Я — земля! Я своих забываю питомцев...

Позади остается пригород Тобольска — поселок Прииртышский (его еще называют Зверосовхоз). Справный поселок, трудовой. Проезжая мимо белых стен женского Иоанно-Введенского монастыря, поднимаемся в гору, дальше — налево — поворот на Тюмень, а прямо дорога идет уже к другому монастырю, мужскому. Что ж, Тобольск всегда славился историческими местами и памятниками старины! Только сегодня у нас другая цель — наша действительность.

Вот Соляная, грустные кладбищенские кресты — как их много... Дальше — Преображенка. Деревня (тут таких по пальцам перечесть!) раскинулась по обе стороны блестящего на солнце асфальта. На широкой лужайке возле нескольких добротных домов работают мужики — лихо сваривают детали косилки. Настоящие деревенские мастера — на все руки! А вот истинные крестьяне, пахари, землю нашу матушку обрабатывают! Сейчас все расскажут о непростом крестьянском труде. Только что-то нет в их глазах интереса к земельным вопросам...

Местные жители Василий С. и Владимир П. заняты ремонтными работами своей нехитрой техники. Наотрез отказываются фотографироваться, объясняя свой отказ нефотогеничностью. Не очень мужики разговорчивые. Но потихоньку удалось расспросить селян о житье-бытье. А оно, как оказалось, не простое.

Мужики поведали: в Преображенке, да и в соседней Соляной, работы нет никакой. Полным-полно выпивох, отвыкших от крестьянского труда. Наши-то герои пьют в меру, работают. Только в основном не на земле, как показалось в начале. А в Абалаке (место известное — туристическое и историческое, отсюда и дороги хорошие) на экспериментальном рыбозаводе, занимающемся разведением рыбы осетровых пород. Работа сменная, что позволяет управляться по дому, сажать огород, выращивать картошку, косить сено (аккуратные одинокие стога нам встречались по дороге) и для себя, и на продажу. Есть кой-какая техника — удалось сохранить несмотря ни на что.

— А большое ли у вас хозяйство, Василий Павлович?

— Какое там! Во всей деревне осталось не более 50 голов скота. Коров сейчас держать очень тяжело. Да и землю, на которой родились и выросли, почему-то приходится брать в аренду. Вот у меня 24 сотки, плачу за нее более тысячи в год. И это не последняя цена. Возможно, налог повысят скоро, и я откажусь от земли. А пока выращиваю картошку, сдаю немного на продажу...

Хозяин Василий Павлович крепкий, это видно и по его красивому дому, и по ухоженному подворью, и даже по соснам, которые они с соседом высадили в два ряда вдоль дороги. У соседа Валерия Васильевича дом ничуть не хуже — везде чувствуется порядок и заботливая рука.

Эти крестьяне выстоят, переживут кризис, не бросят на произвол судьбы свою землю — не просто же так посадили они свои сосенки! Но их всего двое (дети уже в городе и возвращаться не собираются). Может быть, еще с десяток по всей деревне наберется. Но даже если все деревенские вдруг очнутся от забытья и решат вернуться к своему исконному труду — землю обрабатывать, то замучаются по конторам ходить, бумаги собирать, чтобы землицу эту хотя бы в аренду взять... А когда придется налог заплатить? Захочется ли им и дальше потом обливаться?

А земли вокруг сотни, тысячи гектаров! И все это сельхозугодья, пахотная земля, дающая некогда хорошие урожаи овса, ячменя, ржи, овощных и кормовых культур... Но наступает на землицу лес и кустарники, и колышутся на ней не тугие колосья злаков, а горькая трава полынь да желтоглазая пижма с осотом, пушистые семена которого ветер разносит по всей округе — на будущий «урожай».

Отступая от маршрута в сторону левобережья Иртыша, хочется сказать и о тамошних деревнях (Затоновских), где совсем еще недавно шумела своими цехами и гудела гудками на всю Тюменскую область Судоверфь, ныне благополучно почившая в бозе. Деревни левобережья — Овсянниково, Тренино, Карташи, Киселево, Бесово, Савино, множество других маленьких деревень — всегда жили своей размеренной жизнью, занимаясь извечной работой — пахали и обихаживали землю, снабжая и речников, и судостроителей, и горожан молоком, мясом, овощами, хлебом...

