, вкладывая заработанное. Впрочем, деньги мало заработать, их важно как минимум сохранить и как максимум приумножить. Слишком уж многие пытаются отобрать их у тебя. Начиная от партнеров и заканчивая государством и бандитами… Что касается вложений, то мы всерьез занялись сельским хозяйством и переработкой сельхозпродукции, приобрели проектный институт в Белгороде, сейчас открываем его филиал в Тюмени.
— И как у вас хватает сил и времени на реализацию всех этих проектов?
— Если заниматься столькими направлениями самому, то и семи голов не хватит. Люблю высказывание Эндрю Карнеги: «Оставьте мне мои фабрики, но заберите моих людей, и скоро полы заводов зарастут травой. Заберите мои фабрики, но оставьте мне моих людей — и скоро у нас будут новые заводы, гораздо лучше прежних». За два десятка лет я научился расставлять ключевых игроков. Игрок в моем понимании — самостоятельная фигура, а не фишка, которую надо двигать. Это активный, мобильный специалист, который сам находит перспективную цель и уверенно движется к ней… А если ты скажешь, что разбираешься во всём — в сельском хозяйстве, транспорте, нанотехнологиях и туризме, то будешь выглядеть полным идиотом. У меня достаточно образования, чтобы осознавать эту прописную истину.
— Где же вы находите настоящих игроков?
— В том числе и в Тюменском нефтегазовом университете. Даже при такой страшной загрузке нахожу время для работы со студентами, веду дипломников, ГЭК возглавляю. Вот и нынче приметил для себя немало интересных ребят.
— Но ради чего такая загрузка? Ради банальных денег?
— Ради драйва. Я берусь только за то, что мне интересно. А интересно мне найти нефть, построить лучшую гостиницу, раскрутить нанотехнологии… Помимо денег чрезвычайно важно еще и моральное удовлетворение. Я никогда не занимался казино, ни за что на свете не стану торговать наркотиками, какие бы большие деньги ни приносил этот «бизнес». Жизнь настолько коротка, что не стоит заниматься тем, что тебе неприятно.