Чтобы не заклинило социальный лифт

Какое будущее нас ждет и что оно даст конкретному россиянину? Похоже, ответа именно на эти важнейшие вопросы ждали участники парламентских слушаний, которые организовали два комитета Государственной Думы РФ — по образованию и по вопросам семьи, женщин и детей. Обсуждался проект нового базового федерального закона об образовании. Видеотрансляция позволила приобщиться к действу 5 тысячам представителей 77 регионов страны, в том числе Тюменской области.

Действующий закон об образовании, демократичный по духу и для своего времени прогрессивный по букве, был принят в 1992-м. Почти за двадцать прошедших лет наша жизнь весьма изменилась, и закон, естественно, устарел. К нему было принято около 60 поправок, и все они, как заметил статс-секретарь, заместитель министра образования и науки РФ Иван Лобанов, обрели статус федеральных законов. Уже одно это обстоятельство поставило перед необходимостью правового обновления.

Разные главы будущего закона написаны разными творческими коллективами. Может, поэтому документ вышел таким объемным — более 50 страниц. И столь очевидны нестыковки, шероховатости. Не случайно к моменту парламентских слушаний к законопроекту поступило более 600 замечаний и поправок, что подтверждает: закон об образовании — один из ключевых. И не только потому, что совершенствование законодательства в данной сфере является важнейшим инструментом государственной политики, но еще и потому, что закон касается и населения в целом, и практически каждого из нас в отдельности.

Законопроект вызвал споры. Профессиональное педагогическое сообщество, как констатировал председатель Комитета Госдумы РФ по образованию Григорий Балыхин, пока не готово поддержать некоторые инновации, предложенные разработчиками. В частности, не принимаются положения, которые регламентируют вопросы экономики образования, его правовые и организационно-экономические основы. У региональных высших учебных заведений есть опасения, что они окажутся в неравных условиях с центральными вузами, будут финансово обескровлены. Ведь выпускники школ, получившие на ЕГЭ высокие баллы, устремятся в крупные университеты, и именно в них увеличится поток бюджетных средств. Не стоит упускать из виду другой существенный момент: после учебы в родные края возвращается лишь 10% ребят, уезжающих из так называемых провинций в столицы.

У многих вызывает неприятие предложенная типология видов, типов и групп образовательных учреждений. На что Иван Лобанов заметил: сегодня лишь 16% российских вузов занято научной деятельностью, остальные ведут чисто образовательный процесс. Поэтому вопрос о том, есть ли необходимость оставлять имеющуюся структуру или необходимо переходить к новой, стоит на повестке дня. Надо определиться: наукой должны заниматься все вузы или этот критерий стоит отнести лишь к университетам.

Иван Васильевич обнародовал еще один факт: наибольший процент отсева студентов после первого года обучения дают льготники и, как ни странно, победители олимпиад. Наименьший — те, кто поступил в вузы по обычному конкурсу, то есть по результатам ЕГЭ. «И это тоже дает повод задуматься», — подытожил замминистра. «И хорошенько проанализировать, чтобы не наломать дров», — добавили бы мы.

Принципиально важная тема — получение качественного образования всеми гражданами, в том числе с ограниченными возможностями здоровья. В 2008 году наша страна подписала Международную конвенцию о правах инвалидов. В ней идет речь и об инклюзивном образовании особых детей на всех уровнях обучения в течение всей жизни. Однако сегодня в России более 300 тысяч из 1,5 млн людей с ограниченными возможностями вообще не имеют доступа к обучению. Ко многим из них приклеен ярлык необучаемых.

Причин такого положения дел предостаточно. Среди них — и отсутствие материальных условий, и скромное применение технологий дистанционного обучения. Однако делать упор только на «виртуальное» образование, по мнению участников парламентских слушаний, было бы неправильно. Инвалиды не должны быть оторваны от общества, крайне важно интегрировать их в живой процесс. Это, конечно, потребует значительных вложений, ведь следует соответствующим образом оборудовать учебные помещения, снабдить кадрами, сделать возможным доступ особых детей к самому образовательному объекту, в том числе обеспечить их специальным транспортом. Но об этом в новом законопроекте — ни слова.

