В чем у Абхазии душа держится?

Окончание. Начало в №156 за 9 сентября.

От Пицунды до Питиунта

За две недели отдыха Абхазию можно проехать вдоль и поперек. Главное — заранее определиться с маршрутом и транспортом. Местные жители охотно выступают в роли извозчиков и экскурсоводов. Отвезут, куда пожелаете, и расскажут всю абхазскую историю едва ли не от сотворения мира. Например, путешествие на озеро Рица и далее — к альпийским лугам, обойдется в тыщу двести рэ с человека. В цену включены проба домашнего вина и поедание арбуза. Если вас такой расклад не устраивает (мы не поехали — накладно), можно за гораздо меньшие деньги совершить самостоятельные прогулки, что называется, на ощупь. Это совершенно особое удовольствие. Абсолютно «дикарское». И доступное, поскольку абхазская территория, где в ходу российский рубль и русский язык, воспринимается как некий филиал России. Здесь все пусть и не свое, но и не чужое.

От рыбозавода до центра Пицунды рукой подать на маршрутке. Побывать здесь рекомендую всем, кто любит старину. В этом удаленном от главной абхазской трассы местечке расположен Пицундский Патриарший собор — один из наиболее хорошо сохранившихся памятников местного средневекового зодчества.

Храм был воздвигнут в честь апостола Андрея Первозванного в начале X века. У строения мощные формы: высота с куполом — 29 метров, а толщина стен — 1,5 метра. На протяжении тысячелетия собор неоднократно реставрировали. В 1860 году в куполе было восстановлено изображение Христа, и сейчас, переступив порог храма, посетители подолгу стоят задрав головы. Отвести взгляд от проницательных и всепрощающих глаз богочеловека невозможно — так велика сила мастерства не известного нам художника!

Здание обладает великолепной акустикой. В 1975 году здесь был установлен орган, созданный Постдамской органной фирмой «Александр Шуке». В этом инструменте около четырех тысяч трубок, пятьдесят один регистр и три клавира! Можете себе представить, каким сильным голосом он обладает! Каждый день орган звучит под сводами храма, где устроен уютный концертный зал. Помимо вечеров органной музыки здесь проходят выступления камерных оркестров, хоровых капелл и оперных певцов.

На территории собора зарастают травой и кустарником развалины древней базилики. Историки расходятся во мнении насчет точного времени постройки этого сооружения. Одни уверяют, что базилика была построена в
VI веке. Вторые пишут, что уже к концу 5-го столетия пол этого храма был украшен богатейшей мозаикой, которая сейчас находится в фондах Музея искусств в Тбилиси. Третьи полагают, что именно тут служил епископ Стратофил, который еще в 325 году представлял кавказскую общину христиан на Никейском Соборе. Пойди разберись. Но не это главное. Важно, что местные жители сберегли старые стены, и сейчас этих грубо отесанных серых камней можно коснуться рукой.

Вообще же Пицунда, можно сказать, стоит на руинах кастеллы (прямоугольной крепости с башнями), построенной еще во II веке нашей эры римлянами. В то время это место называлось Питиунт. Античный город входил в состав Понтийского царства, но уже в 780-х он стал одним из владений царства Абхазского.

В гору — за прощением грехов

Человеку, не равнодушному к древней истории, — прямой путь на Иверскую гору, что в Новом Афоне. Хотя насчет прямого пути я погорячилась. Он-то как раз весьма извилист.

На вершине горы, на высоте 345 метров, находится Анакопийская крепость, возведенная в
IV-V вв. Здесь располагалась столица абазгов. «Анакопия» в переводе с абхазского означает «изрезанная», «иссеченная крутизнами».

Крепость действительно была неприступной для неприятеля.

Вот что писал о ней византийский историк Прокопий Кесарийский: «Здесь абазгам всегда удавалось отражать нападение врагов. Преодолеть неприступность этого места было нелегко. Только один проход вел в Анакопию и в остальную страну абазгов, но и по нему нельзя было идти людям даже по двое в ряд. Приходилось идти один за другим, пешим и то с трудом. Над узкой тропой тянулась очень отвесная и грозная скала, идущая от лагеря до моря».

Анакопийская крепость, обнесенная кольцом мощных каменных стен, словно корона венчает Иверскую гору. Забраться сюда по-прежнему не просто. По асфальтовой дороге можно подняться до смотровой площадки на автомобиле, а дальше по каменистому серпантину пешком. А можно весь путь прошагать на своих двоих. Мы выбрали второй вариант — и были вознаграждены чудесными видами новоафонских окрестностей.

На Иверскую гору не водят экскурсий, ведь дорога сюда занимает от полутора до трех часов. Прибавьте к этому еще осмотр крепости и обратный путь. Экскурсовод рискует растерять туристов, которые рады будут не раз и не два присесть на пенек. В основном в Анакопию идут любящие старину путешественники и паломники.

На вершине горы, в цитадели, расположен раннесредневековый полуразрушенный храм, построенный на месте языческого капища и частично восстановленный во второй половине XIX века. Здесь на протяжении многих столетий начиная с VII века хранился нерукотворный образ Пресвятой Богородицы. Средневековые рукописи рассказывают о множестве чудес и исцелений, связанных с этим образом. Гора как раз названа в честь Иверской иконы Божьей Матери, переданной со Свято-Пантелеимонова монастыря (гора Афон, Греция).

