«В нашем роду все воевали...»

Он кланялся своему прапрадеду рядовому Митрофану Николаевичу Тарасову и говорил: «Спасибо, спасибо, спасибо...» Потом запел: «Этот День Победы!» Бабушка Галя объяснила ребенку: «Сегодня другой день — памяти и скорби. От него с 22 июня 1941-го до 9 мая 1945-го нужно было прожить 1418 дней». А мальчишка упорно продолжал петь и кланяться...

И сотни горожан — совсем еще юных и уже пожилых — несли цветы к Вечному огню на Историческую площадь областного центра, к мемориалу «Память».

Ритуал возложения венков и цветов в Тюмени сопровождает лишь музыка. А открывает его минута молчания. На эти шестьдесят секунд каждый из пришедших поклониться подвигу, стойкости советских воинов остается наедине с собой. Разговаривает со своей памятью...

— Владимир Владимирович, — обратились мы к губернатору области, — о чем в эту минуту думаете вы?

— О том, что нет такой семьи, которую война обошла бы стороной. Значит, в каждой семье памятен свой герой, свой защитник. И у каждого — свой личный счет войне. Два моих деда воевали на Великой Отечественной. Один — по маминой линии — пропал без вести в 1942-м. Другой дед прошел всю войну. Выстоял! Про то, как было там, в самом пекле, рассказывать не любил. Может, боялся такими рассказами напугать меня, совсем еще ребенка? А когда я подрос, стал школьником, деда не стало: сказались ранения, полученные на фронте. Так что войну я изучал в основном по рассказам отца. Он — с 1938 года. Помнит, как голодали, как выживали, как ждали весточек с фронта, как оплакивали похоронки...

— А я, — сказал председатель Тюменской областной Думы Сергей Евгеньевич Корепанов, — окинул взглядом списки фамилий не вернувшихся с фронта... Тысячи людей! Если бы они остались живыми, они могли бы стольких детей явить миру, столько добрых дел сделать для процветания страны, для ее могущества. И у меня своя память о войне. Помню, как ждали возвращения с фронта моего старшего брата, — он выжил чудом. Как провожали в армию среднего брата — он после войны еще семь лет служил в Германии. Помню, как вся наша северная деревня выходила на околицу встречать фронтовиков. Больше половины их домой не вернулось...

— В День печали и скорби, естественно, вспоминается 22 июня 1941-го. — Фронтовик, полковник в отставке Василий Яковлевич Погодаев снимает фуражку... — Вместе со своими сверстниками я ехал из родного Иркутска в Ленинград. Поступать в военно-инженерное училище. В то время для нас, молодых, военные люди были образцом для подражания, вот мы и мечтали встать в их ряды. Проехали уже много крупных населенных пунктов. Везде на вокзалах — привычная жизнь: шум-гам, торговля. На Свердловском вокзале нас встретила тишина. Побежали к киоску за газетами — и тут узнали, что началась война. Как поведем мы себя на ней? Вот вопрос, который каждый из ребят, не повернувших назад — домой, задавал сам себе. Ответ «пришел» уже через пятнадцать дней, когда нам, курсантам, доверили защиту города на Неве от финских захватчиков.

Зинаида Степановна Полуянова, ветеран педагогического труда:

— На этих стелах нет фамилии моего отца: наша семья до войны жила в Челябинской области. Оттуда и ушел на фронт Степан Григорьевич Сотников, который до войны работал трактористом и, по рассказам двух братьев и сестры, был очень веселым, играл на гармошке и пел. Это все, что я знаю о своем отце. Сама я его никогда не видела, так как родилась в сентябре 41-го. «Счастливая»: я не помню, как мама оплакивала похоронку — красноармеец Сотников был убит под Ржевом в августе первого года войны, не ведаю, как она похоронила мою сестренку, которая была старше меня на два года... Но я помню, как до конца своих дней она корила себя: «Не уберегла без Степы дочушку». Будто в этом не война, а она виновата. И 22 июня, и в День Победы, и в поминальные субботы я прихожу сюда, к Вечному огню. Для меня это место, где я отчитываюсь перед родителями за свою жизнь...

Андрей Ульянов — из поколения рожденных после Великой Отечественной. Но он участник войны. Другой. После срочной службы в погранвойсках на советско-китайской границе, в 1996-м, Андрей по контракту «попросился» в Чечню. Служил в разведроте 324-го Уральского мотострелкового полка.

— Я знаю, — говорит, — как это — идти под пули, как получать увечья, как хоронить боевых друзей, как... Знаете, как у Владимира Высоцкого: «Друг, оставь покурить! А в ответ тишина: он вчера не вернулся из боя». Вот эти строчки вспоминаются, когда стоишь у Вечного огня и отдаешь дань уважения фронтовикам.

...Невольно обратила внимание на двух участников церемонии — отца и сына, одетых в камуфляжную форму. Судя по тому, как парнишка сорвал с себя берет, после того как объявили минуту молчания, как стоял по стойке «смирно», он не впервые на таком мероприятии. Не упустила случая познакомиться с ним поближе.

— Василий Игоревич Кузнецов, ученик 4-го класса тюменской гимназии №　12, — отрапортовал пацаненок.

— Судя по числу звездочек на твоих погонах, ты — старлей?

— Старший прапорщик.

— Извини, я из сугубо гражданских... Позволь полюбопытствовать: откуда у тебя такая форма?

— Нам с папой ее сшили на заказ. Ну, чтоб одинаковая... Только береты цветом разные.

— Расскажи мне про своего папу!

— Зовут Игорем Евгеньевичем. В 1979 году его призвали на службу в армию, до 1981-го он служил в спецназе в Афганистане. Потом служил в уголовном розыске. В 1994-го по 2005-й служил в сводном отряде быстрого реагирования — СОБРе. За это время он девять раз был в командировках в Чечне.

— В 2005-м был ранен, — объясняет Игорь Евгеньевич, — был вынужден выйти на пенсию. А так-то у нас в роду Кузнецовых все деды и прапрадеды воевали, только отцу моему не пришлось.

— Не довелось по причине возраста, — уточняет Василий.

— А ты, когда призовут в армию...

Не успела до конца произнести вопрос, как услышала ответ:

— Так я сам пойду. Уже готовлюсь!

С 22 июня 1941-го до 9 мая 1945-го нужно было прожить 1418 дней.