Кроме того, следует законодательно закрепить и будущность такой категории ребятишек. Сейчас после окончания специальных (коррекционных) учреждений, классов общеобразовательных школ дети с ограниченными возможностями получают не аттестат, а лишь свидетельство. Но, не имея документа об основном общем образовании, ребята, по сути, лишены возможности подняться на следующую ступень — профессионального образования, даже начального.

Кстати, если говорить о начальном профобразовании, то участников общественной дискуссии обеспокоило предложение авторов законопроекта вообще исключить систему НПО из структуры образовательного пространства РФ. Но создание тех же учебных профессиональных центров, которые должны прийти на смену училищам, обернется немалыми затратами, как и опережающее обеспечение этих учреждений самыми новыми видами современного оборудования, а также привлечение в них высококвалифицированных педагогов. В целом отказ от начального профессионального образования — это, по словам участников дискуссии, потеря не только образовательной составляющей подготовки рабочих кадров, но и воспитательной. Не секрет: основной контингент учащихся профучилищ составляют дети из малообеспеченных семей.

Анализируя проект нового закона, член-корреспондент РАО, директор института возрастной физиологии Марианна Безруких сделала акцент на необходимости определить механизм разработки и внедрения новых СанПиНов взамен не просто безбожно устаревших, но и не соответствующих условиям жизни и интересам воспитанников. Эти же требования должны быть применены и к инновациям, ведь многие из них, предлагаемые не только Министерством образования, но и региональными органами власти, научно не обоснованы и не апробированы. Марианна Михайловна подняла и тему детского травматизма в учреждениях образования. Сегодня его последствия тяжким бременем ложатся на плечи родителей, в то время как школа или детский сад ответственности за случившееся, по большому счету, не несет. Поэтому пора вводить в этой сфере обязательное страхование. Подобные практики за рубежом уже вовсю применяются. А вообще-то, горько подытожила ученый, реформа образования началась в России еще в 1901-м, но за это долгое время, по крайней мере, за последние полвека ни одна инновация не «фокусировалась» на самом важном субъекте — ребенке.

Во время парламентских слушаний в сторону авторов законопроекта было выпущено немало критических стрел. К примеру, за то, что создается закон до принятия федеральных стандартов образования, а это нонсенс. За то, что в документе не зафиксирован статус педагогического работника, виды его материальной поддержки. Не устраивает участников слушаний и отсутствие социальной стипендии, других вариантов социальной защиты студентов. Не ставится вопрос об адаптации специалиста на рынке труда. Недостаточно освещено дальнейшее совершенствование процедур лицензирования, аккредитации образовательных учреждений. Не прописаны формы семейного воспитания, хотя именно в семье формируется личность человека, который затем идет в школу.

Модернизация закона об образовании, по словам председателя Комитета Госдумы РФ по вопросам семьи, женщин и детей Елены Мизулиной, всего лишь способ модернизации образовательной отрасли. Надо четко сформулировать, что хотим получить в итоге? Оптимизировать систему, частично переложив груз забот на плечи родителей? Создать нашу новую школу и наш новый детский сад, которые соответствовали бы современным требованиям? Воспитать лучшего человека?.. В связи с переходом образовательных учреждений в статус автономных крайне важно, по мнению депутата, не допустить конфликта детей и родителей из бедных и богатых семей. Не забывая, что образование всегда было социальным лифтом, дающим всем людям равные шансы на успех в жизни.

Эту мысль поддержал Олег Смолин. Свой блестящий спич заместитель председателя Комитета по образованию Государственной Думы РФ завершил фразой Бенджамина Франклина. Этот американский просветитель и ученый еще в XVIII веке, отвечая на недоумение соотечественников, почему он больше внимания уделяет просвещению простых людей, сказал: «Простолюдин, твердо стоящий на ногах, гораздо лучше джентльмена, упавшего на колени».

300 тысяч человек с ограниченными возможностями здоровья в России не имеют доступа к образованию.