На пути к коммунальным олимпам

Екатерина родилась в этом милом городе четверть века назад и прикипела к нему сердцем. У молодой состоявшейся женщины для счастья есть практически все. Она получила высшее образование, нашла любимую работу, между прочим, в Югорском университете, вышла замуж, родила сына. Нет у нее только малого: собственного жилья. Наша героиня вместе со своей семьей вынуждена ютиться в двухкомнатной квартире родителей и периодически покорять, как она сама говорит, «коммунальные олимпы Ханты-Мансийска». И она поведала нам историю одного такого «восхождения».

— Сегодня понедельник, 4 апреля 2011 года. Ждала этого дня целый год. Настроение превосходное. Утренний снегопад вселил в меня стойкую уверенность: сегодня лучший понедельник для похода в ЖЭУ...

В тесном холле перед «всеми любимым» и, безусловно, самым посещаемым 5-м кабинетом набилась толпа людей из всех волостей. Старые и малые, мужчины и женщины, инвалиды и их опекуны, неимущие и малоимущие, ничего не могущие и всемогущие встали в очередь в ожидании светлого будущего в стенах новеньких чистых квартир социального найма. Основную часть очередников, более 50%, составили в тот понедельник женщины всех возрастов: пенсионного, предпенсионного и далеко еще не пенсионного, юные красавицы и молодые мамаши с чадами на руках.

Мои дорогие жилищники, вам впору отдельный зал ожидания матери и ребенка открывать! А тут в коридорчике, даже не тесненьком, а скорее теснющем, по 1,5-2 часа, крепко вжавшись друг другу в спины, стоя навытяжку по стеночкам, пришли маяться по 30-40 человек ни в чем не повинных чьих-то прекрасных половин города. В коридоре с гордым названием «холл» есть 5 стульев и кресло, которое благородный и доброй души охранник сэр Ланселот ежедневно жертвует нам, таким вот прекрасным дамам разного возраста, социального достатка, с уникальной жилищной судьбой.

Я стала завсегдатаем этих стен год назад, после нервного срыва моего 60-летнего отца. Из года в год, в течение 30 лет, он посещал эти благословенные кабинеты. Узнавал информацию, собирал справки, носил кипы документов для оформления, регистрации, перерегистрации очереди, писал письма чиновникам, начальникам чиновников, начальникам начальников чиновников и выслушивал мало обнадеживающие, а зачастую и вовсе безнадежные комментарии горе-специалистов жилищного управления. Но годы берут свое: после очередной кампании для утверждения очередности мой отец схватился за сердце. Увидев, как он вливает в себя полбанки сердечных капель в один из «лучших» понедельников 2009 года, я решила для себя однозначно: все прелести жилищно-коммунального сервиса возьму на свои хрупкие терпеливые женские плечи. И взяла...

— Все пришедшие узнать очередность могут не стоять. Сегодня номер своей очереди узнать не сможете, — открыв дверь 5-го кабинета, менторским тоном, явно готовясь к перебранке, произнесла сотрудница — и понеслась. Впрочем, ее остановили:

— Вы говорили в апрель приходить, сегодня 4-й... — возмутился стоящий рядом с дверью сорокалетний хантымансиец, приехавший из Средней Азии.

— Как не узнаем? Списки
1 апреля должны быть, — включилась в дискуссию, выглядывая из-под очков, дама бальзаковского возраста в зимней шапке с мобильником в руке.

— Я говорила: не 1 апреля, а на 1 апреля, мы всех предупреждали. Приходить нужно не раньше 18 апреля, когда списки утвердят. Вон и объявление висит. Вы не вовремя, — набросилась на женщину, отражая натиск, сотрудница.

— Объявления еще в среду не было, я в среду перерегистрацию проходила, — без особой надежды на успех вступилась за даму в шапке беременная, занимающая своим материнским могуществом половину ширины коридора.

— Ничего подобного, предупредили всех, и вас тоже, вы просто невнимательно слушали, — искоса посмотрев на беременную, с новой яростью бросилась в схватку жилищница.

— Так зачем же мы пришли-то? В 6 утра я очередь заняла. Что, зря стояла, что ли, на улице мерзла? — включилась в конфликтный разговор еще одна дама бальзаковского возраста с большой сумкой, наполненной документами.

— Выходит, зря, — хлопнув дверью перед носом посетительницы, произнесла свою последнюю реплику сотрудница ЖЭУ.