К храму примыкает колодец, который выдолблен в скале и облицован известняковым камнем. Он считается одним из чудес крепости, поскольку вода в нем, как уверяют местные жители, никогда не иссякает и, мало того, обладает целительной силой. А еще говорят: если человек выпьет кружку этой водицы, ему простится семь грехов. К слову, возле колодца полно всякой посуды, от стаканов до чайников. Можно напиться даже из ковша.

В XI-XII вв. в нагорной крепости была выстроена четырехэтажная дозорная башня, в которой могли замкнуться последние защитники крепости и какое-то время ожидать подмоги, подавая сигналы в горы. Со смотровой площадки этой башни можно увидеть не только весь Новый Афон, но и Сухумский мыс. С такой высоты различимы даже многоэтажные дома абхазской столицы.

Найти «Амру» и выпить кофе

Разумеется, даже с самой высокой горы не рассмотреть, во что превратился город после войны. Вблизи Сухум производит удручающее впечатление. Множество разрушенных снарядами домов, даже в самом центре, остались брошенными. Их восстановлением никто не занимается. Зато какой контраст! Мимо этих панельных и кирпичных развалин проносятся на бешеной скорости в дорогих машинах хозяева абхаз-ской жизни.

К слову, о скоростях. Местные жители даже больше, чем русские, любят быструю езду. При этом они крайне редко сталкиваются на узких дорогах. Намотав сотни километров на абхазских маршрутках и автобусах, я сделала интересное наблюдение: здешние водители удивительно невозмутимы! Если кто-то их подрезает или обгоняет, они не ругаются матом и не кричат вдогонку: «Козел вонючий, куда прешь?» «Хочешь быстрее? Мчись!» — читается добродушное пожелание на их блаженных лицах. Они просто получают удовольствие от самого процесса езды по извилистым дорогам и от тугого звенящего ветра, врывающегося в открытые окна автомобиля.

Честно сказать, избранный по карте маршрут не принес нам в Сухуме каких-либо интересных открытий. Берег и море в значительной степени уступают пицундским. В Ботаническом саду я не увидела ничего такого, с чем бы не столкнулась в сочинском дендрарии или Адлерском парке национальных культур. А обезьяний питомник поразил только неуемной прожорливостью местных макак и павианов, которые привыкли клянчить еду у посетителей.

Лишь одно обстоятельство смирило меня с этой бестолковой поездкой. Гуляя по набережной Махаджиров, мы наткнулись на «Амру». Меня осенило: это же та самая «Амра», о которой писал Искандер! Вон и «Брехаловка», где мужики точат лясы, рядом. О ней писатель тоже не раз обмолвился.

Морской двухъярусный ресторан с открытой террасой на пристани когда-то пользовался большой популярностью у горожан и гостей Сухума. Здесь любил бывать и абхазский классик. В своих рассказах он не изменил название заведения, только имя города зашифровал, написав задом наперед. При этом Фазиль Искандер строго предупредил читателей: «Если кто-нибудь имеет на примете какой-нибудь другой ресторан «Амра» в каком-нибудь другом городе, может быть, в чем-то созвучном моему Мухусу, пусть остерегается писать протесты. Мол, у нас на «Амре» подают не так, мол, у нашего кофевара совсем не такой нос, мол, автор все выдумал и архитектура не та. Так вот, еще раз предупреждаю: речь идет о моей «Амре» в моем Мухусе».

К слову, поколесив по Абхазии, я потом насчитала штук двадцать всевозможных «Амр». Даже в районе рыбозавода у нас была своя «Амра». В переводе с абхазского это слово означает «солнце».

И вот это «солнце» взошло перед нами прямо на сухумской пристани. Разумеется, мы сразу рванули ко входу. Увы, нижний ярус ресторана оказался заколочен досками. Стараясь ступать осторожно, словно боясь спугнуть призраков минувших разгульных дней, мы поднялись по извилистой лестнице на второй этаж. На просторной площадке стояло шесть или семь пластиковых столиков. За ними никто не сидел. Но вот за барной стойкой мелькнула женщина в белом переднике. «Видимо, преемница того самого кофевара», — подумала я.
И не ошиблась. Чашка кофе, выпитая на «Амре», запомнилась как самое лучшее, что со мной произошло в Сухуме. Кстати, кофеварша сказала, что ресторан скоро вернут к жизни. Уже и инвестор нашелся, готовый растрясти кошелек для того, чтобы восстановить былое величие искандеровской «Амры».

Ты туда не ходи — сюда ходи!

В конце августа услышала новость. Туристические фирмы опасаются предлагать отпускникам путевки в Абхазию. Оказывается, грузинский президент, по всей вероятности, рассерженный наплывом отдыхающих в соседнюю непокорную республику, пригрозил россиянам и гражданам других стран тюрьмой — в том случае, если они перейдут абхазскую границу без ведома властей Грузии.

Боюсь, что эта угроза сможет отпугнуть какую-то часть туристов, намеревавшихся посетить Абхазию. Однако следует знать, что опасность тюремного заключения подстерегает только тех, кто, перейдя абхазскую границу в Адлере, прямиком отправится во владения Саакашвили. В общем, если желаете хорошо отдохнуть в Абхазии, в Грузию — ни ногой!

Абхазия только-только пришла в себя. Осмелевшие путешественники вновь вдохнули в нее жизнь, и пусть кто-нибудь со мной попробует поспорить, что это не так! Но если сейчас в сердцах отпускников снова поселится страх, тогда в чем же у Абхазии душа держаться будет? Вернее, за счет кого?

Гуляя по набережной Махаджиров, мы наткнулись на «Амру». Меня осенило: это же та самая «Амра», о которой писал Искандер!