Когда пришли другие времена и на сельское хозяйство, что называется, чиновники плюнули с высоких тобольских колоколен, не оставили селяне своих деревень, не бросились в город за более сытой жизнью. Остались на своей земле.

А места здесь тоже очень красивые. Луга заливные. Поля бескрайние. И люди отличные! Ведь не умерли еще деревушки левого берега. Держится народ за свою землю — ведет по мере сил и возможностей сельское хозяйство. Хотя бы для себя и для давно повзрослевших городских детей и внуков выращивают коренные затоновцы картошку и овощи... В деревне Овсянниково многие и скотину держат, хотя трудно нынче с кормами. Да и тяжело бывает пожилым людям (в основном остались пенсионеры) сена накосить корове. И все же пока теплится надежда на возрождение сельского хозяйства — не уйдут люди со своих родных угодий! «Долго ли продержатся?» — вот в чем вопрос.

— К сожалению, уже 30 процентов пахотных земель погублены кустарником, — говорит начальник сектора лесного хозяйства комитета земельных отношений администрации Тобольска И.Дудинский. — Это прискорбно. Нужно землю раздавать крестьянам, только это сейчас очень трудно сделать. Необходимы огромные затраты, а денег... Да и зона земледелия у нас, как известно, рискованная...

Понятно: денег у чиновников, конечно же, нет — на благие дела. Сначала развалили крепкие хозяйства, отвадили народ от земли, а теперь сетуют: и денег нет на возрождение хозяйств, и земледелие рискованное... Рискованное оно было в этом году на юге страны и в Центральной России, где все сгорело от засухи, а как раз наш сибирский край пострадал от погодных условий меньше всего, и эти заброшенные, забытые, погибающие гектары пахотной земли, могли бы ОЧЕНЬ ПРИГОДИТЬСЯ! Да куда там! У нас и под строительство дома землю в пригороде не взять — НЕЛЬЗЯ — пахотная земля, сельхозугодья!

К примеру, в Абалакском (возвращаемся к своему маршруту) сельсовете поясняют: землю под строительство даже в той же Преображенке они не выделяют, так как кругом сельхозугодья. Правда, желающие могут купить дома или участки у селян и строиться уже по своему усмотрению. Только какие ж это «сельхозугодья», если на них тракторов уже лет десять никто не видал! Чтобы им стать настоящими угодьями и вновь заколоситься злаками или зазеленеть овощами, нужно, чтоб кто-то этого очень сильно захотел. В первую очередь это желание должно появиться у местных властей. Должны они выйти из своих кабинетов и своими глазами увидеть, что натворили с землей равнодушие и безответственность ответственных работников. Ведь еще пара-тройка лет — и лес пойдет в настоящее наступление. Уже не 30 процентов, как с грустью в голосе сказал И.Дудинский. Погибнут пахоты, начнут исчезать и заливные луга, и широкие поля, высыхать речушки и озерки, дающие земле жизненную влагу... Что же будет лет эдак через 20-30?

Нам давно пора перестать надеяться на нефтяные реки и газовые облака. Пора научиться думать и жить так, как думали и жили наши предки, когда шли за плугом и бросали зерна в живую землю. Пришло время всем миром встать на ее спасение. Если этого не сделать сейчас, не простит земля нам такого равнодушия.

P. S. В Тобольске сейчас в самом разгаре — предвыборная кампания в городскую Думу. Кандидаты пишут и публикуют свои программы, некоторые встречаются с избирателями. Есть депутаты, идущие на выборы на второй срок. Среди них — ректор социально-педагогической академии имени Д.И.Менделеева (по старинке — пединститут) Сергей Викторович Слинкин. Не погнушался большой человек пообщаться с народом прямо в микрорайонах города, на детских площадках. Стоически выдерживает несдержанные крики и неудобные вопросы.

— Сергей Викторович, а в Думе обсуждается тема заброшенных, зарастающих кустами и бурьяном некогда пахотных земель вокруг города? Что с землицей-то будет? Пропадает ведь родимая наша?..

— (несколько удивленно). Впервые слышу об этом. Вообще это дело властей Тобольского района, а не города. Про пустующую, много лет не паханную землю знаю, конечно, но такой вопрос никогда в Думе не поднимался...

Без комментариев!