Ночной звонок учителю

Сейчас Валерий Дрозд — заведующий кафедрой инструментов эстрадного оркестра Тюменской государственной академии культуры, искусств и социальных технологий, солист Тюменской филармонии и преподаватель колледжа искусств.

И это не все. Еще он играет в джаз-оркестре «Золотая труба» и в… лобби-баре отеля «Тюмень».

— Разрываетесь? — интересуюсь у него.

— Выходных нет. Но это нормально, потому что остается свобода выбора. А какое из этих мест работы главное, сказать не могу. Везде что-то удается получить для себя. И отдать.

— Валерий Борисович, почему после окончания консерватории вы решили заниматься преподавательской деятельностью?

— Это стандартный путь для всех, кто окончил консерваторию. Даже в советское время редко кто мог себе позволить заниматься только исполнительством. Да и в царской России — почитайте письма молодого Рахманинова…

— Многие стремятся вырваться с периферии, уехать в столицу, где больше выбора. Вы лишены таких амбиций?

— Лишен. В Москве выше конкуренция. Там недостаточно просто проводить много времени за инструментом и быть профессионалом, надо при этом еще работать локтями, чтобы занять место под солнцем. Тюмень позволяет мне спокойно заниматься своим делом. Не травмируя локти.

— Каким бы стандартным ни был путь выпускников консерваторий в педагогику, не всякий может быть наставником…

— Безусловно. Необходимо желание поделиться знаниями. Причем такое острое, какое возникает, например, после просмотра хорошего фильма или прочтения интересной книги. Ты звонишь друзьям, взахлеб рассказываешь им об этом, а они потом ночью перезванивают: «Да, прочитал (послушал, посмотрел). Здорово!» И ты получаешь удовлетворение какого-то высшего порядка. Вот педагогика сродни этому. Ты делишься знаниями со студентами. И из десяти от одного получаешь такой «ночной звонок».

— Такого процента отдачи достаточно педагогу?

— Более чем. Ведь в реальности процент гораздо ниже. Я не имею в виду музыкальное образование. У нас-то как раз дела с этим неплохо обстоят. К нам приходят ребята, которые семь лет учились в музыкальной школе. Они профессионально заряжены на определенный вид деятельности. Поэтому и эффективность работы педагогов-музыкантов выше. К тому же мы индивидуально работаем с учениками.

— Существует устойчивое мнение, что люди искусства более ранимы и требуют к себе особого подхода. Вы что-то такое замечаете в своих студентах?

— Нет. Может, это публичные люди отличаются излишней ранимостью? Не знаю… Студенты у нас обычные, нормальные ребята. Среди них есть ленивые, есть активные — те, что ночью возвращают тот самый звонок, о котором я говорил.

— Вы занимаетесь музыкальным программированием…

— Музыкально-компьютерными технологиями. Мне очень интересно это направление профессиональной деятельности. Я преподаю музыкальную информатику — обязательный предмет для всех наших студентов-музыкантов. Думаю, через какое-то время эта дисциплина станет одной из центральных в образовательном процессе. Поясню. Компьютер помогает реализовать профессиональные устремления и тем, кто занимается академическим вокалом, и тем, кто играет на флейте. Это акселератор процесса обучения. Современные технологии позволяют довести музыкальный материал если не до совершенства, то до состояния, близкого к нему. Дают возможность виртуального моделирования исполнения. Оттачивают внутренний слух музыканта.

— Выходит, компьютер вмешивается в процесс вдохновения?

— В какой-то степени. Он предлагает варианты. Ваша задача — не пропустить достойный. Сегодня подавляющее большинство композиторов уже не пользуются карандашом и нотной бумагой. Пишут сразу в «виртуале», получая возможность тут же прослушать, как звучит материал, перебрать все возможные варианты. Рождается ощущение, что при помощи компьютера можно сделать все, что угодно! Но это не так. И за компьютером талантливый музыкант не потеряет своей индивидуальности, а бездарный — не станет интересным. Отсутствие профессионализма и одухотворенности техника человеку не компенсирует. Она лишь упрощает рабочий процесс, является средством реализации задуманного.

— А надо ли упрощать? Не рискует ли музыкант при этом упустить что-то важное в произведении?

— Рискует. Но… В большинстве исполнительских специализаций успешность во многом зависит от природных физических данных человека — скорости мыслительных процессов, мышечных кондиций и даже от стрессоустойчивости. Их отсутствие закрывает для многих дорогу в профессиональную музыкальную среду, несмотря на музыкальный слух, художественную одаренность, драматургическое чутье, а это ведь основные составляющие таланта. Вчера многие из таких оказывались за бортом, сегодня им дана возможность полноценной творческой реализации в «виртуале», их творчество обретает звуковую плоть и слушателя. Плохо это или хорошо, что компьютер выполняет за человека работу, которую он раньше делал сам и «по-честному»? Чтобы ответить на этот вопрос, давайте задумаемся: какова цель творческой деятельности музыканта? Дать звучащий результат. И какая разница, как он был достигнут, если музыку услышали и она задела души?..

— Престиж профессии музыканта сейчас невысок. Вам приходится удерживать интерес студентов к будущей профессии?

— Большинство студентов, обучающихся у нас, одержимы музыкой. Это же не шутка — окончить музыкальную школу! Такой багаж просто так не выбросишь. Мы получаем мотивированных и профессионально ориентированных студентов. Но то, что престиж профессии упал, это очевидно. Однако высок ли сейчас престиж профессии врача, учителя, инженера? Сказать, что музыканты в этом смысле оказались более уязвимы, я не могу.

— Речь не об этом. Случается ли так, что, разочаровавшись в профессии, студенты уходят из колледжа?

— Конечно. Бывает так, что наш студент поступает еще и в другое учебное заведение на специальность, совершенно не связанную с творчеством, учится какому-нибудь менеджменту. Сегодня это стало нормой. Зачастую инициатива параллельного обучения исходит не от самих ребят, а от их родителей, которые боятся, что ребенок пойдет по миру с балалайкой. Мы со своей стороны выходим за рамки учебной программы, чтобы удержать ученика в колледже, стараемся научить его зарабатывать деньги музыкой. То, что музыканты нищие, — это миф. Они неплохо зарабатывают, если не сидят сложа руки. Вот кто на самом деле несчастен, так это всевозможные менеджеры, работающие в каких-то там отделах продаж за какие-то проценты.

— Михаил Бирман назвал вас в числе своих самых ярких учеников. Скажите: чему он вас научил?

— Михаил Михайлович сделал из меня профессионального музыканта. И самое главное, что я перенял у него, это стремление в любой работе достичь абсолютной высоты, без каких-либо скидок на Тюмень, Сибирь или что-то там еще… На сцену — с чистой совестью! Поговорка про плохого танцора, которому мешают… уши, — мощная «педагогическая инновация». До сих пор работает безотказно.