Мужчина года... и сын своих родителей

А.Ольховского называют бывалым фронтовиком. Но возраст «возражает»: Артур родился через поколение после Великой Отечественной.

№12 (4989)
27.01.2010
Наталья Тереб

Многие дети погибших на той войне считают его своим сыном, потому что поисковики, которыми руководит Артур, восстановили добрые имена их отцов, сгинувших без вести в сороковые-роковые. Таких отцов на счету участников вахт памяти более семи тысяч. А у Артура — фамилия его отца — Валерия Кирилловича, которому, в свою очередь, она досталась от Кирилла Тарасовича, без вести пропавшего на Великой Отечественной. Он ищет своего дедушку... На днях «Клуб-7» назвал А.Ольховского «Мужчиной 2009-го». Звания достоин! Кто с этим спорит? Оказалось, что... сам Артур.

— Я спорю не со званием, — говорит А.Ольховский, — а с современным толкованием слова «муж-чина». В понимании многих, кто не нюхал пороха, это — «мачо», это — некий секс-символ. Я — не из таких, я — обыкновенный.

— С защитника Родины — нашего офицера, для которого святы понятия долг, честь, совесть. Со своего отца — фрезеровщика высшего разряда, который умел работать взахлеб и... понимать разговор деревьев в лесу, былинок в поле, наслаждаться запахом печеной картошки. Он умел находить выход из любой жизненной ситуации: если нужно было починить проводку, он садился и постигал премудрости электричества, если требовалось сложить в доме печку, отец изучал советы бывалых. Я с детства знал: в доме всегда должны быть лобзик, молоток, гаечные ключи, топор, гвозди...

— Конечно! Ведь отец научил... И эти премудрости я передам своему сыну Ростику в наследство. Он тоже должен отличать напильник от рашпиля. Я могу рассказать ему, что любовь к своей Родине начинается с грибов, ягод, пения птиц. Убедился в этом, когда ходил в лес с отцом. И могу признаться, что меня называли «маминым сыном». Своей маме Галине Трофимовне я благодарен за то, что она зародила и развила во мне чувство под названием «терпение». Про доброту я промолчу (не мне судить). Но моя мамочка — очень добрый человек. Удивительное дело, но вспоминаю об этом всякий раз, когда ряды поисковиков пополняют новобранцы. Им трудно! И я как командир должен позаботиться о том, чтобы ребята в полевых, экстремальных условиях чувствовали себя «в своей тарелке».

Вспоминаю свою первую экспедицию. Я тогда работал пионервожатым в тюменской школе № 37 и состоял (и сейчас состою) в рядах «Республики неугомонных». Из этой организации, будучи ее комиссаром, я уходил на службу в ряды Советской армии. Наша «Республика» приучила меня быть ответственным за тех, «кого приручили». Трудных подростков приручить непросто... Именно их команду я возглавил в 1989-м, когда впервые выехал на вахту памяти в Новгородскую область. В Мясной Бор, где в годы Великой Отечественной сражалась дивизия Власова. Я открывал для себя неизвестные страницы войны, постигал истинный смысл слов «помыть останки». «Ну пойдем, помоем», — подумал 20 лет назад. А там этих останков — целая гора. И собраны они лишь с самой поверхности земли... Тогда мы ставили перед собой задачу предать земле эти косточки. Кто это сделает, если не мы? Потом свою задачу усложнили: стараемся вернуть имена погибшим. Двадцать лет каждую весну и осень я отправляюсь на вахту памяти. Потом составляю отчеты, докладываю цифры. Важная, нужная работа!

Но душа поет только тогда, когда ты чувствуешь, что воспитал достойного ученика. И... Человека, у которого есть совесть, память, чувство ответственности за мир, который дан в наследство.

— Мы с ней живем в одном «формате». Татьяна тоже из «Республики неугомонных». И когда после вахты памяти я отправляюсь с мужиками на рыбалку, она напоминает: «Возьми чай, который любит друг Вовка».