Через полчаса очередь убавилась на треть. Осталось в ней человек 15, пришедших сдать документы на перерегистрацию и проконсультироваться. Отвоеванный кабинет посетившие его покидали по-разному: кто быстро и решительно устремлялся к выходу, кто медленно передвигался с поникшими плечами и будто втиснутой поглубже в плечи головой. Впрочем, была одна женщина, которая покинула сие святилище с улыбкой. «Счастливица!» — подумала я.

Только не подумайте, что я ей позавидовала. Нет, здесь нет никакой зависти: просто среди работающих специалистов отдела очередей есть всего одна приятная собеседница, всегда спокойная и учтивая. Вот от нее-то люди выходят с радостью и надеждой на лучшее, даже если их положение в очереди никак не изменилось.

Мне же в этот день со специалистом не так повезло. Встретила меня молодая, рыжеволосая, стройная, в коротком платьице при непомерно длинных ногах мадам:

— Здравствуйте, — начала я бойко, — принесла справку о составе семьи, копию договора социального найма и...

— Паспорт, — оборвала меня на половине фразы рыжекудрая красотка.

Подавая паспорт, я продолжила:

— Мы живем с родителями. Мужа недавно прописали. Для этого договор социального найма заключили. Скажите, какие документы принести для оформления очереди?

— Мужа в очередь не включим, вы с 1982-го в ней стоите. На каких основаниях его включать? — грозно и коротко уведомила меня специалистка.

— Как «на каких»? — расстроилась я. — Позвольте: он мой муж и живет вместе со мной у моих родителей. Я и мой сын 2009-го года уже стоим в очереди.

— Документы смотреть надо, может, и не включен сын, — все тем же угрожающим тоном чиновника, не терпящего никаких вопросов, заключила работница.

Я расстроилась еще сильнее. Записала под диктовку перечень необходимых документов супруга для проведения перерегистрации, попрощалась и пулей вылетела из кабинета, подальше от этого ненавязчивого государственного сервиса.

Как странно: на госслужбу, в том числе и в ЖЭУ, берут только специалистов с высшим образованием. Рыжеволосой сотруднице, как и мне, лет 25, скорее всего, она юрист. Всех юристов и вообще гуманитариев в институтах обучают основам психологии и педагогики, умению вести дискуссии и избегать конфликтных ситуаций. Ну почему же, приходя на прием в злополучный кабинет, встречаешь такое море агрессии и негодования от людей, которые обязаны давать консультации посетителям и работать с их документами? Казалось бы, они и должны эти самые конфликты гасить, а еще лучше — вовсе не допускать. Пока же ханты-мансийские жилищники их в основном лишь обостряют.

И еще один парадокс. Из 36 часов рабочей недели только 6 часов сотрудники ЖЭУ работают с населением. А все остальное время посвящается бумажкам? Думаю, не совсем. Однажды мне представилась возможность посетить эту контору после обеда, часа в четыре. Число сотрудниц кабинета №　5 после обеда сократилось вдвое, двое оставшихся занимались далеко не своими обязанностями. Одна болтала по телефону, закинув ногу на ногу, а другая жевала пряники и рыскала в социальных сетях...

— Очевидно, они приходят на работу не для того, чтобы работать, а для того, чтобы получать зарплату. И с нами возятся, чтобы, как говорится, не получить «по шапке». Так что всем им на нас, простых смертных, глубоко наплевать... — медленно шагая по улице, грустно думала я. — Да в наше время и сапожник без сапог не сидит, а они все-таки ЖИЛИЩНИКИ. И, соответственно, имеют отличную возможность решить все свои жилищные проблемы. Кстати, не за наш ли счет?

От автора. Путь к коммунальным вершинам Ханты-Мансийска оказался тернист. Кстати, в тот день нашей героине так и не удалось ни прописать к себе мужа, ни узнать, насколько продвинулась за год их очередь на получение нового жилья. Уже более тридцати лет родители Екатерины терпеливо ждут своего звездного часа, последние два года они числятся в первой тридцатке очередников. Так неужели за два года в столице Ханты-Мансийска не построили и полусотни квартир, предназначенных для социального найма? Этого просто не может быть в округе, который ежегодно рапортует об увеличении строительных мощностей.

Почему, приходя на прием в ЖЭУ, встречаешь такое море агрессии и негодования от людей, которые обязаны давать консультации посетителям и работать с их документами?